Скандалы не дремлют

— Я подумала… что, если он оставил что-то важное в своем кабинете в здании Кроуфорд?

Габриэль покачал головой.

— После того, как около десяти лет назад имел место случай корпоративного шпионажа, Мэд перестал хранить там что-то важное, за исключением коробок с презервативами и лубрикантом.

Теперь, когда он думал об этом, он действительно хотел, чтобы его приятель использовал эти долбанные презервативы несколько месяцев назад.

Нет, он не мог думать о ребенке Сары, как об ошибке. Ребенок был благословением, — кровью и плотью от Мэда.

— Я не помню, чтобы он много работал дома.

— Скорее всего, нет, но держу пари, он хранил свои секреты здесь. Мэд полагал, что информация — это власть. Таким образом он знал своих врагов.

— Врагов?

— В нашем мире они накапливаются. У нас были враги в школе, в колледже и, безусловно, в корпоративном мире. Так что я уверен, что он держал что-то на всех, кого считал потенциальными врагами. Я бы даже не удивился, найдя файлы на себя и остальных парней.

— Может, нам не следует просматривать бумаги? Большинство из тех, на кого он собирал информацию, могли быть потенциальными подозреваемыми. Вы уже осмотрели этот стол, и ты ничего не нашел. Так что, где бы он оставил такую конфиденциальную информацию?

— Понятия не имею. Я только знаю, что он бы стал держать ее где-нибудь в безопасности.

— У него есть сейф?

Гейб кивнул.

— В его спальне. Я нашел комбинацию, приклеенную в ящичке стола. Я уже проверил внутри, но не нашел ничего, кроме наличных и пистолета, и я буду шокирован, если он на самом деле знал, как его использовать.

Оружие напугало Мэда. Однажды Гейб и кое-кто из парней говорили об охоте, и выяснилось, что Мэд не хотел иметь ничего общего с ней. На самом деле, он пытался отговорить Дэкса от вступления в военно-морской флот, потому что был уверен, что Дэкса подстрелят. Но что-то достаточно напугало Мэда, чтобы заставить его отложить в сторону свои сомнения и купить огнестрельное оружие.

Эверли оглядела комнату.

— Он мог бы устроить здесь еще один тайник. Сколько лет этому зданию?

Гейб пожал плечами.

— Довольно много. Семья Мэда обосновалась в этом городе больше ста лет назад. Его прадед был одним из железнодорожных баронов. Он купил большой семейный дом на Пятой, недалеко от особняка Вандербильта. Мэд переехал в это место после окончания колледжа. Он сказал, что тот особняк его душил.

— Как долго это место принадлежало его семье?

Гейб несколько раз слышал эту историю.

— Несколько поколений. Это место, где мужчины Кроуфорд содержали своих любовниц. Мэд подозревал, что в какой-то момент даже его отец содержал здесь женщину.

— Не у всех есть место для свиданий, да? — сказала она, более рассеянно, чем едко, пока осматривала всю комнату, сканируя взглядом, изучая.

Пока она кружила по помещению, Гейб задавался вопросом, что, черт возьми, замышляла Эверли. Она остановилась перед камином.

Он нахмурился.

— Ты думаешь, что здесь может быть тайник?

Она не спешила с ответом.

— Ну, это единственная часть дома, которую, похоже, не перестраивали в последние несколько лет. Красили, да. Но остальная часть дома выглядит обновленной, с современными удобствами, такими как светодиодное освещение. По какой-то причине он сохранил этот офис в гораздо более первозданном виде.

— Однажды я спросил Мэда, — когда он въехал в мою гостевую комнату во время ремонта — почему он не переделал эту часть дома, как все остальное. Он утверждал, что ему понравился исторический вид. В то время я думал, что ему просто надоело, что по его дому ползают люди и повсюду мусорят.

— Можно ли сказать, что этот дом был построен во время сухого закона?

Дерьмо. Почему он не подумал об этом?

— Здесь был притон. Это был один из способов, которыми Альфред Кроуфорд компенсировал потери на фондовом рынке после обвала. Деньги от алкоголя держали его на плаву, пока его законный бизнес снова не окреп. Думаешь, здесь есть тайники?

— Думаю, это соответствует истории дома и объясняет, почему Мэддокс никогда не проводил здесь реконструкцию. Однажды он сказал мне, что знает все скелеты, потому что нашел, где они спрятаны. Конечно, он был пьян, когда сказал это.

Габриэль не выглядел удивленным.

— Я могу только предположить, что он имел в виду, но уверен, что у него было больше секретов, чем я себе представлял.

Эверли начала стучать по стенке вокруг камина. Она двигалась равномерно, дюйм за дюймом простукивая дерево, до тех пор пока не раздался глухой звук.

— Здесь что-то есть.

Эверли гладила дерево, задевая рукой шов в обшивке. Он услышал мягкий щелчок, а затем панель отодвинулась, открывая небольшой отсек, окутанный тьмой.

— Черт возьми, — он заглянул внутрь. — Ты была права. Что там?

Она просунула руку внутрь и стала ощупывать стенки.

— Ну, я была права насчет тайника. Но я начинаю думать, что Мэддокс действительно использовал эту библиотеку по ее прямому назначению, потому что я ошибалась, считая, что он прячет здесь документы, — она вытащила бутылку виски. — Вау. Она выглядит старой. Макаллан 1926 года.

Сукин сын.

— Ее продали с аукциона Сотбис в прошлом году за семьдесят пять тысяч. Он поклялся, что не был тем мудаком, который сбил мою цену.

Она протянула ему бутылку.

— Ну, теперь она твоя. К сожалению, это не поможет нам доказать что-то, кроме того, что Мэддокс слишком сильно ценил алкоголь.

Он прижал бутылку, словно это было сокровище.

— Оно стоит каждого пенни. Но там должно быть больше места, какой-то другой тайник, — он поставил бутылку на стол, потому что, безусловно, она не вернется на свое место снова. — А бару потребовалась бы большая площадь, чтобы хранить алкоголь. За этой дверцей должно быть что-то побольше.

Эверли пожала плечами.

— Может быть, — когда она снова прошлась по комнате, то, казалось, что девушка изучала стены. — Само собой разумеется, где-то здесь должна быть скрытая дверь…

Западная стена возвышалась над камином, но с обеих сторон было еще много пространства. Она провела пальцами по обшивке.

Гейб тоже оглядел пространство вокруг камина. Мэд развесил там несколько фотографий, в том числе ту, на которой были запечатлены они вшестером в день их окончания Академии Крейтон. Они выглядели такими чертовски молодыми, за исключением, может быть, Зака, который смотрел на камеру так, словно знал, какую тяжелую ношу мир приготовил для него. Гейб видел ту же самую серьезность на его лице, когда Зак давал пресс-конференцию.