Скандинавские саги

С почетом принятый в семье Гьюкингов, Сигурд остался у них на долгое время, и, когда он начинал поговаривать об отъезде, старый король всякий раз уговаривал его переменить свое решение. Оба его сына, и веселый, жизнерадостный Гуннар и молчаливый, задумчивый Хогни, искренне подружились с молодым Вольсунгом. Они вместе ездили на охоту или состязались в умении владеть оружием, и, хотя Сигурд всякий раз одерживал над ними верх, братья ему не завидовали и от души восхищались исполинской силой и ловкостью своего гостя. Но особенно любезной и ласковой была с ним Кримхильд, которой днем и ночью не давали покоя сокровища Фафнира.

– Послушай, - сказала она как-то раз своему мужу, - лучшего жениха для Гудрун нам не найти, да и Сигурд, я думаю, не прочь взять в жены такую красавицу. Попробуй сосватать ее за него.

– Что ты, что ты!
– удивленно воскликнул старый Гьюки.
– Я не меньше тебя уважаю нашего гостя, но где же это видано, чтобы отец сам сватал свою дочь! А Сигурд, по-моему, не обращает на нее никакого внимания.

– Зато Гудрун не спускает с него глаз, - возразила Кримхильд.
– Тебе не нужно стыдиться, Гьюки. Этот юноша так богат и знатен, что ради него можно нарушить старый обычай.

Кримхильд была права. Со дня приезда Сигурда ее дочь не спала ночей, мечтая о молодом красавце-богатыре, так неожиданно явившемся в их дом. Гудрун знала, что она хороша совой. Недаром скальды слагали о ней песни, славя повсюду ее нежные голубые глаза и белокурые волосы, а многие знатнейшие князья не раз просили у старого Гьюки ее руки. Однако Сигурд даже не смотрел в ее сторону, и девушка проливала украдкой горькие слезы.

"Может быть, мне и в самом деле просватать дочь за Вольсунга?" подумал старый король после разговора с женой и на следующее же утро, возвращаясь вместе с ним со своим гостем с охоты, спросил его как бы невзначай:

– А что, Сигурд, не пора ли тебе жениться?

– А я и так скоро женюсь, - засмеялся тот.
– В стране гуннов меня ждет невеста. Она сестра короля Атли, и ее зовут Брунхильд.

– Ах, так, - пробормотал разочарованный Гьюки.
– Ну что ж, желаю тебе счастья!

В тот же день он рассказал Кримхильд о своем разговоре с юношей. Старая королева сначала побелела от злобы, но потом усмехнулась.

– Сигурд хочет жениться на Брунхильд?
– сказала она задумчиво.
– Нет, Гьюки, этому не бывать! Он будет мужем Гудрун!

– Как же ты можешь женить его насильно?
– удивился Гьюки.

– Придет время, и он сам попросит руки нашей дочери, - промолвила Кримхильд, загадочно улыбаясь, и, не сказав больше ни слова, вышла.

Старый король только молча покачал головой. Он привык к тому, что предсказания его жены обычно сбываются, хотя и не знал почему, и решил терпеливо ждать, что будет дальше.

Однако на другой день в замке поднялась тревога. Прискакал гонец с известием, что один из соседних готских королей с большим войском вторгся во владения Гьюкингов.

Обеспокоенный Гьюки призвал к себе своих сыновей и пасынка.

– Наш враг многочислен, дети мои, - обратился он к ним.
– Так многочислен, что у нас почти нет надежды его победить, а моя рука уже не в силах держать меч. Придется вам одним защищать нашу страну и, может быть, с честью пасть на поле брани.

– Мы сейчас же выступаем, отец, - произнес Гуннар.
– И, если ты увидишь дружины варягов у стен нашего замка, знай, что мы уже в Валгалле.

– Я останусь здесь, чтобы защищать сестру и мать, - возразил Гутторн.
– Что будет с ними, если мы все погибнем?

Гуннар с презрением посмотрел на сводного брата.

– Поступай как знаешь!
– сказал он.
– Ты старше нас всех, и не мне учить тебя, где твое место.

– Ты прав, Гуннар, - усмехнулся Хогни, - такой богатырь в сражении будет только мешать другим.

И, не обращая внимания на злобные взгляды Гутторна, он пошел готовиться к походу. Гуннар вышел вслед за ним, но прежде чем отправиться к своей дружине, зашел сначала к молодому Вольсунгу.

– Тебе нужно уезжать, Сигурд, - обратился он к нему.
– Мы выступаем против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.

Сигурд рассмеялся.

– Плохо ты обо мне думаешь!
– произнес он.
– Мой дед Хиальпрек сказал мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с вами, Гуннар!

Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.

– Твоя помощь дает нам надежду на успех, - промолвил он, с любовью глядя на Сигурда.
– Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.

– Не бойся, - отвечал молодой Вольсунг.
– Первая половина моего имени говорит о победе, и мы ее добьемся!

В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход, провожаемые взволнованными и опечаленными взглядами Гьюки, Кримхильд и Гудрун. Гуннар был озабочен и почти не разговаривал, а Хогни казался еще угрюмее, чем обычно, и один лишь Сигурд был весел. Лицо его не выражало ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.

И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не отстать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего войска, был наконец вынужден отступить, твердо уверенный в том, что сражался с самими Асами.

– Ты спас нас сегодня, Сигурд, - сказал Гуннар, когда они возвращались назад после погони за бежавшим неприятелем.
– Ты спас нас и нашу страну. Как бы я хотел с тобой породниться!

– И я тоже, - добавил Хогни, не любивший много разговаривать.

– Что ж, лучших братьев, чем вы оба, мне не найти, - отвечал Сигурд.
– Вы мужественные и честные люди, и я полюбил вас всей душой.

– Если ты так думаешь, - произнес Гуннар, - то давай здесь же, на этом поле, где мы вместе бились с врагом, совершим обряд братания.

– Я готов, - сказал молодой Вольсунг, спрыгивая с коня.

Оба брата тоже спешились. Гуннар подозвал своих воинов, и те, вырезав длинную и широкую полоску дерна, подняли ее на копья. Под нее, на осыпавшуюся вниз землю, сначала ступил Сигурд, а за ним, на отпечаток его ноги по очереди наступили Гуннар и Хогни. Потом все трое поцарапали себе руки и выдавили в оставшийся на земле след по нескольку капель своей крови. После этого, по древнему обычаю, оба Гьюкинга и Сигурд стали кровными братьями и были обязаны мстить друг за друга.