Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы
Шрифт:
– Ну что же, для первого раза у вас получилось вполне приемлемо.
– --------------------------
[1] Безумный Араб, в миру Абдул Альхазред – в книгах Лавкрафта – автор Некрономикона, книги в которой собраны сведения о самой чёрной магии и самых тёмных сущностях.
Глава 19. Допризывался...
Операцию по приведению Поганкина к праведному поведению решено было проводить в офисе той МЛМ фирмы, где он официально подвязался. И под прикрытием которой вербовал народ в свою секту. Офис тусовался на территории какого-то, ещё советской поры, предприятия, при том же предприятии была вполне приличная столовая, где все
За псионика, кстати, выступил уже известный нам Феодор Периклыч, оказавшийся, к удивлению Семёна, чрезвычайно сильным в этой науке. Через псионику, кстати, и объяснялись его натянутые отношения с Ягой, вернее, с её охранной живностью. При первой же встрече Периклыч попытался взять под контроль Серого Волка. Тот, понятное дело оказался гораздо более крепким орешком, чем любой не сказочный зверь и на выходку молодого, но талантливого псионика сильно обиделся. Волчара, правда, как и всякая собака, был довольно прямолинеен и просто гонял Периклыча по двору, пару раз даже загнал на ёлку, а вот Баюн мстил по кошачьи изощрённо и пометить тихой сапой в радиатор было далеко не самой его хитрой подлостью. Со стороны демонологии прикрытие обеспечивал сам Матвей Игнатьевич Сивый, старший Группы демонологии на внутренних курсах СКУНП. Уж больно интересно ему было посмотреть на этого доморощенного спеца, столь лихо запрягающего не слабую, скажем прямо, нечисть в свои планы.
Но это всё, как говорится, лирика. Практика проводимой операции состояла в том, чтобы загрузить Поганкина по полной, дабы времени чаю глотнуть не осталось и вывести его в столовую аккурат к закрытию, когда там народу уже почти не остаётся. Причём вывести так, чтобы рядом не оказалось никого из его секты. Для этого трёх дежурных сектантов тоже следовало занять, причём именно в нужное время... Короче, эта часть операции получалась бы, пожалуй, самой сложной, но для этого Юсуфов привлёк наружку[2]: "Они мастера в таких делах, пусть и работают.". Вот именно тот случай, когда преимущества государственной структуры сказались, что называется, по полной.
В результате усталый и изрядно раздражённый (пять бесед подряд, в самое неудобное время и все впустую!) Поганкин появился в столовой за пятнадцать минут до закрытия. Брать пришлось не то, что нравится, а то, что осталось, что опять же, не прибавило хорошего настроение. "Хорошо хоть раньше этих успел!", – подумал он о пристроившихся за ним в очередь псионике, демонологе и Юсуфове. Это же раздражение мягко, но устойчиво, поддерживал псионик (слегка, но это не позволило назвавшему себя беком Хусимом обратить внимание на ту защиту, которую установил демонолог). И стоило только ему сесть за столик, как напротив приземлился Семён.
– Приятного аппетита! Не возражаете? – спросил он с насмешливой вежливостью.
Поганкин сразу понял если не всё, то главную суть происходящего. Он глянул на незваного гостя исподлобья и сквозь зубы процедил:
– Чего надо?
Этот вариант ответа психологи рассматривали как основной, так что Семёну оставалось только отрабатывать сценарий:
– А пошто ты, йибан, нечисть на солидных людей напустил? Да ладно бы просто их упырям скормил, но не в людном же месте! И школьниц ради этого в компост перерабатывать совсем не обязательно.
Поганкин опять среагировал в рамках сценария: молча вскинул левую руку в жесте Киш[3] и бросил мощный невербальный вызов. Который, естественно, тут же перехватила установленная демонологом защита. А вот дальше что-то пошло не так...
На вызов Поганкина с той стороны мироздания пришёл мощный ответ. Время остановилось, даже муха, что целенаправленно пикировала
самозваному беку в тарелку, замерла в воздухе. Врата реальности распахнулись и...За столиком сидела высокая статная женщина в конической войлочной шляпе и неком подобии пёстрого полушубка из перьев. Её пышные чёрные волосы легко рассыпались по плечам, а глаза смотрели на сидящих друг против друга Семёна и Поганкина чудовищными провалами Тьмы, в которых изредка проносились багровые всполохи. Поганкин стремительно бледнел, а Семён, на которого это присутствие тоже давило, всё же нашёл в себе силы привстать и с лёгким поклоном поприветствовал:
– Госпожа Лилит!
– Да ладно, – отмахнулась древняя богиня, – уж ты-то вполне можешь называть меня по семейному, бабушкой.
– Если вы не против...
– Я настаиваю! Или уже передумал?
По началу Семён не понял о чём, вернее, о ком речь, а когда осознал, возмутился:
– Как вы можете! Это же Славя!
– Ладно, ладно! С тобой всё ясно! – весело рассмеялась Лилит. Она выудила из воздуха маленькую, запечатанную сургучом амфору и передала Семёну: – Это вам на свадьбу.
Затем она извлекла из воздуха небольшой деревянный чемоданчик, достала из него три хрустальных бокала, покрытых искусной резьбой, взяла так же из воздуха ещё одну амфору, легко сломала печать и плеснула в бокалы тягучее красное вино.
– Ну, за встречу! – провозгласила она поднимая бокал.
Семён пригубил вино. Увы, его опыта было явно недостаточно, чтобы оценить всю глубину вкуса и аромата доставшегося ему напитка, единственное, что он отметил – вино было действительно вкусным. Поганкин же всосал божественный напиток вообще на автомате, слабо ориентируясь в окружающей реальности. Что поделать, присутствие сущностей уровня Лилит оказывает на смертных оглушающее действие. Семён, особа царской крови, носитель силы истинных государей, чувствовал себя в этом буйстве энергий относительно сносно, а вот Поганкину пришлось очень не сладко! А Лилит теперь именно на него и обратила внимание:
– Ладно, наследник Безумца, говори, зачем звал?
Надо отдать Поганкину должное: он смог собраться с духом, поднял дрожащую руку и, указуя сведённым судорогой пальцем на Семёна, промямлил:
– У... у... уб... бэ... бэ...
– Убить?! Его?! – искренне удивилась Лилит. – А зачем мне это надо?
– Во... во... л... л... е... ед...
– Волей единого? А которого из? В смысле, из тех, кто так себя обозвал. И вообще, ты кто такой, чтобы чью-то волю тут изрекать?
Поганкин уставился на богиню раскрыв рот, а та, с тяжким вздохом пояснила:
– Вот нахватаются кусками из всяких левых книжек и начинают выпендриваться, словно и правда чего-то стоят. Так и чешутся руки! Но если всех таких перебить, магов вообще не останется... Вот и приходится терпеть!
Она снова повернулась к Поганкину и дала пару добрых советов:
– Ты бы ник поменял, что ли... Нет, Хусим тебе подходит, лучше не придумать, а вот ибна убери. А то поверит вдруг кто и проверит, на предмет соответствия званию... И детишек в ритуалах перерабатывать, тоже завязывай. Правнучка моя тебя уже на карандаш взяла. Думаю, Семён её на первый раз уговорит тебя не добивать, но если ещё раз попадёшься...
– Если он ещё раз попадётся, я его сам на что-нибудь эдакое переработаю, – спокойно, но решительно сказал Семён.
– Ох, что-то засиделась я с вами, – Лилит коротко потянулась. – Пойду что ли... А это, кстати, тоже вам, – сказала она Семёну, указывая на бокалы. В тот же момент в них завертелись водяные вихри. завертелись и пропали, оставляя хрусталь сверкать первозданной чистотой.
В тот же миг древняя богиня исчезла, пропало и чудовищное ощущение её присутствия. И вместе с этим снова двинулось время. Многострадальная муха продолжила своё пике и, словно камикадзе, плюхнулась в тарелку незадачливого демонолога-самоучки.