Сказание про Ваньку Тверского и его дружка Шуршалу-Шебаршалу

– Ты же в седьмом в прошлом году учился?
– уточнил Крестаковский.

– В прошлом году я учился в седьмом «А». А в этом году в седьмом «Д»! «Д-д-д»! Понятно?

– Нашёл, чем хвастаться: «Д-д-д», - усмехнулся Шуршала-Шебуршала.
– Глупый хвастается молодой женой, безумный - золотой казной, сильный - силой, а умный - старой матерью. А он: «Д-д-д!»

– У меня мать не старая, и отец не старый, инженерами работают.

– Работают, стало быть. А в кого же такой - прошлогодний?
– спросил Шишок.

– Какой прошлогодний? Сам хорош! Лаптёжника из себя строишь. Жил и живу, не на твои. Пусть умные занимаются умными делами. Нам это ни к чему. Нам этого не надо.

– Знать, Ваня, его Три-худа пестовала, - вздохнул Шуршала.
– Вишь, какой огрызок, невежа. А ты, эва какой разрисованный? Из половцев али раньше жил?
– спросил Шишок у другого подростка.
– Может, ряженые? Али свихнувшиеся от плохого питания, - стал вслух рассуждать Домовой.
– У нас усе у церкви такие уродивые. Но теж по одному. А энтих - целая охапка. Глянь, а лохмат-то?! Словно солома в копне. Нечёсан. Чай, насекомые в голове? Гребешок вона. Поцарапай.

– Сам ты, дядя, нечёсаный! Отвяжись! Мода у нас. Выпендриваемся, понимаешь? Личность свою показываем. Ну и что? Нельзя? А вы откуда на нашу голову свалились? «Лапти вы, а лапти, вы лапти мои, лапти новенькие, трехрублёвенькие», - запел паренёк.

– Откудова, откудова, - проворчал Шишок, - оттудова. Из православной Твери. Здеся живём. Я и Ваня. Ещё Три-худа с нами, да и с вами, видать!

– На Пролетарке, что ли?
– спросил второй подросток.
– В самодеятельности играете? Мы тоже балуемся, - и стал настраивать гитару.
– Эй, Наташка, давай!

– Разлука ты, разлука, у дома не крутись. Мы больше друг без друга не можем обойтись!
– запела девушка.

– Три-худа ты, Три-худа, у дома не крутись, мы больше друг без друга не можем обойтись, - стала подпевать невесть откуда появившаяся тверская поганка.
– Вона куда занёс тверичей небесный-легковесный, стручок сухой, бродяга сушёный Суховейчик! Знать, не туды дунул. Не туды! Потише нельзя? Совсем оглушили, окаянные, бренчалками! Заткнитеся!

– Не нравится, тётка, проваливай, не держим!
– сказала девица.

– Ты чего подсовываешь? Свои сигареты есть. А ладно, давай!

– Я тебе ещё маковку дам. Зелье что надо. Дурман, забалдеешь!

– Ты чего, тётка, сдурела? А почему мне предлагаешь?
– спросил подросток, засовывая маковку в карман.

– Личность подходящая. Личность, говорю, нестойкая! Давай порезвимся?! Бомбочку махонькую-махонькую под Маятник Земли подсунем? Весело будет! Их как весело!

– Ты чего, тётка? Да за это сведу, куда следует!

– Ай-ай! Какой необходительный. Я же пошутила. Разве не видишь, не в себе! Не в себе! Из дурдома, из дур... Но-но!.. Надеюсь... Подкараулю... Глядитя у меня, - зашипела тверская пакостница, прячась за углом.

– Явилась, не запылилась!
– крикнул ей вдогонку Шишок.
– Далеко не ходь! Домой пора! Надо, Ванюша, её заманить, а то натворит чаво. Знать, и вправду в ново время попали. Всё одолели. Большущу избу нашли, где Земля время считает.

– А Златосолнышко, что в радости живёт, где?
– спросил Ванюша.

– Чтобы увидеть Златосолнце в радости, - послышался голос Маятника Земли, - надо учиться видеть светлое, не разжигать в себе зла. Радость приходит с ясным утром, с чистым небом, с человеческой добротой. Доб-ро-той.

– Вот так-то, родненькие мои, - услышали приятели голос Три-худы, - рассказывайте сказочки, рассказывайте, а я послухаю:

– Не в некотором царстве, не в некотором государстве, а в княжестве Тверском, в Загородном Торговом посаде, жил да был Ванька да дружок его Шишок запечный, друг сердечный, дух домовой - Шуршала-Шебаршала.

А из глубины веков, из темноты времени следят зелёные глаза ТРИ-ХУДЫ, поджидающей людей Земли и с войнами, и с болезнями. Но самое большое худо, от которого все напасти, это - НЕВЕЖЕСТВО!

Присказка да семейная!

Поучительна, не елейная!