Сказания о Руси изначальной

Вдруг чёрная тень мелькнула по небу, заслонила Дамиру, и он ясно услышал голос великого Чингисхана:

“Никто да не уходит из своей тысячи, сотни или десятка. Иначе да будет казнен он сам, и начальник той части, который его принял…"

Плачущий голос звал Нарана, вздрогнув, тот очнулся в холодном поту.

Перед ним стояла красивая незнакомка в малице, украшенной меховой мозаикой и бисером.

Не стыдясь мужчину, она откинула капюшон с оленьими ушами, натянула лук и прицелилась в него стрелой с наконечником в виде ножа.

На древке было три пера из крыльев и хвоста сокола, чтобы быстрее молнии пронзить жертву.

Наран дернулся, тотчас ощутил, что связаны руки за спиной, стремительно подкатился к ней под ноги.

Уткнулся лицом в мягкие сапожки и меховой подол одежды. С головы слетел шлем с кожаной бармицей, обнажился бритый затылок.

– Женщина! Не убивай! Ты меня опозоришь! Поймала, как слепого сайгачонка! Моя душа будет сильно мучиться. Лучше я сам себя убью, или позволь мне сразиться с мужчинами.

Вогулка оттолкнула его, отошла на шаг, не спуская пальцев с тетивы.

– Не касайся меня! Кто ты? Почему очутился у святилища?

Пленник сел на корточки.

– Вай! Прости, женщина! Я заплутался.

– Здесь наша земля. Раз ты вступил на неё с оружием, пощады не жди! Твой длинный нож я утопила в реке. Вскоре подойдут наши воины, тебя будут судить и предадут смерти.

Конец ознакомительного фрагмента.