Сказея: Железная хризантема

– Смешная. Куда в моем возрасте то. Но спасибо, – улыбнулась она.

Мы успели обсудить погоду и шумные компании во дворе, прежде чем дошли до дома. Я проводила ее до самой двери, потом поднялась к себе.

–Вольдемар! – крикнула я с порога. – Загадка тебе на эрудированность. Что это такое – выглядит как зеленый стог сена, ростом в метр, хитиновые лапы с когтями, пасть размером с суповую тарелку, да к тому же еще разумное и говорящее.

–У википедии своей спроси! – буркнул он даже не повернувшись.

Вот же обидчивая скотина. Стоило, вооружившись поисковиком, его один раз подправить во время бесконечных нравоучений, так он уже неделю простить не может.

– Оно мной поужинать хотело, – невинно заметила я.

У Вольдемара пунктик на предмет моей безопасности. Такое проигнорировать он не смог.

– Не придумывай. Шиш не дурак, к тебе бы не полез. Да и не могла ты его тут в городе встретить, – фыркнул он.

– Шиш, значит. А какого лешего он тут забыл, в парке? За теткой какой-то гонялся. На меня рыпнулся, пока не осознал кто перед ним.

Вольдемар задумался.

– Звучит как нечто невероятное. Они вообще охотятся из засады неподалеку от гнезда и редко покидают насиженные места. Которые, как ты понимаешь, не просто далеки отсюда, а вообще в другом мире. Что-то его прогнало и заставило сюда отправиться. Очень странно. Нетипично для него.

Я хмыкнула:

– Как ты мягко выразился. Нетипично. Как вообще потусторонние твари появляются здесь? Ты понимаешь, что это ненормально? Такого быть не должно.

– Понимаю. Но не понимаю, – каркнул Вольдемар.

– Вот и я не понимаю.

– Будем надеяться, что это случайность.

Я вздохнула и продекларировала тут же сложившееся хокку:

Дурак верит в фортуну,

Мудрец же знает:

Случайностей нет.

– Дешевая философия, – фыркнул ворон.

– Я еще не сказала тебе самого главного. Эта тварь, когда я ее прогнала и лишила ужина, побежала жаловаться хозяину.

– Хозяину? – встрепенулся он.

Я промолчала, глядя на него исподлобья.

– Угу. Тому, кто открыл ей портал.

– Это невозможно, – каркнул Вольдемар.

– Ты это говоришь уже второй раз за вечер, заметил? Она мне сама так заявила. Дескать, хозяин за нее вступится и меня уничтожит.

Он нахохлился и отвернулся.

Надо же. Это был на моей памяти первый случай, когда Вольдемару нечего было ответить.

Перед сном я достала кристалл и повертела в руках.

Я готова?

С одной стороны, вроде как да.

С другой… что-то внутри защемило сердце и не давало активизировать его. Я сидела на кровати и пыталась понять, что же именно мешает мне завершить миссию и вернуться домой?

А потом поняла: я уже не хочу уезжать отсюда. Слишком хорошо выполнила домашнее задание и все-таки полюбила этот город. Мне тут нравилось. Мне нравились люди. Арина, этот несносный Всеволод и вообще…

Но там же мой дом. Почти живой, родной, привычный. Тот, кто грел и защищал меня целых семнадцать лет. Всю мою жизнь. Дом скучает по мне, а я по нему.

«Если не можешь что-то решить вечером, отложи это на утро. Если даже решение не придет во сне, то ты все равно проснешься другим человеком. Он сможет легче принять правильный выбор», – так говорил отец. Что же, придется воспользоваться его советом.

Я убрала кристалл под подушку и легла в кровать.

***

– Отцовское отродье.

Мама говорила так часто.

В этот раз мне приснился не отец, а она. Та, кого я ненавижу. Та, кого я искренне старалась любить все 7 лет, пока у меня вообще была мама.

Образ получился смутный. Все-таки воспоминания того времени уже поблекли и растворились под грузом других, более взрослых. Я помню скорее эмоции, чем картинку. Сон пытается воссоздать ее образ, но получается не совсем то.

Она была высокой, когда-то очень стройной, но, как она же сама говорила: «Эти чертовы роды» и «дочь всегда у матери красоту отнимает». Я все равно считала ее самой красивой, несмотря на то что по мнению мамы ее «разнесло». Мне просто не с чем было сравнивать. Других женщин я до семи лет я почти не видела. Совсем давно, когда я себя еле осознавала, в замок приходили какие-то слуги, но потом перестали и я больше не видела людей извне.

Во сне она стояла у плиты ко мне спиной и непрерывно ворчала и причитала. У нее была длинная толстая коса почти до попы. Но это во сне. В реальности она остригла волосы, когда мне года два было и такой косы я никогда не видела. Одета она была тоже непривычно: в какой-то старорусский национальный сарафан, который непонятно вообще откуда в моей фантазии взялся. На самом деле мать ненавидела, но всегда носила цветастые домашние халатики. Ненавидела, потому что мой папа ее: «запер дома, одел в какие-то домашние тряпки и у нее ни шикарного платья, как раньше, ни возможности в нем куда-то выйти.

Платья на самом деле были, но старые. То есть на мой детский взгляд они были почти как новые и шикарные, но для мамы обладали одним самым серьезным недостатком – она в них больше не влезала. Но и выкинуть не могла. Все мечтала, что когда-нибудь сядет на диету, похудеет и тогда…

Что тогда должно произойти я не знала.

Сейчас во сне я просто сидела за столом, не доставая ногами до пола, ждала, когда мама сготовит что-то вкусненькое и слушала ее ворчание.

Нет, конечно, она не всегда пребывала в таком состоянии. Она бывала и милой, и ласковой и вообще… мамой. Но иногда на нее нападало такое состояние, когда она злилась, била сгоряча посуду или просто стояла у плиты и тихо шипела про свою ужасную долю. Что обещали горы золотые, а поставили у плиты и запели в клетке.

С одной стороны, я была маленькой девочкой лет пяти, которая ждала завтрак. С другой – все помнила, все понимала и смотрела на эту косу с такой ненавистью, что если бы мысль была материальна, то я точно прожгла бы в спине матери дыру насквозь.

***

На следующее утро, вопреки отцовским советам, решение так и не пришло, так что я отправилась в универ, в надежде, что умные мысли возникают в голове, когда ты находишься среди умных людей.

А первой парой у нас была физкультура. Точнее Айкидо, куда я сдуру по заданию Арины записалась.

Сюрпризы начались с того, что там требовалась особая форма. Хорошо, что ничего не понимающих новичков типа меня было аж десять человек, так что я не одна была черной вороной на фоне белых красивых учеников. На занятия спортом я оделась так же, как на тренировки дома: в традиционное китайское черное ифу.