СКАЖИ “GOODBYE”

–  Что же делать?… - Александра распахнула пошире дверцу холодильника.
– В крайнем случае можно совершить чудеса с дижонской горчицей…

–  Начни их с сотворения этой горчицы. Как насчет майонеза?

–  Но хотя бы цельнозерный перец у тебя есть?

–  Есть, - приободрилась Мура, у которой наконец-то что-то было.
– На фабрике, правда, его перемололи, но когда-то он, наверняка, был цельнозерным…

–  Чем же ты питаешься?
– в отчаянии спросила Сашка.

–  Ну уж никак не кейперсами с лаймами! Отличным майонезом!
– и Мурка с гордостью хлопнула на стол большую банку.
– Нет такой еды, которую бы он не улучшил! С ним можно съесть все, даже дохлого мышонка!

–  Звучит очень заманчиво! Ну давай твой майонез, - вздохнула Сашка.
– А мышонок-то у тебя есть?

–  Нет, в моем безалаберном хозяйстве нету даже мышонка, - грустно призналась Мурка.

– Придется-таки есть твой салат. Но нас спасут мои блины!

–  С майонезом?

–  Нет, со вторым незаменимым ингредиентом моей кухни - со сгущенкой!
– и жестом фокусника Мура плюхнула на скатерть еще одну консервную банку.

–  Вот так всегда - самые лучшие намерения разбиваются о вульгарную действительность, - вздохнула Сашка.
– А я надеялась искупить вчерашние грехи. Шимон, владелец «Орбиты», водил меня в Шонку, и там я умяла огромное блюдо креветок и всяких морских гадов. По-моему, это блюдо у них стоит в меню специально на случай празднования дней рождений и приема делегаций, но я поднатужилась, и справилась в одиночку, так как Шимон некошерного не ест, - рассказывала Сашка, стругая огурцы.
– А теперь я размышляю, как же мне похудеть, если все время водят в рестораны? К доктору Когану я протоптала уже не тропу, а торную дорогу, и последний раз поклялась, что буду беречь творение его рук… - Сашка имела в виду свою талию, вылепленную пластическим хирургом доктором Коганом.
– И Рут меня по головке не погладит, она хочет, чтобы я подписала договор с «Энигмой». Вот я ей пожалуюсь на твои блины!

Спустя полчаса, когда и салат, и блины были подъедены, девушки уселись на балконе с чашками кофе и сигаретами.

–  С Артемом все кончено, - докладывала Александра.
– В последнюю нашу поездку в Эйлат он предложил мне поделить с ним расходы. И потом сказал, что я «тридцатилетняя женщина».

–  «Потом», это когда ты отказалась поделить расходы?

–  Ну, расходы, хрен с ним, хоть я и считаю, что это свинство, стребовать деньги с бабы, с которой поехал в отпуск. Но я давно заметила, что он страшно мелочный. Представляешь, из Германии привез мне в подарок шариковую ручку! Я уверена, что эту ручку он вписал себе, отчитываясь перед своей фирмой за служебные расходы. Обычная канцелярская ручка! Но, может, там какая-то Монблан или Паркер, не знаю, но вообще - зачем мне ручка? Мне просто тошно стало.

–  Конечно, зачем тебе ручка, ты же неграмотная, - рассмеялась Мурка.
– Но ты ее все-таки взяла?

–  Знаешь, я сначала так смутилась, мне самой так стало неловко и за него стыдно, что я взяла. Из одного чувства такта. Но зато, когда он обозвал меня «тридцатилетней», мне было что бросить ему в лицо!

–  Он просто хотел тебя уязвить, это же понятно. Надеялся, что если ты старше, то это его с тобой уравнивает. Пусть ты преуспевающая и популярная модель, пусть по тебе все мужики с ума сходят, но зато он тебя моложе! Не позволяй никому говорит тебе гадостей. Если он так самоутверждается, то подумай, нужны ли тебе такие отношения?

–  Не нужны, - решительно взмахнула рукой с сигаретой Сашка.
– Категорически не нужны, если я должна входить в долю за поездки. Зато у меня появилась новая идея. Собираюсь начать сниматься в кино. Что ты об этом думаешь? Кстати, Нимрод уговаривает вести праздничную программу.

Мурка только глазами захлопала. С одной стороны она думала, что это бред сивой кобылы - серьезно обмозговывать идею тридцатилетней (прости, Сашка, но ведь прав был Артём, до тридцатника-то рукой подать) манекенщицы стать кинозвездой, но, с другой стороны, не стоило так отвечать лучшей подруге, у которой ты уже много лет прочно состоишь в Самых Первых и Важных Советчиках. И к тому же, опыт научил ее, что не надо спешить скидывать со счетов бредовые идеи Сашки. В периоды безработицы лентяйка валялась перед телевизором, подвергая уничижительной критике буквально все, творимое в области моды и шоу-бизнеса в современном мире. Оказывалось, что Ларри Кинг ведет свою программу дилетантски, а Готье показывает свою новую коллекцию в неправильном освещении и все манекенщицы у него кривоногие. «Причем не изысканно кривоногие, знаешь, как могут быть кривоноги декадентские притязания на извращенный и пресыщенный вкус, нет, просто вульгарно кривоногие, и уши у них торчат», - жаловалась Александра. Она была поклонницей женской красоты и не одобряла использование уродства в качестве эпатажа.

Но главное, было совершенно ясно, что пока Сашка томилась на старом диване, мир искусства пропадал. В каждом разговоре с Муркой она придумывала, куда бы ей поехать, и где бы ей хотелось работать. По ее разумению, она бы пригодилась во Франции и в Италии, и сильно улучшила бы шансы Версачи и Дольче с Габаной. Но прошлой зимой, пока никто не принимал всерьез Сашкины претензии, ее агентша Рут, пользуясь старинным знакомством с Донной Каран, выбила-таки ей, единственной из всех израильских манекенщиц, участие в неделе показа мод в Нью-Йорке. А все потому, что характер у Сашки замечательный. Ее любят все, от гримерш и продавцов газет и до самой Донны Каран, отношения с которой Сашка умудрилась еще долго потом поддерживать с помощью зачаточного английского, подхваченного еще в Голливуде.

–  Да, - с энтузиазмом подхватила Мура.
– Стать кинозвездой - это ты гениально придумала, как это до тебя никому в голову не пришло!

Сашка засмеялась. Она была не обидчива, готовность первой посмеяться над собой и признать преимущества окружающих над ней делали ее очаровательной. Может, поэтому она дружила не только с обслуживающим персоналом, и с израильскими, падкими на блондинок, толстосумами, но и с интеллектуалами - область ее превосходства лежала в другом измерении и их амбиции не пересекались. Только к коллегам Саша, как профессионал, принципиально не могла относиться столь же снисходительно, и оставалось только радоваться за Кейт Мосс, Линду Эвангелисту и Мадонну (которая вообще полезла не в свой огород с этими рекламами Версачи!), что они не ведали, как строго осуждала Александра их внешние данные и недалекие способности в области демонстрации творений дизайнеров. Но уж коли всякая певица или актриса сегодня не слезает с обложек журналов, то почему бы и ей, Александре, не сняться в каком-нибудь хорошем фильме, в интересной роли?

–  Если бы Феллини был жив, я бы обязательно у него снималась.

–  Знал бы, дожил бы. А так ему, бедняге, пришлось удовольствоваться Массини.

–  Мурка, не ехидничай! Я в одном журнале прочитала интервью с ним, и у меня просто было ощущение, что он высказывает мои мысли! Мы совершенно одинаково смотрим на жизнь!
– Сашка любила запоминать вычитанные истины, выписывала высказывания философов и знаменитых женщин, извлекала их в подобающих случаях и руководствовалась ими. Но поскольку она так же внимательно относилась и к советам Мурки, то это ее свойство еще больше укрепляло дружбу девушек.

–  А как поживает Нимрод?

–  Я надеюсь, что он счастлив в кругу семьи в этот прекрасный субботний день.

–  Счастлив, пока не знает, что ты с Шимоном ходила в Шонку.

–  Я ничего не скрываю. Почему я должна сидеть дома в одиночестве, пока мой женатый любовник проводит выходные в теплом семейном кругу? Еще посмотрим, что он для меня сделает в праздничной программе! Хватит ему безвозмездно пользоваться моей добротой. А Шимон, кстати, единственный, кто действительно думает обо мне. Он предложил мне поехать с ним на Кипр.

–  На Кипр? А что об этом скажет Нимрод?

–  А что я сказала, когда он возил свою благоверную в Анталию? Какое мне дело до того, что он скажет? Я ведь за ним не замужем. Если хозяин турбюро, мой хороший приятель, предлагает мне поехать с ним на Кипр, что, кстати, ему практически ничего не стоит, то почему и ради чего я должна отказываться? Я, правда, Шимона сразу предупредила, что спать с ним не буду. А он засмущался, и принялся уверять, что, конечно, ему это и в голову не могло прийти, и он все равно будет рад со мной поехать.

–  А почему с ним не будешь?
– спросила Мура, не привыкшая к тому, чтобы Александра кого-нибудь в этой области дискриминировала.

–  Да ну его!
– Махнула Сашка рукой.
– Всем давать, провалится кровать! К тому же, у меня сейчас так много работы, что я все равно не могу никуда вырваться. Но Нимроду было бы только полезно понять, что я не сижу, как невостребованный пятак.

–  Пятак был неразменный.

–  Вот-вот, я не неразменный. Меня, к моему удовольствию, много раз разменивали, - и девушки захохотали. Так было всегда, чем глупее были их разговоры, тем смешнее становилось подружкам.
– В принципе, я была бы готова хранить кому-нибудь верность, но я не могу найти никого, кто был бы этого достоин.