Скажи мне, что ты меня

– Наш дед любит «навещать» и мои картины, - хмыкнул Альфард, разводя руками.

– Старый сплетник, - проворчал юноша.
– Но учеба - это еще не все.

– Проказы? Но это так естественно в твоем возрасте, тем более, с таким другом, как юный Поттер.

– Да, дядя, ты это понимаешь. Но мы же говорим о маме, - Сириус мрачно потер рукой атлас на подлокотниках кресла.
– Она меня ненавидит.

– Вовсе нет.

– Не надо. Она проклинает тот день, когда я родился - я уже всю неделю это слушаю, я слушаю это каждое лето и Рождество, я даже не читаю ее писем более, ибо я знаю, что я там прочту. Она не устает напоминать мне, что отдала бы все богатство и знатность Блэков за то, чтобы Рег родился раньше меня… Впрочем, когда мне улыбается удача и я ускользаю от ее криков, я обязательно натыкаюсь на Рега, и он мне озвучивает примерно тоже самое, только уже от лица «достойного» представителя нашей семьи. Когда это началось? Я уверен, что задолго до того, как я имел счастье попасть на Гриффиндор. Вспомни, дядя, она же вечно была мной недовольна - не так сижу, не так пою, посмел говорить с гостями, когда должен был молчать и ждать, пока она распорядиться сесть за фортепьяно и сыграть то, что ей нужно… Посмел ответить ей, когда она ругала меня за что-то. Посмел выйти из комнаты в уборную, когда был наказан. Очевидно, ее не устраивал сам факт моего существования. Почему? Я понятия не имею, хотя обдумал уже все возможные варианты. Я иногда думаю, было бы что-то иначе, попади я действительно на Слизерин? Кроме того, что мы с Джимом бы терпели насмешки со стороны двух факультетов из-за нашей дружбы, и того, что в моей жизни никогда бы не было… - Сириус осекся и тряхнул головой, блестящая челка упала ему на лицо, и Альфарду пришлось податься ближе, чтобы разглядеть его выражение.

– Не было кого?

Юноша угрюмо посмотрел на него и не ответил. В этот момент в комнату вошел парень лет двадцати пяти, с золотистыми волосами, в довольно простой одежде, учитывая стиль дяди и обстановку в его доме.

– Ал, я должен… О, прости, я не знал, что у тебя гости, - он уставился на юношу, вероятно, удивившись их внешнему сходству.

– Дэнни, это мой племянник, Сириус Блэк. Сириус, это Дэнни Суон… мой друг.

Блондин сделал большие глаза, Сириус хмыкнул и пожал протянутую руку.

– У вас такие странные имена в семье, - заметил Дэнни, изучающе разглядывая Сириуса, но тот, не смутившись, ответил ему пристальным взглядом. Парень улыбнулся.
– И вы все чертовски красивы!

– Тебе пора идти, ma petite, - сухо бросил Альфард, не обращая внимания на смех племянника.

– Да, пора! До вечера.

Он бросил на него мягкий взгляд и ушел. Сириус иронично посмотрел на дядю. Тот поднял брови, ответив ему невинным взором.

– Я смотрю, у тебя новая страсть, - заметил юноша.

– Не страсть, а любовь, мальчик мой, не путай, - Альфард призвал эльфа и попросил еще чая.

– Суон… Он маггл, не так ли?

– Ты сейчас похож на Вэллу, - мрачно сообщил ему старший Блэк.

– Упаси меня Моргана!
– Сириус в притворном ужасе взмахнул руками.
– Просто мне интересно, как вы познакомились.

– Ты еще слишком мал для того, чтобы знать это.

– Ты же знаешь, я ненавижу, когда так говорят.

Альфард ухмыльнулся и погрозил ему чайной ложкой. Сириус поставил, наконец, рамку с фотографией на место. С нее, улыбаясь, смотрели Альфард и Дэнни. Вопросы отпали сами собой. Он перевел взгляд на дядю, нерешительно переплетя пальцы рук, сложенных на коленях.

– Как ты понял, что ты… - он замялся, подбирая слова.

– Я влюбился, - пожал плечами тот, отпив чая из кружки, которую только что наполнил.

– Ты не понял, я сейчас хотел спросить…

– Я понял, мальчик мой, - с улыбкой перебил его Альфард.
– Я влюбился. Это было в Хогвартсе. Как давно, Мерлин… Слизеринец во всем. Он был чертовски красив. Изящный брюнет с холодными глазами. Я до сих пор вспоминаю эти глаза… Изумительный ум, лучший ученик своего курса. Ах, как же я увлекся, Сириус… Я просто потерял голову. Я готов был сделать что угодно, чтобы он обратил на меня внимание. Но у него не было привязанностей, он никогда не принимал в расчет чувства - не только чужие, но и свои. Хотя я сомневаюсь сегодня, что они у него вообще были…

– Жутковатый портрет ты нарисовал, - покачал головой Сириус, внимательно его слушающий.

– Какой есть… был, - Альфард задумчиво потер бровь.
– Я был тогда глупым мальчишкой. Верил, что смогу заставить его полюбить себя, тем более, что я видел - у него не было ни девушки, ни парня. Но у него была идея… и он жил ею. Мальчик мой, это самая заведомо проигрышная борьба - когда ты пытаешься бороться с идеей. Он всегда был недоступен для всех, уже с самого начала.

Юноша разглядывал лицо дяди. Оно было чуть бледным, словно он до сих пор переживал что-то, что было в том хогвартском прошлом, но оставалось ощущение, что оно не покидало его и в настоящем.

– Так он был твоим… первым… - он смутился и не договорил, что Альфарда слегка развеселило.

– Нет. Я же сказал, что он был не способен любить. Моим первым парнем был хаффлпаффовец, блестящий ловец, чертовски привлекательный малый. С ним я и попытался отогреться и забыть все те страдания, которые причинил мне Том, вольно или невольно. Хотя я подозреваю, что вольно… - старший Блэк рассеянно покачивал одной ногой, закинутой на другую.
– Все дело в том, дорогой мой, что с собственными страстями нельзя бороться.

– Ты уверен?
– мрачно отозвался племянник, уставившись куда-то влево или просто в пустоту.

– Абсолютно. Можно лгать себе, уворачиваться, избегать, но рано или поздно приходится признаться самому себе - я такой, какой я есть, и я люблю этого человека, даже если он - самое жестокое существо на свете.

Сириус уставился в такие же синие глаза дяди, как и его собственные.

– Как его звали? Твою первую любовь?

Альфард замялся на секунду, но было видно, что не оттого, что он пытается вспомнить, а оттого, что не знает, стоит ли говорить. Но потом решился и сухо бросил:

– Его звали Том Риддл.

Имя показалось Сириусу смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где его слышал. Он смотрел на побледневшего дядю и не мог понять, что его так взволновало.

– Он умер?

– Можно считать и так, мой мальчик. Хочешь еще чаю? Я намеревался показать тебе одну картину, которую приобрел недавно на аукционе в Лондоне. Я всегда говорил, что магглы могут быть чертовски талантливыми мастерами… - дядя увлекался живописью, но столь резкий переход дал Сириусу понять, что тема закрыта. Юноша поднялся и последовал за дядей в другую комнату его особняка.

*

– …Джеймс, прекрати, я не буду этого делать!
– воскликнул Ремус, его голос вывел Сириуса из задумчивости, и он посмотрел на двоих спорящих друзей.

– Но для тебя это проще простого! А для меня - очень важно, - жарко возразил Поттер, придвигаясь к Люпину. Тот нахмурился и мрачно уставился на озеро. Они сидели под их любимым дубом. Сириус прислонился спиной к стволу дерева, Питер лежал на животе рядом с ним, Джеймс и Рем - чуть в стороне, напротив друг друга. На траве лежали учебники, книги по анимагии и пергаменты с перьями. Их сумки были разбросаны тут же. Погода была отличной, это позволяло им спокойно расположиться во дворе школы, греясь на солнышке. На скамейках поодаль расположились парочки, кто-то занимался, уткнувшись в учебник. Все было так мирно и спокойно, словно они и не уезжали из Хогвартса на летние каникулы.

– О чем они спорят?
– лениво осведомился Сириус у Питера, с любопытством слушающего двух вопящих друзей. Правильнее было сказать, что вопил Джим, Рем тихо пытался ему возражать.

– Джеймс хочет, чтобы Рем свел его с Лили, - жизнерадостно поведал Петтигрю.
– А Рем отказывается.

– Потому что я не стану сводничать!
– услышав их разговор, повернулся к ним Ремус, встретившись глазами с Сириусом и тут же отводя взгляд.

– Так ты называешь это?
– возмутился Поттер, вскакивая на ноги.
– Я тебя по-дружески прошу!