Сказка для Анжелики

– Это Абрек, кавказская овчарка, умный, но очень хладнокровный пес, загрызет, и не заметишь. А теперь угости его.

И я протягиваю собаке кусок колбасы. Тот берет осторожно, но, почти не жуя, глотает. Хвост начинает движение гораздо быстрее.

– Можно его погладить?

– Ага, за одно и покормишь! С ума сошла, это служебная собака. Пошли в дом.

И мы проходим сквозь насаждения плодовых деревьев.

Я думала, что меня ждет избушка на курьих ножках. А тут добротный дом из бруса, современный, с террасой, окнами в пол. Но внутреннее содержание дома поразила еще больше. Все сделано и подобрано со вкусом, в современных тенденциях, и все это сочеталось с антикварной мебелью. В столовой стоял резной буфет с хрустальными вставками, а спальне старинный комод под стать буфету. Вокруг стола были расставлены венские стулья времен начала прошлого столетия. Все было отреставрировано и в хорошем состоянии. В доме был санузел и все удобства.

– Не ожидала? – только и смогла произнести я.

– А ты думала, что в курятнике жить будешь, - усмехнулся дед.

Он снял куртку и сапоги. Дедом его и назвать было трудно. Пожилой мужчина был хоть и в возрасте, но хорошо подстрижен, гладко выбрит, одет хоть и не в брендовые шмотки, но очень достойно.

Удивительно, что в такой глуши он жил один.

– Давай знакомится. Меня зовут Константин Дмитриевич Могилев.

– А меня Анжелика Могилева, - меня почему-то это рассмешила.

– Не понял? Внук женился что ли?

– Да, просто история такая вышла…

И мы отправились ужинать и рассказывать друг другу истории.

Глава двадцать вторая

– Значит, говоришь, твой отец Дмитрий Снигирев, - толи спрашивает, толи утверждает Константин Дмитриевич.

– Отчим, я усыновленная, а кто действительно мои родители, пока не знаю, но очень хочу узнать.

– Димка, значит, на больничной койке чалится?

– Да, моя мачеха выстрелила ему в голову, я думала, что она его убила, но Пашка меня просветил, что только ранила.

– Знавал я твоего отчима в молодости, гадёныш был еще тот, - хмыкает дед.

– Так и сейчас не лучше, он нас с Пашей десять лет назад развел. Когда наркоту Пашке подкинул, он меня предупредил, что Пашку посадят, а там убьют.

– Вот сучоныш, ну на том свете за все отвечать будет. Это он со своими подручными спалили мне автосервис, кое-как потом выкарабкался, - хмурится дед. – Машины там сгорели, пришлось деньги отдавать свои, Пашка еще маленький был, невестка с сыном погибли, растить надо было.

– Расскажите о тех временах. О Снегиреве.

– Да я обоих Снегиревых знал.

– То есть вы знали Владлена?

– Да, он мне денег и дал, когда мой автосервис сгорел. Расплатился за поступок своего братца упыря.

– Ничего себе! Как мы все связаны! – поражаюсь я. – Было предположение, что я дочь Снигирева Владлена.

– Дочь? Наследница? – удивляется дед.

– Ну, пока не известно, да и не понятно ничего, - машу рукой. – Просто история эта давнишняя, никто мне ничего толком рассказать не может.

– Владлен хороший мужик был, хваткий. Брат то его Дмитрий, как из другого гнезда.

– Так они сводные братья, - и рассказываю историю, что узнала у скучающей и любопытной соседки Снигиревых.

– Разные они были, - продолжает свой рассказ дед. – Димка тот в нашем городе появился, сразу банду под себя собрал, давай деньги с лавочников трясти, ко мне приходил, только я быстро монтировкой его бандюганов отходил. Больше не совались, но обиду он на меня затаил. И, в конце концов, сжёг. Вот только брат его приехал старший, Димку на место поставил. Бизнес ему помог тут наладить, денег отвалил. Я к нему пришёл тоже, Владлен частично возместил мне потери. Больше со Снигиревыми я не сталкивался. А потом Владлен погиб. Слышал, что это была авария. Точно там братец постарался. Только после гибели Владлена, у Димки быстро дела в гору пошли. Казино начал открывать одно за другим. Игровые автоматы привез из Америки. Потом конечно всю эту лавочку прикрыли, он свои казино открыл в Краснодарском крае. Но за это время так на этих деньгах поднялся, что сразу во все деньги стал вкладывать. Вот тебе и из обычного бандюгана в бизнесмены выбился. Хотел даже баллотироваться в депутаты, но уж много покуролесил в молодости, слишком много людей помнили его прошлое, тут никакими деньгами рот не закроешь. Ничего у него, Слава богу, не вышло. И конец его бесславный, будет ходить под себя. Тебе родителя не жалко?

– А чего мне его жалеть, они меня никогда не любили, я жила в их доме, как приблудыш. Знала бы раньше, что чужая им, давно бы сбежала.

– Если он получал на тебя часть твоего наследства, то вряд ли бы ты сбежала. Потому как Снигирев старший оставил очень хорошее наследство.

– Я не жила счастливо, теперь точно знаю, что деньги счастья не приносят.

– А как ты, внученька, Могилевой то стала?

– Тут история интересная вышла. Мы бы с Пашкой так и так женились бы, но тут мои родители мне женишка подыскали. И оказался им Роберт из семейства Хасановых.

– Это оборванец Хусаинова?

– Да.

– Так я его ещё двадцать лет назад крапивой гонял из гаражей.

– Вот и пересеклись наши дорожки. Уж не знаю, за какие коврижки мой отец решил выдать меня замуж за него.

– А я понимаю, хотел поближе к Хасановым подобраться, те нынче в верхах, все в Думах сидят да ЗакСобраниях.

– Ну, может быть. Только показал он сразу себя, даже скрывать не стал, что любит по «жесткому». Вот первый раз от него меня Пашка спас, второй раз я сама сбежала. Боюсь третьего раза. Только после первого, когда я поняла, что ему нужен брак и деньги, я и предложила Паше расписаться. И не зря! Второй раз он привел дамочку из ЗАГСа, решил по-быстрому оформить брак, а я ему фигуру из трех пальцев.

Дед слушает меня и хмуриться. Не нравится ему, мне тоже обстановочка не внушает доверия. Того и гляди рванет.

И оно не задержалось.

Сидим вечером, ужинаем. За окном снег кружится. Дед сегодня полдня разгребал дорожки, а снег все валит и валит.

Но сидеть в доме, когда за окном метель, хорошо. В камине потрескивают дрова, теплый свет от лампы накрывает стол, а на столе над кружками поднимается пар.

Дед включил телевизор. Плазма мигнула и зажглась, а там новости. И во весь экран показывают пламя, суету пожарных, рядом скорая и милиция. А диктор вещает о том, что пожар вспыхнул внезапно по неустановленным причинам, и адрес.

– Э-это Пашин ангар! – ору я.

А дед молчит, уставившись в экран телевизора.

Пламя полыхает, съедая последние остатки здания, крыша заваливается внутрь, и столб огня, искр и дыма взмывает высоко в небо.

– Па-ша, - ору я.

Бросаюсь искать телефон, но он уже звонит. На дисплее высвечивается Пашка.

– Паша! Ты жив! – рыдая, вопрошаю я.

– Все хорошо, любимая, все хорошо, деда дай, - требует он.

А дед уже сам спешит и отбирает у меня телефон. Уходит в другую комнату.

Они долго о чем-то говорят, но из междометий и редких слов, что кидает дед, я ничего не могу понять. Только сердце часто бьется. Он жив! Больше ничего мне не надо.

Дед возвращается.

– Все хорошо, он сейчас оформит бумаги и приедет сюда, вещи твои привезет, - бросает дед.

Он хмур. Да и как тут не хмуриться, они снова погорельцы, весь бизнес, все, во что вкладывался Пашка, все погибло. Снова пожар, как тогда, больше тридцати лет назад.

Ночь ворочаюсь и не могу уснуть.