Сказка для Мальвины

Ну конечно… только что-то меня уже всё это подбешивает… Животик немного увеличился, побить кого-то хочется, но все тумаки достаются подушке, которую привезли в подарок от мужа. Он заказал её для меня в Турции. Большая, мягкая, бархатная, расшитая золотом и маленькими изумрудами, с надписью “Для моей любимой хасеки” с одной стороны, а с другой была вышивка с моим новым именем “Амира”. Да и я ведь врач, всё понимаю на уровне медицины. Гормоны в бешеном ритме прыгают, ещё и тиреотоксикоз начался. То есть хочется, то тошнит жутко, а то головные боли, постоянная смена настроения. Старалась вести себя достойно, но не всегда получалось. От тоски по любимому слёзы лились постоянно.

— После обряда я увижу мужа?!

— Да, конечно! У вас же брачная ночь!

— Отлично, делайте, что нужно!

Опять припёрлись бабки с книгами начали завывать. Прислуга, или как их там назвать, убрали стол, стулья, оставили только диваны. Наложницы бережно внесли ковёр и расстелили его у самого большого дивана. И я наконец-то увидела мой свадебный наряд. Он, конечно, прекрасен, но мне показался странным. Ярко-красный шёлк, расшитый золотом, покрытый такой же алой парчой с витиеватыми узорами. Всё тело закрыто тканью наглухо, по самые уши. Сверху ещё накрыли большой сетчатой, красной тканью с вышивкой по краям, сказали, что это фата. Ещё какие-то украшения надели. Мне уже было немного не по себе, очень душно, попросила открыть окна. Свежий осенний воздух принёс облегчение. Меня подвели к зеркалу и я не узнала себя в этом платье. На меня смотрела принцесса из восточных сказок. Неожиданно открылась дверь, все вдруг поникли, попятились назад с поклоном. Я обернулась. Передо мной стояла очень красивая женщина, высокая, в наряде, не уступавшем моему по роскоши. Определить возраст этой незнакомки было сложно, но точно лет за сорок!

— Здравствуйте, насколько я знаю, вы русская, Марьяна? Меня зовут Анна, или Ание по-арабски.

— Э, да… — а вот такого сюрприза я не ожидала, услышать родную речь в гареме! Мало того, родную, нашу, московскую, её ни с чем не спутать.

— Вы очень красивая девушка, я знаю, что у вас будет ребёнок от Джамаля. Он очень обеспеченный и влиятельный человек. Вы знаете, почему он выбрал именно вас?

— Наверное, полюбил… — я не знала, что ещё сказать.

— Хорошо, продолжим! — она властно кивнула, заиграла музыка, мне принесли какой-то компот, стало немного полегче, я расслабилась. Потом несколько красиво одетых наложниц внесли ковёр, постелили прямо перед диваном у самого большого окна, где царственно восседала Анна или Ание, или как её там… Сверху положили мою подушечку и бережно меня усадили. Женщины вокруг стали танцевать. Бабки с книгами и благовониями меня несколько раз обошли по кругу, все присутствующие стали кидать поверх головы монетки, конфеты и другие сладости. Раздался громкий стук в дверь, пришёл посыльный с документом. Анна прочитала его и заявила, что с этого момента я законная жена Джейсона Джамаля Мартинеса. На этом моё сознание уплыло, наступила темнота. Первое, что я увидела, открыв глаза, было лицо Анны. Она бережно промакивала салфеткой моё лицо:

— Марьяна, как ты себя чувствуешь? — я медленно пошевелила головой:

— Не знаю… Простите, стало плохо вдруг. А поговорить с вами можно? Наедине!

— Конечно! — она обернулась и кивнула. Комната опустела.

— Что всё это значит? Это как из сказки… Только сказка странная какая-то! Джамаль меня боготворит, делает дорогие подарки, любит меня. И я его люблю, но мне непонятны все эти странные обряды. И почему я не могу связаться с родными?!

— Марьяночка, ты любишь Джамаля?

— Конечно! Он для меня всё: луна, солнце, воздух — мой султан, мой любимый! — я улыбалась, когда это говорила, сердце прыгало от радости и от слов, которые говорила.

— И он любит тебя, причем очень сильно. Поверь! Ты сейчас богаче, чем наш русский президент! Такие средства просто так не дарят! Значит, ты по законам мусульманским “драгоценная хасеки”. Ты можешь вкладывать свои средства в благотворительные фонды, помогать бедным, детям, больным и так далее. Только запомни: ты попала в бриллиантовую клетку, если действительно любишь, то примешь всё, как есть. И будешь жить в роскоши, иметь большую власть. Если же нет, то эта клетка обернётся для тебя адом. Ты, как и я, христианка, но обманом принявшая мусульманство.

— А то есть… Так это был обряд принятие мусульманской веры. Только интересует вопрос, а почему я с родными не могу связаться?

— Потому что бизнес Джамаля требует секретности. Чем меньше народа знает, где ты, тем спокойнее будет твоя последующая жизнь и благополучие твоего сына.

— В смысле? Что это значит? — Я всё ещё не могла понять, что для меня значат эти перемены.

— Как тебе объяснить, он много инвестирует в различные благотворительные фонды по всему миру. Так же как и мой Махмуд, но некоторые организации, например, ФБР и ФСБ, считают это преступным вложением денег. Поэтому периодически возникают проблемы. Но мои сыновья и Джамаль всегда решают всё в свою пользу. Потому что благотворительность — это всегда праведный, достойный бизнес, — я слегка обмякла, значит, не всё он мне рассказал. Ну ладно, Анна меня успокоила немного. — Пойми, многие военные организации считают, что помощь страдающим людям — это преступление, и часто охотятся на семьи тех, кто помогает. Поэтому так много охраны, не переживай об этом. Я прожила так пятьдесят лет. В этом особняке я хозяйка, валидэ, обладающая громадным капиталом и безграничной властью. — Когда-то, как и ты, встретила своего султана, приехала на практику садоводческого искусства в Турцию. Нас тогда трое всего попало, по конкурсу, из Москвы по обмену опытом с ближневосточной страной. Это было запредельно здорово, или, как сейчас говорят, “круто”. Там я его и встретила. И уже не смогла оставить. Тоже с родными связаться не могла, а потом уже не захотела. Они бы всё равно меня не поняли. Так что ты особо не переживай, не думаю, что Джамаль будет держать тебя насильно, если ты захочешь уехать на родину. — В моей голове мысли смешались в кашу. — Ну что, ты готова? Пора идти! Твой султан тебя ждёт! И запомни: для всех ты исчезла, нет теперь Марьяны. Есть Мариам. Забудь корни русские, — сказала она твёрдо, но в тоже время очень мягко.

— Да, валиде! — Он же ждёт, надо идти. Отбросила все ненужные мысли.

Мы спустились вниз, гарем гудел от музыки. Там танцевали полураздетые наложницы. Искала глазами мужа. Вдруг любимые руки подняли в воздух. Я ахнула. Музыка стихла.

— А теперь запомните, мои друзья, это моя бесценная хасеки! — он поставил меня на ноги, низко поклонился и поцеловал подол моего платья.

Все, кто был в помещении, упали на колени. Даже Анна склонила голову и присела в реверансе. Лайла присела рядом и тоже поцеловала край платья. В этот момент по телу побежали мурашки, странные такие, жгучие до боли, но такие приятные! Власть! Что хочу, что пожелаю, то и будет моё! Что на меня нашло в этот момент, не знаю, я обратилась к музыкантам на балюстраде:

— Пожалуйста, можно Вальс Мендельсона!

Лёгкая заминка, и зазвучала потрясающе красивая музыка. Я взяла Джамаля под руку, и мы под эти неповторимые звуки спустились вниз и даже — исполнили — несколько па вальса, теребящего душу любой девушки. Сверху на нас смотрела Анна и счастливо улыбалась, подала знак, опять все склонились до пола. А мне так было хорошо в объятиях любимого!

Гостей было очень много. Я практически никого не знала. Да меня и не знакомили.

На столе стояли традиционные блюда. От изобилия еды глаза разбегались. Много восточных сладостей. Из напитков были различные морсы и еще стоял щербет. По всей видимости, я там уснула. Не знаю, сколько прошло времени. Не открывая глаз, вдохнула аромат подушки, так тяжело было моей руке. А оказалось, Джамаль закинул во сне на меня своё мускулистое предплечье. Лежала и смотрела на него. О-о-х, как же я соскучилась! Он вздрогнул:

— Любовь моя, моя девочка сладкая, такая стала тяжёлая, еле донёс тебя вечером до кровати, ты прямо в кресле уснула!

— Ну конечно, я теперь не одна, нас же двое! — невольно улыбаясь проговорила я. — И потом, шербет был таким вкусным!

— Тебе он понравился? — я кивнула в знак согласия. — А я его не люблю. Если бы религия позволяла, то я бы лучше виски выпил.

— То есть, он алкогольный?

— Да, немного, почти, как пиво.

— Ясно, вот почему я уснула. Меня им поили всё время, что мы тут, только в тот вечер выпила больше, чем обычно.

— Радость моя. Медовая моя девочка, мы так много разговариваем, — горячий поцелуй накрыл мои губы. То утро показалось самым замечательным в этой жизни.

Глава 10. Джамаль. Моя драгоценная хасеки.

Я сам не свой, я слепо тебе подчинен.

Ты Султанша моя, моя повелительница.

Твой локон один заставляет петь моё сердце.

Стенания мои уже долетели до неба.

Дорогая, Мухибби болен

И мой целебный экстракт — это Ты!!

(“Великолепный век”, сериал, письмо султана)

Отшумела свадьба. Мариам уснула в кресле, еле донёс её до кровати. Теперь сижу, смотрю, как она сладко посапывает, сердце бешено колотится от счастья! Любимая, несравненная, редчайшая в мире драгоценность, моя хасеки. Теперь, глядя на эту необыкновенную женщину, я понял, наконец, своего отца, понял и решил, что никогда, ни за что её не потеряю. Лучше потерять жизнь.

Я родился в США, воспитан по исламским канонам. Но родители мои прожили вместе всего несколько лет. И то их брак держался из-за меня. Они часто ссорились, мама очень его любила, но частые отъезды по делам бизнеса жутко её раздражали. Когда он приезжал, всегда были крики. Наш дом просто сотрясался от маминых громких слов, всегда жёстких и, как мне казалось, неправильных. Отец больше молчал, а потом вообще перестал приезжать, только иногда звонил и присылал денег на жизнь. Скорее всего, мать из за этого его возненавидела. У неё был горячий мексиканский характер. И она постоянно в чем-то его подозревала. Я был маленьким и многое ещё не понимал, часто замечал, что мать по ночам плакала в подушку и слышал шелест рвущейся бумаги — ими оказались фотографии.