Сказка о самоубийстве
Шрифт:
– Богачи, да, они такие.
Я тут же ответила:
– А цветы - нет. Недавно один парень подарил мне букет цветов, в котором было больше ста роз. А я не знаю, как бы ему намекнуть, что меня нужно брать едой.
– Едой, сериалами и теплым пледом по вечерам?
– добавил он.
– Ромашковым чаем еще можно!
– улыбнулась я.
– Ого, как откровенно!
– Почему?
– я все время улыбалась. В каждом слове у меня была улыбка.
– А я никогда не пил ромашковый чай, но выпил бы его с вами. Прямо сейчас.
Прозвучало это так заманчиво, что у меня закружилась голова от радости. Я протянула
Я уже проснулся и боялся, что не увижу ее, когда открою глаза...
«Так, стоп, читатель! Я хочу предупредить тебя: Помни, что это - всего лишь сказка, И ты в любой момент можешь закрыть эту книгу и отложить ее в сторону... А лучше так и поступи: Все это нереальная история, и никто не пытается тебе доказать, что это было на самом деле. И прости меня за мои лирические отступления.»
Я уже проснулся и боялся, что не увижу ее, когда открою глаза. Но она была рядом и крепко спала. Очень тихо дышала и выглядела сейчас такой хрупкой.
Я осторожно встал с постели и тихо вышел из комнаты, чтобы случайно не разбудить Зои. Начал готовить завтрак, но мысленно оставался с ней в постели, а мои вечно холодные руки.., я так хотел согреться рядом с нею! Кофе, несколько тостов - и вот я несу ей в постель поднос. Точнее - нам. Запах кофе разбудил ее, не успел я зайти в комнату. (Как в рекламе какого-то дешевого растворимого кофе).
– Сколько времени?
– промурлыкала Зои.
– 18.30.
– Я проспала весь день?
– с испугом спросила она.
– Мы проспали весь день, - сказал я, успокаивая ее.
– Ты приготовил мне ужин?
– Да, это ужин в постель.
– А что у нас на ужин?
– Тосты и кофе.
– Со-о-о-йер, - протянула она.
– Это самый романтичный ужин в моей жизни...
– На самом деле, это очень поздний завтрак. А если ты хочешь поужинать, мы можем прогуляться в кафе на углу Чайного квартала.
– Это случайно не там, где лавка сладостей Борли Минтла?
– Именно там, напротив нее.
– Нет, тогда точно не пойду, Сойер. Я слышала ужасные истории про этого человека.
– Какие же?
– со смешком спросил я.
– Иди ко мне ближе, это очень страшная история.
Я подвинулся к ней ближе, и она укутала меня одеялом.
.Очень давно жил на свете одинокий человек, который однажды влюбился в прекрасную девушку, дочь богача, прекрасную Глорию Ротхен. Ее отец, Смит Ротхен, был владелец фабрики по изготовлению сладостей - в то время самой крупной фабрики в наших краях - и был настроен против их отношений.
– Почему?
– удивленно спросил я.
– Потому что этот «одинокий человек» был его конкурентом, владеющим маленьким магазином сладостей. А ее отец считал, что он хочет использовать его дочь в своих корыстных целях.
На самом деле, этот «одинокий человек» был по уши влюблен в его дочь. Он простой и добрый парень, который помогал беднякам, заботился о больных животных. Дома у него жили три ворона, у каждого из которых был «волшебный клюв», исполняющий желания, стоило только его хозяину что-либо попросить... Но это всего лишь легенда, а что было
на самом деле - никто уже не помнит, наверняка.Так вот, однажды этот одинокий человек пришел домой и увидел, что у его двери, на веревках, висели головы трех его воронов, с обломанными клювами, а на двери кровью было написано: «Ты следующий». На другой день всю семью Ротхенов нашли мертвыми в собственных кроватях. Кроме Глории - ее больше никто никогда не видел...
– Как ты думаешь, как зовут этого одинокого
человека?
– Неужто Борли Минтл?
– Верно.., поговаривают, что в его подвале до сих пор живет в плену Глория Ротхен.
– Я не верю, если бы это было правдой, он давно бы гнил в тюрьме! Был ли суд? Обыскивали его дом?
– Сойер, это всего лишь сказка, страшная сказка... Но боюсь, что доля правды в этом есть.
Несколько минут мы ели молча.
Решили никуда не идти и опять заснули...
Кажется, тогда у нас дома закончилось все: сахар, чай, еда, салфетки - так долго мы не выходили из дома. Мы просто обнимались сутки напролет...
Вы смогли бы пропасть на неделю из своей жизни? Просто вырваться, оставив дома включенным свет, приготовленный суп в холодильнике, может быть, даже открытым окно. Пусть там будет холодно. Бывает, что-то делаешь и не думаешь о последствиях, идешь в расстегнутом пальто по улице, даже когда на улице мороз, а потом лежишь неделю дома с температурой.
Кажется, вот именно сейчас у меня была такая температура. Я заболела им и не была уверена, что существует лекарство, способное мне помочь. Я не хочу, чтобы тот вечер в театре заканчивался! Он длится уже, наверное, неделю. А может, дольше? С Сойером так быстро летит время. Глаза зеленого цвета и очень грустная улыбка. Я бы даже сказала, не зеленого, а изумрудного, как у драконов в сказках. А еще мы постоянно составляли «списки» - дурацкие и простые. Он сказал, что этому его научил отец.
– Зои, знаешь, что я в тебе люблю? Твои руки, постоянно холодные... Греть их - одно удовольствие.
Твои слова про то, что у тебя нет забот и дел
и что тебя не интересует, включен ли чайник на кухне, и какой сейчас курс у валюты.
Твои глаза.
Твои руки. За то, что они так трепетно перебирают мои волосы, когда я читаю тебе вслух. Твою заботу...
– А что тебе во мне не нравится?
– с небольшой иронией в голосе спросила я.
Сойер на минуту задумался и ответил:
– Твои глаза. За то, что они такие грустные, когда мы молчим.
На улице шел дождь, и мы не выползали из-под одеяла почти весь день.
Мы вышли из дома. Свежий, уже слегка морозный, воздух забирался в легкие и оставлял там волшебное чувство предстоящей зимы. Мне было приятно, что я не один. Рядом со мной - прекрасная девушка, в черном пальто, укутанная в красный шарф. Она улыбается, и мне хорошо.
Мы все же решили зайти в лавку сладостей Борли Минтла. Само заведение было похоже на пряничный домик из какой-то сказки. Все такое сладко-сахарное... У прилавка стояла семья. Как обычно, дети в таких местах плохо себя ведут. И ребенок в этой семье не был исключением. Я не люблю слезы - особенно, когда о них оповещает детская истерика, с громким ревом метров на пятнадцать вокруг.