Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

– Молодежь нынче ничего не понимает, вы какие-то бесчувственные. Вы, похоже, и не думаете восхищаться моим поступком, - проворчал Онкельскрут и вытащил из воды сачок. Он был пустой.

– Рыба в реке водится только весной, - сказала Мюмла.

– Это не река, а ручей. Мой ручей, и в нем полно рыбы.

– Послушай, Онкельскрут, - спокойно возразила Мюмла, - это и не река, и не ручей. Это речушка. Но раз семья муми-троллей называет ее рекой, значит, это река. Что ты все споришь о том, чего нет и никогда не было?

– Потому что так интереснее!

А Мюмла все чесала и чесала свои волосы, и гребень шуршал, как волны по песчаному берегу, - легко и равнодушно.

Онкельскрут встал и сказал с большим достоинством:

– Если даже ты видишь, что это речушка, зачем говорить мне об этом? Что за кошмарные дети, зачем вы огорчаете меня?

Мюмла очень удивилась и перестала причесываться.

– Ты мне нравишься, - сказала она.
– Я вовсе не хотела тебя огорчить.

– Хорошо, - обрадовался Онкельскрут, - но тогда перестань говорить о том, что есть на самом деле, и дай мне видеть все так, как мне приятно.

– Я постараюсь, - обещала Мюмла.

Онкельскрут был сильно взволновал. Он потопал к палатке и закричал:

– Эй ты там в палатке! Скажи: ручей это, река или речушка? Есть там рыба или нет? Когда ты, наконец, выйдешь оттуда и заинтересуешься хоть чем-нибудь?

– Сейчас, - сердито ответил Снусмумрик. Он внимательно прислушался, но Онкельскрут больше ничего не сказал.

"Надо идти к ним, - подумал Снусмумрик.
– Неудобно. И зачем я только вернулся сюда, что у меня с ними общего, они ничего не понимают в музыке.
– Он перевернулся на спину, потом лег на живот, зарылся мордочкой в спальный мешок. Что бы он ни делал, они все равно являлись к нему в палатку, они все время были рядом - беспокойные глаза хемуля, Филифьонка, плачущая на кровати, хомса, который все время молчал, уставясь в землю, разъяренный Онкельскрут.. Они были тут же, они засели у него в голове, и к тому же в палатке пахло хемулем.
– Надо выйти отсюда, - подумал Снусмумрик, - лучше быть с ними, чем думать о них. И как они не похожи на семью муми-троллей. С ними тоже было нелегко. Они были повсюду, они хотели все время разговаривать с ним. Но с ними можно было чувствовать себя как будто наедине с самим собой. "Как же это им удавалось?
– удивился Снусмумрик.
– Ведь я был с ними каждое лето и не замечал, что они давали мне возможность побыть одному".

12

Хомса Тофт читал медленно и отчетливо: "Словами невозможно описать смятение, возникшее в то время, когда поступление электрических зарядов прекратилось. Мы имеем основание предполагать, что нумулит это одиночное явление, которое, тем не менее, мы по-прежнему относим к группе Протозоя, замедлил значительно свое развитие и прошел период съеживания. Свойство фосфоресцировать у него утратилось, и несчастное существо вынуждено было прятаться в трещинах и глубоких расселинах, служивших ему временным убежищем для защиты от окружающего мира".

– Так и есть, - прошептал Тофт, - теперь кто угодно может обидеть его, ведь в нем нет электричества. Теперь он все съеживается, съеживается и не знает, куда ему деваться...

Хомса Тофт свернулся калачиком и начал рассказывать. Он позволил этому зверьку прийти в одну долину, где жил хомса, умевший делать электрические бури. В долине светились белые и фиолетовые молнии. Сначала они блистали вдали, потом подходили все ближе и ближе.

Ни одна рыба не попалась в сачок Онкельскрута. Он заснул на мосту, надвинув шляпу на глаза. Рядом на каминном коврике лежала Мюмла и смотрела на коричневые струи воды. Возле почтового ящика сидел хемуль, он что-то писал крупными буквами на фанерной доске.

– "Муми-дален - Долина муми-троллей", - прочитала Мюмла.
– Для кого это ты пишешь?
– спросила она.
– Тот, кто придет сюда, будет знать, куда он пришел?

– Это совсем не для кого-то, - объяснил хемуль, - это для нас.

– А зачем?
– удивилась она.

– Я и сам не знаю, - пожал плечами хемуль и, подумав, сказал:

– Может, для того, чтобы знать наверняка. Ведь это особенное название, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Нет, - призналась Мюмла.

Хемуль дописал последнюю букву, вынул из кармана большой гвоздь и начал прибивать доску к перилам моста. Проснулся Онкельскрут и пробормотал:

– Спасите предка...

А из палатки выскочил Снусмумрик и закричал:

– Что ты делаешь? Сейчас же прекрати!

Шляпа у него, как всегда, была надвинута на глаза.

Никто раньше не видел, чтобы Снусмумрик вышел из себя, и теперь все ужасно сконфузились и потупили глаза.

– Нечего расстраиваться!
– продолжал Снусмумрик с упреком.
– Неужто ты не знаешь?..

Каждый хемуль должен знать, что любой снусмумрик ненавидит объявления, которые что-либо воспрещают, это единственное, что может разозлить его, обидеть, вывести из себя. Вот Снусмумрик и вышел из себя. Он кричал и вел себя ужасно глупо.

Хемуль вытащил гвоздь и бросил фанеру в воду. Буквы быстро потемнели, расплылись, и различить их было уже нельзя, объявление подхватил поток и понес его дальше, к морю.

– Видишь, - сказал хемуль, и в голосе у него не было прежнего уважения, - доска уплыла. Может, это в самом деле не так важно, как мне казалось.

Снусмумрик ничего не ответил, он стоял неподвижно. Вдруг он подбежал к почтовому ящику, поднял крышку и заглянул внутрь. Потом побежал дальше к большому клену и сунул лапу в дупло.

Онкельскрут вскочил на ноги и закричал:

– Ты ждешь письма?

Не говоря ни слова, Снусмумрик подбежал к дровяному сараю, опрокинул чурбан для колки дров, распахнул дверь, и все увидели, что он шарит лапой по полочке у окна над верстаком.

– Никак ты ищешь свои очки?
– с любопытством спросил Онкельскрут.

– Я хочу, чтобы мне не мешали, - ответил он, вышел из сарая и пошел дальше.

– В самом деле!
– воскликнул Онкельскрут и заспешил за Снусмумриком.
– Ты совершенно прав. Прежде я целыми днями искал вещи, слова и названия и не мог терпеть, когда мне пытались помочь.
– Он уцепился за плащ Снусмумрика и продолжал: - Знаешь, что они говорили мне целыми днями? "Где ты видел это в последний раз?" "Постарайся вспомнить" "Когда это случилось?" "Где это случилось?" Ха-ха! Но теперь с этим покончено. Я забываю и теряю все, что хочу. Скажу тебе...

– Онкельскрут, - сказал Снусмумрик, - по осени рыба ходит у берега, а не на середине реки.

– Ручья, а не реки, - радостно поправил его Онкельскрут.
– Это первое разумное слово из всех, что мне довелось услыхать сегодня.

Он тут же побежал к реке, а Снусмумрик продолжал искать. Он искал письмо Муми-тролля, прощальное письмо. Муми-тролль должен был бы его оставить, ведь он никогда не забывает сказать до свидания. Но все тайники были пусты.

Лишь один Муми-тролль знает, как нужно писать письмо Снусмумрику. По-деловому и коротко. Никаких там обещаний, тоски и прочих печальных вещей. А в конце что-нибудь веселое, чтобы можно было посмеяться.

Снусмумрик вошел в дом и поднялся на второй этаж, отвинтил круглый деревянный шарик на лестничных перилах - там тоже ничего не было.

– Пусто!
– сказала Филифьонка за его спиной.
– Если ты ищешь их драгоценности, то они не здесь. Они в платяном шкафу, а шкаф заперт.

Она сидела на пороге своей комнаты, закутав лапы в одеяло и уткнув мордочку в горжетку.

– Они никогда ничего не запирают.

– Какой холод!
– воскликнула Филифьонка.
– За что вы меня не любите? Почему не можете придумать для меня какое- нибудь занятие?