Сказки для взрослых, часть 1

СКАЗКА ПРО ПАРТИЗАНА

Парня звали Серегой, он сидел у костра, только что сменившись из дозора, и хлебал из солдатского алюминиевого котелка алюминиевой же ложкой грибной суп. Вот уже вторую неделю партизанский отряд имени В.И.Чапаева пытался вырваться из блокадного кольца. Сильно видать чапаевцы досадили фрицам раз ихнее командование, сняв с фронта стрелковую дивизию, бросило ее на прочесывание смоленских лесов. Да еще и полицаев – сук продажных – целый сводный полк привлекло. О нормальной пище приходилось только мечтать. Хлеб давно уже закончился, хорошо хоть конец лета и год грибной. Ягоды да шавель с грибами и, Слава Богу, соль еще имелась в запасе.

Серега был в отряде с самого его основания, когда он, выходя из окружения, повстречал в лесу трех бойцов и старшего политрука Семенова, таких же окруженцев. Вот с них-то и начинался отряд имени легендарного героя Гражданской войны. Старший политрук его и возглавил. Сейчас-то больше 100-а человек. Рота по армейским меркам. И вот за этой-то ротой и мотаются по лесам целая дивизия и полк. Тысяч 15-ть человек. "Вот уж уважили",– Серега хмыкнул.

– Ты чего лыбишься, как засватанный?– сидящий рядом с ним дед Авдей, подцепил головешку из костра и, раскурив самокрутку, сожалеюще потряс головой.– Самосад-то тоже вишь на исходе, еще пару закруток и капут, как фрицы говорят. У тебя как с этим?

– А-а!– отмахнулся Серега.– Выйдем ужо из петли… накуримся. А улыбаюсь, дедусь, тому, что нас то вон сотня, а таскаем за собой тыщ пятнадцать дней уж 10-ть.

– Так ить раненых у нас половина. Таскаем… эх! Бегаем, как зайцы! К болоту теперича прижали. Ну-ка через трясину махни, половина не дойдет – утопнет. Молодой ты еще, зеленый совсем, вот и лыбишься. Тут выть впору. Сколь тебе годков то? 27-е-е-м. Ну, большой уже, жениться пора.

– Да я женат. До войны успел и сынок у меня подрастает, уже пять лет пацану.

– Вона как. Ну, извини на худом слове старого дурня. И где нонче семейство обретается?

– То-то и оно, что под оккупантами, рядом в Псковской области… Я там после действительной на строительстве укрепрайона работал. А Надюха тоже по комсомольской путевке там в учетчицах. Вот и познакомились. Она сама из Пскова, а я здешний Смоленский. Ну, а в 39-ом, когда границу сдвинули, УР законсервировали, а кой-чего и сносить стали, потому вроде как без надобности оказался. Ну, я опять же и в этих работах пригодился. Так вот до войны и дожили.

Из темноты вывернулась рослая фигура командира отряда Семенова.

– Мужики, вы чего костер раскочегарили, ну-ка немедля притушить. Вы что, думаете, фриц спит? У него тоже разведка имеется. Сказано же было аккуратно. За 10-ть верст пади видно,– проворчал он, усаживаясь рядом с Серегой.

– Так ить, товарищ командир, тута низинка, да прикопали мы маненько,– заоправдывался дед, убирая половину веток из кострища и притаптывая их.

– Низинка. Шарахнет немец из миномета и будут тебе поминки в этой низинке. А ты, Григорьев, из дозора пади? Как там?

– Да тихо было, товарищ старший политрук.

– Поужинал? Ну, вот и ладно, а теперь спать, часов через пять выходим. Через болото пойдем, чуть рассветет, мужики слеги уже заготовили. Давай, давай не засиживайтесь и костер присыпьте,– поднялся и шагнул в темноту. Костер загасили. Серега сполоснул котелок болотной, стоялой, с тухлятинкой водицей и, подхватив автомат ППШ и солдатский сидор, отправился к примеченной им сосне, которую давненько видимо молнией вывернуло с корнем и она упав, так и высохла на взгорке. Под ее корнями и пристроился, набросав для удобства наломанного елового лапника. Им же и прикрылся. Проснулся от взрывов и стрельбы, чуть светало. "Каратели, эх не успели уйти. Пока швыряют мины лучше отсидеться здесь, а уж как обстрел прекратят, пойдут прочесывать, тут уж надо и валить. Как же дозоры? Неуж-то вырезали втихую, суки?"– мысли в голове метались, а руки механически проверяли боезапас. Три гранаты Ф-1 и запасной диск к ППШ. Россыпью еще сколько-то есть. Тут мина рванула совсем рядом, так что аж уши заложило, а земля под Серегой подпрыгнула. И еще одна и опять чуть ли не в яму, в которой он обустроился. В ушах звон, глаза песком забило и привалило грунтом так, что едва рукой шевельнешь.– "Ну, вот и все, влип. Возьмут тепленьким, то-то радости будет гнидам",– попробовал дотянуться до лица, чтобы протереть глаза. Вечность прошла пока смог сдвинуть на пару сантиметров.– "Да меня, похоже, похоронило",– испугался Серега.– "Почему тогда не задыхаюсь? Ветки… и тянет снизу",– замотал головой и опять испугался.– "Ведь не слышу ни хрена, гудит в ушах, как в столбе телеграфном, переждать надо. Немцы-то пади обстрел прекратили, земля вон не вздрагивает, значит, идут добивать",– и затаился.– "А что делать? Не звать же на помощь. А сам пока раскопаешься – три часа пройдет, да еще и увидят, что земля шевелится, бросят гранату на упокой души или того хуже откопают. Нет уж, лучше так сдохнуть, чем в плен попасть. Все одно повесят. Так еще и поизмываются в волю",– сколько пережидал – час или два, а может и все десять, только решил, что хватит и начал потихоньку шевелиться. Сначала трудно, потом пошло поспорее, и вот уже рука у лица и вторую подтянул, ногами уперся во что-то, распрямляться начал и увидел свет проморгавшимися глазами. Слабенький лучик. Воздух потек вольготнее, видимо под стволом сосновым складки местности позволяли. Камни там или еще что-то помешало дереву плотно к грунту прильнуть. Повезло. Звон в ушах потихоньку ослабевал и Серега с радостью услышал щебет лесных птах. Как пение ангелов небесных, а раньше ведь и не замечал. Так – фон привычный. Долго прислушивался, не слыхать ли людей. Нет, только птицы. И стал смелее расчищать путь к свободе. Через полчаса или час выполз. Взглянул на часы трофейные, стоят. Завел. Взглянул на солнце. Высоко, за полдень перевалило, и поставил наугад стрелки на час дня. Огляделся – ни немцев, ни своих. Видимо партизаны, кто цел остался, через болота все же подались. Ну, а немчура, у трясины потоптавшись, убитых для отчетности собрала и тоже умотала. – "И что теперь? Через болото, вслед за отрядом? Тропок не знаю. Проводник из местных и тот побаивался вести, в затылке скреб. А я тут и двух шагов не сделаю самостоятельно. Нет, нужно как-то иначе действовать",– думал Серега.– "А может немцы и вовсе блокаду сняли с этих мест? Отрапортуют, что с партизанами покончено, да и вернутся в окопы? А болото обойти можно – это, правда, крюк какой км-15-ть, зато лесом все время. И место резервной базы он помнит, сам обустраивал с ребятами. Как там они? Кто жив, кого нет?"– повздыхал, землицу из-за шиворота и из сапог вытряхнул, да и пошел краем болотины на север, в сторону Пскова.– "А может и вовсе на Псковщину податься? Сколь уж дома-то не был. Воюю уже два года рядом, а так и не выбрался. Как там они под немцем? Голодно пади. А сынуля Андрейка и не узнает, небось, отца. Ох, война. Отряд отыщу, обязательно отпрошусь у командира, отпустит чай на денек. Мне только одним глазком глянуть, убедиться, что живы и хоть опять год воевать готов. Так и скажу. Мужик он вообще-то душевный, должен понять, у самого семья и детишки есть",– так вот, разговаривая мысленно, то с командиром, то с женой Надюхой полдня и прошагал. Лес стоял тихий, только птицы голосили. Дятел где-то долбал по стволу и кукушки заливались, обещая лет по сто кряду. Попутно собирал грибы, складывая их в практически пустой вещмешок. Пара портянок запасных, кусок мыла, котелок с ложкой, да патроны россыпью с десяток брякают. Вот и все имущество. Не считая запасного диска и трех гранат. Ночью запалил костерок совсем крошечный, только чтобы грибы на ветке пропечь. Тепло пока, конец августа. А чуть рассвело, подхватился и дальше побрел. Болото по правую руку, не заблудишься. Да и места в общем-то за год исхоженные вдоль и поперек, хоть в лесники сюда работать иди после войны. Когда часы, наугад поставленные, показали 10-часов, впереди послышался шум рыкнувшего автомобильного движка.

"Немцы",– присел, схватившись за автомат Серега. Впереди большущая поляна. Прислушался. "Голоса вроде и вроде на русском чешут. Да, вот и матершинка проскочила",– залег. И тут на противоположном краю поляны появились двое. "Полицаи",– ахнул Серега,– "значит, оставили все же заслон какой-никакой из перевертышей",– а полицаи меж тем, громко смеясь чему-то своему полицайскому, двигались прямо в его сторону. Бежать было поздно, Серега передернул затвор. Лязг расслышали даже эти два олуха и остановились, неудоуменно крутя головами. Короткой, экономной очередью, Серега положил обоих, даже за автоматы, на плечах висящие, схватиться не успели. Упали, как подкошенные.-"Ну, сейчас будет весело, набегут сволочи, мало не покажется",– вскочил на ноги, готовясь обстрелять первых, кто выскочит вслед за этими уже покойничками, чтобы гонор сбить, да и рвануть потом самому. Однако никто не выскакивал, не кричал и не стрелял. Тишина.

"Неужто двое их всего и было? А движок? Может, высадили, да дальше проскочили? Все равно очередь должны были хоть и за километр услыхать. Пади разворачиваются. И сколько у меня времени есть? Минута, две?"– осторожно, пригнувшись, Серега крадучись подошел к убитым. Два молодых парня, примерно его возраста.– "Оружие и патроны первым делом изъять, что-то форма у них странная какая-то серая, не видел такой и повязок нет. А чего там на рукаве куртки? Флаг трехцветный. Власовцы никак. Вот, значит, кого привлекли партизан по лесам отлавливать. И шмайсеры у них какие-то новые с кривыми рожками",– Серега живенько сдернул автоматы, прибрал в сидор и шесть запасных рожков к ним. В кобурах, на поясных ремнях, обнаружил пистолеты тоже не знакомой ему системы. "Ишь ты, как Гитлер их сволочей снарядил. И форма с иголочки и оружием, как елки новогодние обвешаны",– из нагрудных карманов извлек две пачки сигарет и две прозрачные, бензиновые зажигалки.– "Стеклянные штоль?"– удивился, сунув их вслед за куревом в карман гимнастерки.– "Так, документы пока в сидор, потом разберусь. Кошельки с деньгами и ключи. Ключи на хрен, а деньги, может, и пригодятся",– снял с одного из убитых поясной ремень, офицерский, с кобурой. Стрельбы, криков и шума автомобильного двигателя по-прежнему слышно не было, но Серега не стал искушать судьбу и, повернувшись, скорым шагом рванул подальше от поляны. Потом ему показалось, что рыкнул где-то совсем недалеко автомобиль и тогда Серега побежал. Бежал долго, пока хватало сил. Км-5-ть отмахал от той поляны, уж никак не меньше.– "Все… привал, покурить, оправиться",– скомандовал сам себе и рухнул в траву. Минут пять лежал, бездумно наблюдая за ползающей по травинке перед самым его лицом божьей коровкой. Потом сел, привалился спиной к березке и вынул пачку трофейных сигарет. На пачке было что-то написано по-немецки. Вынул сигарету, понюхал. Вроде не плохой запах. Достал зажигалку из стекла, чиркнул пальцем по колесику и прикурил. Сигареты оказались крепкими, хоть и с рыжим мундштуком, видимо чтобы табак в рот не лез.– "Ну, фрицы, ну умеют. Ведь умная же нация, сидели бы у себя, придумывали бы всякую хрень, вроде этой зажигалки, нет… им воевать надо",– принялся изучать трофейные автоматы. Как работают разобрался быстро. Отщелкнул рожок, выщелкнул патрон, вставил обратно, передернул затвор, щелкнул курком.– "Так – это стало быть предохранитель, два щелчка – значит, для одиночной и стрельбы очередями. Приклад откидной. Это я уже видел. Рожок на место и патрон в патронник. Проще пареной репы. Ставим на предохранитель. Готово",– так же быстро разобрался и с пистолетами.– "Предохранитель, обойма, передернуть и стрелять. Еще проще",– ремень трофейный надел с кобурой, сунул туда пистолет, второй сунул в сидор. Вспомнил про Ауйсвайсы. Достал.– « Так, красного цвета, написано по-русски "Служебное удостоверение" и орел двуглавый с языками змеиными, перья распушил. Понятно, власовцы хотят царя на трон вернуть, вот уже и герб царский себе на документах рисуют»,– открыл удостоверение. «Фотография. Молодой парень в форме, только без кепки полицайской. Что тут пишут, кому выдано? Выдано Григорьеву Сергею Андреевичу. Ишь ты однофамилец попался гаденыш и даже тезка. Капитан УВД. Что это за УВД? Д – это диверсанты наверное. А В-понятно Власовцы и Д скорее уж -дивизия. Ну да – Власовская дивизия.А У – ударная пади. Выдано Псковским ГУВД МВД России. А это, наверное, Г – Главные Диверсанты. Вот сучары. Ишь ты, Россия и печать опять с орлом распушившимся. Ну, подписи, то се»,– Серега с отвращением швырнул красную корку в траву. Рассмотрел и деньги. Таких, он еще не видел. «Так, вот 50-тирублевая купюра. Дом, баба с веслом, так Санкт-Петербург – это же Ленинград так раньше назывался. Банк России и опять этот орел, только не пушистый, на курицу скорее похож. Ну, Власов, ну сука. Ты возьми, победи, сперва. Уже переименовал»,– Серега с омерзением отбросил купюру в сторону и даже руки о траву вытер.

Конец ознакомительного фрагмента.