Сказки о сотворении мира

— Не поминай всуе!

— Вот так и выходит… — покачал головой Оскар. — Я даже Женьку навестить не рискнул. Хотя этому уже терять нечего. Он уже в нирване. Как отпраздновал День Галактики — так до сих пор счастлив. Если я ему покажусь…

— Не надо.

— Вот и я подумал. К людям надо относиться бережно. Не так, как я относился к ним раньше. А к людям, которые дороги… Ты ведь знаешь, кто для меня Учитель.

— Твое дело. Мне в любом случае придется встретиться с твоим Учителем. Есть одна пикантная тема для разговора. Я пойду на кафедру, может, перехвачу его до начала лекции. А ты постой и подумай.

— Только про меня не говори ничего, — предупредил Оскар. — Я буду ждать тебя после лекции в буфете на восьмом этаже…

Графиня назначила профессору Боровскому встречу в том же буфете, но лишнего не сказала. Она решила угостить профессора студенческой сосиской и в демократичной обстановке поговорить о деле. Боровский, в свою очередь, пригласил графиню погостить у себя на даче, которая пустовала и вполне годилась для цивилизованного общения. Даже аномальные явления, которые происходили в окрестностях, перестали казаться Натану аномальными. Натан решил, что от них вполне можно абстрагироваться после тяжелого рабочего дня, если сразу лечь спать.

После лекции Оскар отправился на свидание с графиней, но застрял в ожидании лифта. Кабина гуляла на верхних этажах, пока толпа студентов не отчаялась ждать, и не ушла пешком. Следующая пара уже началась. Оскар остался один, когда лифт, наконец, опустился. Он вошел и приготовился жать на восьмой этаж, когда следом за ним в кабину спешащей походкой вошел Натан Валерьянович.

От неожиданности Оскар поздоровался. Натан Валерьянович ответил ему приветственным кивком. Лифт замер с раскрытой дверью на целую вечность. Целую вечность закрывалась дверь, целую вечность кабина отрывала массу, словно стадо чертей повисло на тросе. Натан Валерьянович никогда не разглядывал случайных попутчиков. В общественном транспорте он уходил в себя, и иной раз умудрялся проехать нужный этаж или остановку. Но между вторым и третьим этажом Оскар поймал на себе внимательный взгляд. Поймал, опустил глаза и покраснел. Учитель смотрел на него в упор, немного нетактично, немного странно. Смотрел, словно хотел начать разговор о личном, но повода не находил. От смущения Оскар провалился в себя и только считал этажи. «Четвертый, пятый, шестой…» На седьмом этаже лифт встал, открыл дверь в ожидании пассажира, который давно убежал по лестнице. Оскар решил, что самое время смыться, но побоялся, что его поведение будет выглядеть непристойно. Новая вечность неведения и беспокойства начала отсчет. Дверь закрылась, коробка лифта потащилась на восьмой этаж. Оскар готов был выпрыгнуть на ходу и бежать без оглядки, но Натан продолжал смотреть на него внимательно и тревожно.

— Вы Оскар? — вдруг спросил он.

— Да, Учитель, — ответил омин, и слезы подкатились к его глазам.

В ожидании Натана Валерьяновича Мирослава съела сосиску и принялась за другую. К тому моменту, когда профессор Боровский в компании ученика появился на пороге буфета, с сосисками было покончено и Мира решила, что у нее видения на почве обжорства. Что в местные колбасные изделия добавляют галлюциноген, чтобы студентам и педагогам легче было принимать желаемое за действительное. Мира посмотрела на странную компанию сначала издалека, потом вблизи. Оскар показался ей слегка растерянным, Натан необыкновенно довольным. Таким довольным профессора Боровского по жизни не видел никто, даже студенты не узнавали своего наставника, только опасливо косились в его сторону.

— Что вам заказать, милостивые господа? — спросила графиня. — Кофе с коньяком? Сосиску с горчицей?

— Никаких сосисок! — заявил Натан. — Мы немедленно едем на дачу. Там я готовлю праздничный ужин, а вы — готовитесь отвечать на мои вопросы, и никаких уважительных причин! Будете отвечать на все вопросы подробно и аккуратно.

— Приплыли мы с тобой, Оська, — испугалась графиня. — Плакали наши стипендии. Ты еще подергаешься на тройку с полюсом, а я на экзамене у Валерьяновича больше «неуда» не получу никак!

Натан Валерьянович и не думал шутить, он достал из кармана ключ от машины и вручил его Мирославе.

— Помнишь, где парковка для преподавателей? Найдешь сама, или я попрошу кого-нибудь из студентов вас проводить?

— Натан Валерьянович, этому парню утром лететь в Америку. Он подписал контракт и даже получил аванс.

— Никакой Америки! Никаких контрактов, пока мы как следует не поговорим! Я слишком долго ждал, чтобы отпустить вас в Америку завтра утром. Нет! Какая Америка?! Особенно тебя, Мирослава! Тебя только отпусти — потом не сыщешь. Сейчас вы спуститесь в машину и подождете, пока я предупрежу начальство и сдам на сигнализацию кабинет.

Боровский не шутил. Не успела закончиться четвертая пара, как профессор уже резал мясо, подпоясавшись фартуком. Резал крупными кусками, валял в специях и кидал в кастрюлю. Оскар искал штопор и удивлялся, когда находил знакомые вещи на привычных местах, как будто штопоры могли храниться где-то, кроме кухонного стола.

— Я обратил внимание на этого молодого человека еще на лекции, — рассказывал графине Натан. — Тогда еще мелькнула мысль: «кто он?» Курс я знаю достаточно хорошо, не один экзамен у них принял. Ребят из органов, которых мне тайно присылает Валерий Петрович, видно сразу по выражению лиц. Они так лекций не слушают. Что за странный человек, думаю? Я ведь даже мечтать себе запретил, но потом сопоставил факты: ты приехала, ничего толком не объяснила, назначила встречу. Что за разговор такой? О чем? И вижу: он тоже едет на восьмой этаж.

— Не узнали бы, если б встретили на улице?

— «Если бы…» — страшное понятие для науки. У меня тысячи выпускников. Многим из них я помог устроиться в жизни. Со многими до сих пор поддерживаю теплые отношения, и только один называет меня Учителем. Если я вспомнил это — вспомню и все остальное.

— Обязательно, — согласилась Мира. — И в первую очередь вашу деятельность в Академгородке.

— Я работал в филиале? — удивился профессор.

— Еще как работали, Учитель, — подтвердил Оскар, — а какие лекции вы там читали — из Москвы приезжали слушать. Мест в аудитории не хватало на всех, вам давали актовый зал.

— А я то думал… Ездил на днях в филиал по делам, ловил себя на том, что знаю новые корпуса, как будто раньше бывал здесь. Вот оно, оказывается, в чем дело. Бывает же такое ощущение: приезжаешь на новое место, и, кажется, будто раньше там был.

— Бывает, — согласилась графиня.

— Я вспомню все, — пообещал профессор. — Буду вспоминать постепенно и вспомню, а вы мне поможете. Параллельная память никуда не пропадает, она свернута где-то в подсознании. С вашей помощью мы постепенно развернем все детали.

— Конечно, Учитель, — согласился любимый ученик.

— Натан Валерьянович…

— Да, Мирочка.

— Если честно, я не об Оскаре собиралась с вами поговорить.

— О чем же? Слушаю тебя внимательно. Сейчас поставлю мясо в духовку, и буду слушать еще внимательнее.

— Вам ни о чем не говорит имя Ашот Гурамов?

— Знакомое…

— Гурамов. Химик. Или биолог, черт его знает… Обращался к вам за консультацией по изотопам. К сожалению, название сказать не могу. В бумагах, которые дал мне Карась, эта информация вымарана. Могу только сказать, что эти изотопы имеют излучение идентичное излучению человеческого мозга.

— Знаю, какие изотопы ты имеешь в виду, — догадался Оскар. — Мы с Учителем получали их при облучении святыми камнями.

— Да, — подтвердил Натан. — Мы получили целую коллекцию изотопов, которые другим способом, кроме как облучением, пока получить невозможно.

— Каким образом они попали к Гурамову?

— Мы… помните, Учитель?..

— Погоди, Оскар! Пусть Натан Валерьянович скажет. Твоя информация может не соответствовать новой редакции этого захватывающего чтива. Я только хочу понять, вы давали химикам камни?