Сказки о сотворении мира

— Сейчас они сюда явятся, — предупредила графиня, достала трубу и осмотрела паркет. — Явятся, и будут делать вид, что случайно проходили мимо. Оська, они не нашли тайник! Точно говорю, не нашли! Они надеются, что мы знаем, где он.

— Тайник может быть где угодно, даже под штукатуркой. Везде смотри, — Оскар подобрал ржавый вентиль от батареи и стал простукивать подозрительные участки паркета.

Строители оторвали плинтуса, даже декоративную решетку под подоконником сняли с крепления и выставили в коридор.

— Если знать точно, что за портрет. Думай, почему Карась был уверен, что тайник не найдут?

— Не портрет, а икона.

— Икона с лицом Эккура?

— Оська, придумай что-нибудь. Они сейчас будут здесь.

— Какого размера изделие?

— В том-то и дело, что она здоровая, как столешница. Ильич сказал, что в старый чемодан еле влезла. Нам надо только ее увидеть. Только увидеть и Бог с ней… Не мог же Валерка ее в стену замуровать?

— Почему не мог? Мог.

— У него было мало времени. Ты сырую штукатурку где-нибудь видишь?

— Вижу кое-что покруче сырой штукатурки, — Оскар указал на верхнюю полку ниши. — Вон там… Немного погнутая доска. Довольно широкая для чемодана. Или нет?

— Ага, — согласилась Мира и замерла, разглядывая полку под потолком. — Похоже! Тащи стремянку.

Оскар выглянул в пустой коридор. Стремянка стояла возле окна. Преследователи не торопились, вероятно, ждали, что расхитители тайников понесут награбленное мимо них.

— Не надо стремянку. Я так залезу.

— И я!

— Нет! — запретил Оскар графине. — Сначала залезу я, а там видно будет. — Он взобрался по полкам, закрепленным в стене, как по лестнице, сунул голову в узкое пространство под потолком и увидел конверт.

— Ну… — изнывала от нетерпения графиня.

— Лезь сюда.

— Там что-нибудь есть?

— Оскар показал письмо, адресованное графине.

— Кидай!

— Это не все! Лезь быстро, аккуратно и тащи свой «фонарь».

Графиня влезла, осветила полку неоновым светом Стрелы и увидела лик, наспех укрытый полиэтиленовой пленкой. У графини екнуло сердце. На иконе был изображен старец с чашей пленительной красоты, с седыми кудрями и перстом, указующим в небо. Сердце графини остановилось. Она не могла ни мыслить, ни говорить, потому что узнала Ангела. Его глаза графиня не спутала бы ни с какими другими глазами на свете.

— Что-то не так? — догадался Оскар.

— Черт… — выругалась она, не сводя глаз с лика святого. — Эрнесто… Черт меня побери, Эрнесто Акуро! Мне надо было догадаться. Оскар…

— Что?

— Не может этого быть, вот что! Письмо от Карася? — графиня порвала конверт и поняла, что оказалась в ловушке. Она попалась так просто, словно не жила на свете, словно только что прилетела на Землю из иного романа. Ее развели, как инопланетянку, легко и красиво. Надежда умерла, не преодолев половины пути, потому, что не заметила под ногами пропасть, а вернее, не придала ей значения: «Рыцари Ордена Святого Огня приносят свои извинения, — было написано в послании. — Произошла досадная неувязка. Виновные будут наказаны. Госпоже Мирославе настоятельно рекомендовано все-таки явиться в Форт Девяти Дольменов…»

— Что? — повторил вопрос Оскар.

— Ничего. Нам уже никто не поможет, — ответила графиня. — Теперь мы все должны делать сами.

— Почему?

— Потому что Ангел, который любил людей — безумен.

— Это надо было сразу понять, — усмехнулся молодой человек. — Разве Ангел в здравом уме станет помогать человеку?

— Ты ничего не понял, Оська. Безумный Ангел — это мертвый Ангел.

Четырнадцатая сказка. ЛЕСТНИЦА, ВЕДУЩАЯ К КРАЮ БЕЗДНЫ

Глава 1

— Если ты всерьез полагаешь, что власть сделает тебя Человеком Совершенным, то ты ошибешься, Человек, — сказал Валех, — ибо Человек не создан для совершенства.

— Для чего же он создан? — спросила графиня.

— Совершенство противно Богу уже потому, что оно определяет вершину его трудов, а с вершины можно идти только вниз. С вершины горы даже земная твердь кажется дном; с вершины горы видны лишь чистые облака и бесконечное небо, в котором можно поставить точку нового мира и признать свое прошлое бесполезным опытом, ибо опыт сей привел к совершенству, а значит, не предполагает более ничего. Совершенство — тупик, приводящий Творца к безумию.

— Правильно, — согласилась графиня. — Бог творил человека для того, чтобы отсрочить это самое совершенство.

— Бог творил Человека, чтобы возвысить мироздание еще на один этаж, но небо не стало ближе, ибо каждый новый проект Творца приближает день, когда строение раздавит само себя.

— Что вы от меня хотите, мосье Валех? Вы как будто стараетесь предостеречь меня от чего-то, а предостерегать меня уже поздно. Вам не кажется?

Графиня поглядела на флаги, что полощутся над башнями форта, и снова опустила глаза к ногам Привратника, зашнурованным в кожаные сандалии. Лица его графиня предпочитала не видеть. Ей страшно было смотреть в холодное лицо Ангела. Ее душа леденела от мысли, что однажды придется заглянуть в такие глаза.

— Ты — Человек, созданный для того, чтобы двигаться к цели, — ответил Ангел, — но цель твоя за горизонтом, а горизонт бесконечен. Ты жив, до тех пор, пока идешь, все остальное неважно. Наслаждайся дорогою своей, Человек, и не помышляй ни о чем ином, ибо большего не получишь.

— Напрасно вы боитесь, мосье Валех, что я раньше времени достигну совершенства. Я никогда не смирюсь с теми гадостями, которыми наградил человечество Бог. И никогда не стану относиться с уважением к тому, что противно мне по природе. Я пробовала, старалась, но пока что ни разу не получилось. Извините, за что я должна быть благодарной?..

— За мир, который дан тебе от рождения, потому что это твой собственный мир.

— А я просила? — удивилась Мира. — С какой стати человек должен быть благодарен за то, чего не просил? До каких пор, мосье Валех? До каких пор нас, беззащитных маленьких человечков, будут швырять в бардак и потешаться? Я не нанималась работать клоуном.

— Такова ваша жизнь.

— Это не жизнь! Это художественная самодеятельность для буйных психов! Для чего мне нужна в этом цирке главная роль?

— Чтобы научиться любить и быть благодарной, — ответил Ангел. — Когда Человек научится любить бардак, который сотворил на Земле, и благодарить Творца за то, что позволяет ему безумство, может быть, следующий этаж мироздания не окажется последней каплей, которая погребет под собой все разумное и прекрасное. Может быть, именно Человек найдет опору в новом, никем не познанном мире, и сможет творить, не опасаясь достичь совершенства.

— Можно, я уже пойду? — спросила графиня. — Меня, наверное, ждут.

— Иди, — согласился Ангел.

Ворота упали. Под аркой стояли два рыцаря и нервный мужчина в деловом костюме, взмокший от напряженного ожидания. Мужчина, который когда-то обслуживал босса за банкетным столом, и настоятельно рекомендовал графине закусывать. Мира узнала его сразу, но виду не показала. Ей стало стыдно. Возможно, не пренебреги она тогда деловым советом, не произошел бы конфуз, но жалеть о прожитом было поздно. Нужно было продвигаться дальше за горизонт, к цели, которой не видно, ибо другого занятия на земле, согласно Валеху, человеку не было предначертано. Мира подала приглашение. Мужчина графиню не узнал, но сделал вид, что сто лет знаком и ужасно соскучился. Только правила этикета не позволили ему кинуться с объятьями к гостье. Он даже не развернул письма, найденного графиней у Карася в кабинете. Только рванул себя за галстук, и пот потек с его лба прямо за пазуху. Графине показалось, что дорогой пиджак человека прилип к телу поверх рубахи.