Сказочник

Вот вроде все прилично, а все равно стоит взгляду очертить аккуратные изгибы фигуры — и сразу хоть за подушку прячься, чтобы жену не смущать. А ведь счастье было так близко, эх.

— Не ставь их. — Тимур осторожно подошел сзади, обнял Асю за талию, укладывая голову на плечо. — Я не буду, а Макс вообще трезвенник.

Ася вздрогнула, но на этот раз не стала смущенно пятиться. Даже голову повернула в полоборота, приоткрыла губы — и Тимур не смог удержаться от поцелуя. Легкого, почти невесомого касания губами, «перченого» ласковым поглаживанием языка. Ася потянулась к нему, встала на носочки, раскрылась для более смелой ласки.

— Хочу тебя прямо на этом столе, — признался Тимур, и удивился, каким болезненно голодным прозвучал собственный голос.

Она втянула воздух ртом, закрыла глаза. Тело под пальцами задрожало, выгнулось ему навстречу. Нижняя часть спины впечаталась в твердый член.

Мысли в голове метались от желания расстегнуть молнию на ее спортивной кофте, накрыть ладонями грудь, и ласкать ее соски пальцами до тех пор, пока она не кончит от одной этой ласки, к острой потребности просто стащить с нее штаны, просунуть ладонь между ногами и почувствовать, как его краснеющая жена реагирует на ласки.

Но на лестнице раздался звук шагов. Звук, на который они с Морковкой отозвались синхронным вздохом и улыбками в поцелуй.

— Ты в порядке? — спросил Тимур осторожно, опуская ладонь ей на низ живота. — Ничего не болит?

Она энергично покачала головой, приложила к щеке тыльную сторону ладони, как будто пыталась хоть немного охладить румянец. Тимур подумал, что был бы счастлив, если бы она такой и осталась: способной смущаться даже от самых невинных вещей, но и способной укусить в пылу страсти.

— Яне хотела, — словно угадав его мысли, глядя на ранки на шее, извинилась она.

— Мне понравилось, маленькая. — Тимур поцеловал ее в щеку. — Чем помочь?

— Я уже все, жду, мясо можно доставать через десять минут.

— Тогда я успею принести из машины подарки.

Сверток, который подарила Влада, Тимур отдал Асе, а потом сделал второй заход, чтобы принести то, на что потратил битый час в магазине: детскую кроватку. Будет чем Макса напрячь после ужина.

— Это то, что я думаю? — Глаза Аси стали огромными — того и гляди затянет в янтарный водоворот, не вынырнуть.

Тимур не стал ее смущать еще больше. Хвати, пожалуй, впечатлений для одного дня.

Пусть лучше увидит готовый результат. Тем более, что раз они теперь спят вместе, то Тима хорошо бы укладывать отдельно, чтобы Ася могла нормально высыпаться и не схватываться во сне, проверяя, не откатился ли ребенок к краю кровати.

Почему-то вспомнились слова Стаса, когда он размышлял о том, для чего столько пашет. Чтобы не задумываться о том, какие по счету шубу или кольцо покупает его женщина. И вот, он делает ровно то же самое. И кайфует от этого куда сильнее, чем от выдержанного коньяка.

— Вот, — он кивнул на собранную кроватку, когда Макс появился в гостиной, на этот раз уже в футболке. — Конструктор тебе привез.

— Это типа чтобы я не мешал вам уединяться?

Ася негромко пискнула, и на этот раз Тимур от всей души отвесил Максу братский подзатыльник.

Глава двадцать четвертая: Ася

Тим проснулся как раз к ужину, и почти сразу агрессивно затребовал к себе внимания. Правда, поев, немного успокоился, и почти с осмысленным выражением лица вникал в мужской разговор.

Брат Тимура оказался не просто бойцом Смешанных единоборств, но еще и чуть ли не в первой пятерке «тяжеловесов». Ася никогда не увлекалась ни боксом, ни другими контактными видами спорта, но пару раза замечала, что Тимур смотри по ночам что-то подобное. Оказалось, что смотрел он на собственного брата.

Со стороны эта парочка общалась так, что могло показаться — они в любой момент могут запросто врезать друг другу. Просто так. По бодаться, а потом пожать руки.

Без злости, просто выясняя, кто за старшего. То, чего ей самой всегда не хватало в собственной семье: доверия и поддержки. И от этого на душе было до противного кисло.

После ужина, пока она мыла Тима, Тимур убрал со стола, а Макс в два счета справился с кроваткой, в комплекте к которой шло еще и «приданое»: одело, подушка, комплект белья, и белая в голубой горох охранка на бортики. И полозья, чтобы не укачивать Тима на руках.

Вот тебе и мужская рука в доме: все сделано, везде порядки, и мальчишки с чистой совестью валяются на диване и рубятся на приставке в какой-то файтинг.

Убедившись, что Тим уснул — точнее, отключился, потому что обновка явно пришлась ему по душе — Ася остановилась у шкафа, мысленно считая от десяти в обратную сторону. Потому что весь вечер, несмотря ни на что, мысли то и дело соскальзывали то к рукам Тимура, то к его губам, на которых остались следы их вчерашней ночи. И когда их взгляды пересекались, сердце плавилось до состояния подтаявшего карамельного леденца.

Ладно, если она не сделает то, что задумала прямо сейчас, то больше не решится на это.

Среди прочих сегодняшних покупок была и приличная порция белья. Влада вообще не слушала ее сопротивления, когда Ася попыталась сказать, что просто не сможет надеть ничего из того, что она брала с вешалок. На все это у Влады был один ответ: «Это не носить, это — для мужчины. Вдохновлять его на подвиги». И потихоньку рассказала, что сама была тихоней, но реакция мужа на вот такие обновки стоила того, чтобы пару раз покраснеть.

А еще правда была в том, что прошедшая ночь не шла из головы. И все те вещи, которые делал с ней Тимур, хотелось повторять. Снова и снова, и снова, как будто она ребенок, дорвавшийся до шоколадного крема.

Светло-карамельный комплект кружевного белья, приятно ластился к телу. Вот только трусики больше напоминали три ленточки, сходившиеся между ног, а вышитый шоколадным лифчик почти не прикрывал грудь. Точнее, она была выставлена напоказ сквозь прозрачную ткань, и вышивка едва ли скрывала хоть треть.

Немного духов, тех, что Тимур привез из Парижа, распустить волосы. И спрятать все это под длинным, в пол, пушистым халатом.

Она вышла из комнаты, тихонько прикрыла дверь, оглянулась — в комнате пусто, посуды на столе нет, а со стороны кухни раздаются звуки льющейся воды. Ну вот, запал мигом сдулся. В воображении все должно было произойти иначе: она выйдет из комнаты, как бы между прочим посмотрит на Тимура, он пойдет за ней следом, возьмет инициативу в свои руки… А теперь она должна идти к нему и как-то не провалиться сквозь землю, пытаясь дать понять, что она хочет повторить вчерашнее. Хочет снова быть в его руках: трепетной женщиной, за спиной у которой вырастают крылья от всех тех восхитительно-приятных вещей и горячих пошлых словечек. И из головы не шли его слова про пирсинг и что он может им сделать.