Сказочник

— Я хотела уточнить кое-что. — Аня явно не собиралась отступать. Выражение ее лица, очень знакомое по временам их прошлых отношений, буквально кричало, что она пришла не с праздной болтовней. — Я случайно узнала, что мне подыскивают замену.

— Так и есть, — не стал юлить Тимур. — Будет лучше, если ты перейдешь в другое место. Мы дадим хорошие рекомендации, с которыми у тебя не должно возникнуть проблем при трудоустройстве.

Аня прошла через всю комнату, уперла ладони в край стола, глядя на Тимура сверху вниз, как будто собиралась раздавить всей мощью своего негодования.

— Я прекрасно поняла твои слова о том, что мы не должны путать личное и профессиональное, — прошипела она сквозь зубы. — И я не навязывалась и не вешалась тебе на шею.

А вот тут можно было поспорить. Потому что вчера вечером она как бы случайно оказалась вечером внизу, когда он собирался ехать домой и «непрозрачно» намекнула, что подвернула ногу и будет благодарна тому принцу, который подвезет ее домой. И еще долго стояла на обратной стороне тротуара, провожая его взглядом до цветочного магазина. Ну и то, что среди сотрудников уже поползла байка об отношениях собственника и директора по персоналу, тоже было ее рук делом. Больше рассказать о давно похороненном прошлом было некому.

— Анна Николаевна, я не обязан отчитываться перед вами о своих решениях, — жестко, надеясь, что на этот раз слова пробьют ее упрямство, сказал Тимур. — И если мы со Станиславом Александровичем решили, что не нуждаемся в ваших услугах, то для этого решения есть веские основания. Поэтому, будьте добры убраться вон из моего кабинета и больше не нарываться на неприятности, иначе рискуете недоработать оставшееся время и лишиться рекомендаций. Я ясно выражаюсь?

Она прищурилась, наклонилась еще ниже, разве что на стол не полезла.

— Это так мелочно: вспоминать прошлые обиды и мстить за них беспомощной женщине.

Мужчина должен быть великодушным, Амур, и раньше ты был именно таким. И за это я тебя любила.

Тимур собирался сказать, что она вообще не знает, что такое любовь, но его внимание привлек громкий нарочитый кашель. Он выглянул из-за спины нависшей над ним Ани — и напоролся на наполненный непониманием и смятением янтарный взгляд жены.

Да твою же мать!

Глава двадцать шестая: Ася

Кто эта женщина и почему она говорит Тимуру, что любила его?

Ася переминалась с ноги на ногу, стоя в пороге рядом со здоровенной фигурой Макса, и думала только о том, что, наверное, не стоило так наряжаться ражи поездки в офис и похода по магазинам.

Она нарочно, чуть ли не впервые за год надела короткую юбку и в пару к ней — высокие замшевые сапоги, закрывающие колени, на высокой устойчивой платформе. И вид своих ног в зеркале заставил сердце биться учащенно. Равно как и реакция Макса, когда она вышла к нему в таком виде. И еще шубка: белая норковая шубка с большим капюшоном, едва прикрывающая попку. Когда они вчера зашли в салон меха, Влада даже не дала ей смотреть на ценники, сразу сказав, что ее это точно не должно интересовать, и что лучшее, на что она может посмотреть — реакция Тимура, когда он увидит ее в обновках.

С этими мыслями Ася ехала в офис. С этими мыслями она поднималась на лифте и шла за Максом, слыша в спину вопросы: «Кто это?» и «К кому это у нас такие гости?»

Потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы держать спину прямо, а голову высоко. И только когда Макс о чем-то переговорил пойманной в коридоре девчонкой, среди шепота в спину появилось явное: «Это жена Тимура Александровича» и «Я и не знала, что у него ребенок есть».

Почему-то от всего этого хотелось то ли плакать, то ли смеяться. И поскорее попасть в безопасное тепло объятий мужа.

И вот он, муж: в компании какой-то миниатюрной рыжей девушки, которая, казалось, как раз собиралась взобраться к нему на стол, как кошка, и только их с Максом появление нарушило ее планы.

— Ася, привет. — Тимур порывисто поднялся из-за стола, пошел к ней на встречу.

Девушка — точнее, женщина, примерно его же возраста — смерила ее вопросительно-надменным взглядом. Вот уж кто точно знает себе цену и не тушуется, одеваясь так, будто каждый выход на работу равнозначен выходу на подиум.

«Что же она говорила про любовь? — толкалась в голове единственная мысль, в то время, как все мышцы словно задеревенели. — Она же что-то говорила… Что любит?

Что любила?»

— У нас весь день аврал был, — после поцелуя в щеку, сказал Тимур. Потом повернулся к рыжей красотке и сухо бросил: — Можете идти, Анна Николаевна. Я вас понял и вопрос закрыт.

— Слушаюсь и повинуюсь, Тимур Александрович, — нараспев, буквально обволакивая его голодным взглядом, сказала женщина. Потом окинула Асю прохладным взглядом, с минуту смотрела на ребенка, и, не сказав ни слова, вышла.

— Ты не голодна? — Тимур взял телефон. — Можно заказать еду из ресторана, мне все равно нужно дождаться звонка от Стаса.

Ася отрицательно покачала головой.

Та женщина — голова непроизвольно повернулась ей вслед, хоть от красавицы уже и след простыл — она не просто сотрудник. Что-то между ними было настолько явным, что, если хорошо присмотреть, его можно было бы увидеть или даже попробовать пальцами. Отношения? Служебный роман? Рыжая смотрела с откровенным пренебрежением, как будто чувствовала за собой весомое превосходство.

— Ася, давай помогу раздеться, — вытащил ее из хаотичного потока мыслей голос Тимура.

— А где Макс? — Кабинет был пуст, кроме них с Тимом и Тимура внутри больше никого не было.

Хотя нет, кое-что было: запах духов. Жасмин, ваниль и, кажется, мед.

Духи той женщины. Анна как там ее?

— Он ушел и даже попрощался. Что с тобой?

Тимур небрежно бросил шубку на диван, подтянул их с Тимом к себе.

— Кто эта женщина? — глухо, совсем не узнавая свой голос, спросила Ася.

И отчетливо поняла, что узнает и почувствует — если он скажет неправду.

И тогда это станет концом всему.

Тимур нахмурился, еще раз посмотрел в сторону двери. На минуту Асе показалось, что он делает все, лишь бы найти повод не отвечать на ее вопрос, но первые нотки обиды утихли и стало понятно, что он просто подбирает слова.

— Садись, — он за плечи подвинул ее к креслу, подтолкнул, вынуждая сесть. — Кофе хочешь?

Ася мотнула головой. Пусть уже скажет? Почему тянет? Почему нельзя просто ответить на простой вопрос? Может, потому, что не стоило и спрашивать?