Скелет

— Не волнуйся, лепесточек, — отвечаю я, похлопывая Джека по руке. — У меня есть план.

Наступает долгая пауза, пока мы продолжаем спускаться по извилистой тропинке.

— Не хочешь поделиться?

— Пока нет, не-а.

Джек ворчит что-то по-датски, но не отпускает меня, даже когда мы замолкаем и проходим мимо трех студентов-криминалистов, которые приветствуют нас ухмылками, готовые к сплетням. Только когда мы оказываемся в исследовательской лаборатории, между нами появляется какое-то пространство, и впервые это расстояние приносит облегчение.

Глоток воздуха перед погружением в бездну.

Глава 19

Сияние

КАЙРИ

Мы с Джеком обмениваемся лишь несколькими взглядами, поскольку совещание по бюджету тянется почти два часа, и мы покидаем кампус, как только оно заканчивается. Мы едем прямиком к дому Джека, и, хотя мне этого не хочется, я болтаю о всякой ерунде во время короткой поездки, сохраняя маску счастья на месте, в то время как мой разум бурлит до изнеможения. К тому времени, как мы входим в дверь под звук восторженного скулежа Корнетто и жужжания мотора нового робота-пылесоса, я решаю допить остатки текилы, которую не допила вчера вечером, прямо с горла.

Но потом отбрасываю эту мысль. Я должна сохранять ясность в голове, даже несмотря на то, что отчаянно пытаюсь заглушить это неумолимое, растущее беспокойство, которое расползается по моему черепу.

В конце дня я стою перед зеркалом в ванной, просто любуясь своими глазами, их цвет так похож на цвет глаз папы, а форма так похожа на мамины. Все, что стоит за ними, отличается от того, какой мои родители ожидали бы меня видеть. То, чего они хотели бы. Может, я должна чувствовать себя виноватой за это. В конце концов, я — их живое наследие. И все же чувство вины не приходит.

Все, что я чувствую, — это потребность.

Потребность вонзить нож в горло Хейза. Потребность почувствовать, как его последний вздох дрожит на моей руке.

Потребность защитить Джека.

Я сжимаю край квадратной раковины так, что побелели костяшки пальцев, когда Джек останавливается в дверях, будто мои мысли вызвали его.

— Думаешь о Хейзе? — спрашивает он, прислоняясь к дверному косяку, скрестив руки на обнаженной груди, спортивные штаны низко висят на его бедрах. Я отрываю взгляд от восхитительной демонстрации мускулов, внезапная боль протестует во мне, когда я опускаю внимание на свою обесцвеченную кожу, тонко натянутую на изгибы костей.

— Может быть, немного.

— Ты волнуешься.

— Конечно. Наверное.

— Поделишься со мной своим планом?

Я встречаюсь взглядом с Джеком через отражение в зеркале. Хотя я улыбаюсь, у меня осталось мало энергии, чтобы улыбка показалось яркой.

— Да, после того как улажу кое-какие дела. Конечно.

— И сколько времени все это займет?

Мои плечи поднимаются и опускаются в уклончивом пожатии.

— Самое большее, пару дней.

Я отпускаю раковину и поворачиваюсь лицом к Джеку. Это единственная ложь, которую я хотела бы не говорить. Сожаление распускается в моей груди, как цветок, тянущийся к далекому свету. Интересно, не забыла ли я это чувство? Ощущение грубое и незнакомое.

Джек не двигается, не требует большего. Если он знает, что я лгу, он не вызывает меня на дуэль. Может, он просто думает, что Хейз меня выбесил, и это правда. Джек просто поднимает брови, вопрос так ясно читается в его утонченном выражении лица.

Что тебе нужно?

Я подхожу ближе, каждый шаг медленный и размеренный, и когда я оказываюсь в пределах досягаемости, Джек разжимает руки и выпрямляется. Мои пальцы скользят по его ребрам, когда я обнимаю его, очерчивая выступы мышц и костей на его спине, его кожа мягкая и гладкая под моими легкими прикосновениями. Закрываю глаза, когда прижимаюсь щекой к ровному биению сердца Джека и вздыхаю. У меня перехватывает дыхание, будто к некоторым нежным моментам все еще нужно привыкнуть, но затем его руки обхватывают меня и крепко прижимают к себе.

Я наслаждаюсь ровным гулом дыханий и сердцебиений в течение долгого мгновения, прежде чем делаю шаг назад в ванную, увлекая Джека за собой. Потом еще один, и еще, пока мы не останавливаемся на краю душевой, и я отпускаю его.

Мы молчим, пока я стягиваю через голову футболку, бросаю ее на пол, затем сбрасываю шорты для сна. Выпрямившись, я захожу в душ и включаю его, не разрывая связи наших слившихся взглядов. Каскад холодной воды вызывает дрожь, она покалывает скальп и стекает по плечам, превращая мои соски в болезненные бутоны, струи каскадом стекают по мурашкам на коже. Но я не повышаю температуру. Вместо этого я протягиваю руку Джеку.

Он ее не принимает. Ещё нет.

Прикосновение его взгляда начинается с кончиков моих пальцев ног и воды, которая стекает по лодыжкам. Он следит за каждым ручейком, который змеится по моим голеням, проходя по старым шрамам, следам давно забытых несчастных случаев. Его взгляд прокладывает жаркую дорожку вверх по моим бедрам, задерживаясь на моей киске и узкой полоске волос, блестящих от холодной воды. Проходит долгое мгновение, и он поднимает взгляд по моему животу, я опять покрываюсь гусиной кожей, бледнею, когда кровь приливает к моему сердцу, чтобы согреть жизненно важные органы. Взгляд Джека снова задерживается на моих двух шрамах и темнеет. С того момента, как мы впервые встретились, наша история была вшита в мою кожу, некоторые нити заканчивались там, где переплетались новые.

Джек сглатывает, прежде чем переместить свое внимание выше, сначала на одну грудь, затем на другую, наблюдая за тем, как она с каждым вдохом поднимается и опускается. Он останавливается на моем сердце, его учащенное биение скрыто во тьме. Его глаза следят за струйкой воды, которая течет между моими ключицами, поднимается вверх по шее, задерживается на моих губах, на щеке, где ему иногда нравится нежно целовать меня, щекоча ресницами. Когда он, наконец, встречается со мной взглядом, я чувствую себя обожаемой. Драгоценной и уникальной.

Светящейся.

Джек снимает штаны и пинком отбрасывает их обратно к двери. Титановая серьга в верхней части его эрекции отливает оттенком темно-серого металла в мягком свете бра из дымчатого стекла. Он берет меня за руку, не отводя взгляда, пока его губы не касаются моих.

Медленное шевеление языками. Благоговейная прогрессия прикосновения. Наслаждение общим дыханием и теплом под холодными струями воды. Парфюм и ветивер, зубная паста, последний слабый глоток красного вина, которое Джек выпил за ужином. Все это смывается.

Я теряюсь в каждом прикосновении губ Джека и ласке его рук по моей коже. Он целует меня так, словно у наших ног может быть миллион таких мгновений, готовых быть вырванными из холодного ручья, как нежные цветы.

Джек прерывает наш поцелуй, чтобы прижаться губами к моему подбородку, убирая мои намокшие волосы с плеча, прослеживает линию моего пульса. Он прижимает меня к себе, одной рукой обхватывая поясницу, другой опуская руку вниз, чтобы провести большим пальцем по набухшему соску. Мои пальцы обводят каждый дюйм плоти, до которой могут дотянуться, от нежной кожи во впадинке на его шее до широких бугров мышц, охватывающих его плечи, от изгибов позвоночника до упругой задницы.