Скиф
Шрифт:
Варя впилась ему в плечи, замерла во все глаза, глядя в лицо Максу и, не понимала, что происходит. Он завоевывал ее, и подчинял даже страх – он таял, отступая перед надвигающимся обвалом жара, что, казалось, исходит от проникшего в нее фаллоса. И это было странно и настолько остро и ярко, что Варя ослепла, выгнувшись и, вдруг закричала протяжно, чувствуя пульсацию внутри, что токами пошла по телу, сотрясая его сладкими судорогами.
Они длились и длились, и было сложно понять, кто кричит, а кто стонет. Максим не то что, ослеп – потерялся. По голове словно битой дали – Варя была тесной и только вошел – сжала и будто выжала. Он не ожидал,
Макс прижал ее к себе, гладил, чувствуя, как она еще вздрагивает, и жмурился, протираясь щекой о ее волосы. Она заснула, убаюканная его лаской, истомленная, а он все гладил ее и смотрел в потолок, пытаясь запомнить минуты полноты самых светлых и приятных ощущений, что со всей искренностью назвал бы счастьем.
Глава 27
Варя сжавшись лежала и смотрела в стену. За ней слышался голос Максима – видно мужчина с кем-то разговаривал, тихие стуки, шаги. На кухне – определить было несложно, только какая разница?
Варя боялась – боялась увидеть его после ночи, после того, как он уже получил, что хотел. Боялась, что он радикально изменится и канет его нежность и заботливость. Боялась, что убедится, что получит доказательство одной мысли – ты дура, Косицина, ты опять наступила на те же грабли. И хотелось взмолиться – пусть будет иначе, пусть она ошибется, наконец. Ну, хоть раз!
Только Бога нет, это она тогда еще поняла, а сейчас боялась убедиться, как и в том, что нужна была Смелкову игрушкой на ночь.
С другой стороны, какой ему смысл с ней, что-то большее иметь?
Нет, даже хорошо, что будет так, а не иначе – не придется рассказывать ему. Ведь после точно ничего не будет – разбег. А промолчать нельзя, неправильно. Если отношения серьезные строить то и относиться друг к другу нужно серьезно, по честному.
Но, Боже, как страшно увидеть его! Сейчас придет и скажет «тебе пора».
И замерла, услышав шаги, закрыла глаза, внутренне сжавшись.
Макс присел перед ней на корточки, огладил ласково по голове:
– Варенька? Два часа дня – вставай, соня.
Девушка дичливо уставилась на него. Макс улыбнулся и поцеловал в губы, нежно, трепетно. Это было совсем не похоже на точку в их отношениях.
– Мне пора? ― села, прикрывая грудь одеялом.
– Да. Пора кушать и… по коням.
– В смысле? ― нахмурилась – ей было непонятно, чего он светится и доволен, будто теорему Ферма решил.
– Я с твоим отцом созвонился – завтра он будет ждать, что мы за вещами приедем. И завтра же нам к Григорьеву, твоему лечащему врачу. Так вот, ― протянул ей халатик. ― Подозреваю, что ничего пристойней косухи у тебя нет, ― бухнул на ноги вчерашний пакет. ― Косуха к этому не пойдет, да и на улице мороз объявили. Значит что? Значит, едем покупать верхнюю одежду. Ну, и обувь. Ты, конечно, и в грейдерах прекрасна, но как-то они… не так будут смотреться под юбочку.
– А зачем?..
Макс не мог понять ее растерянности. Смущение – куда ни шло, но то, что озабоченная сверх меры – вводило в недоумение и настораживало – он вчера бы слишком настойчив, вспугнул?
Притянул к себе за талию:
– Варенька, давай не будем пугать докторов и твоего отца? Оденемся,
как подобает девушке?– Для них? ― зыркнула на него и Макс невольно улыбнулся – приятно думать, что она на что-то готова ради него.
– Нет, для себя и для меня. Очень хочу увидеть тебя в юбочке, ― прошептал в губы.
Варя робко положила ему ладони на плечи и уставилась во все глаза ему в глаза, пытливо, но с надеждой – не чудится? Он не гонит? Она… она еще нужна?
– Хорошо, ― прошептала. Мужчина дрогнул от ее шепота и покладистости. Чудо, а не девочка. Неужели его?
И каждый день – сюрприз. И каждый день Варя открывается перед ним с новой стороны. Он подумать не мог, что она такая жаркая, как не мог предположить, что без боя сдаст униформу юного неформала. Но он сказал, и она не стала перечить. Так бывает? Кто б сказал – не поверил.
– Ты удивительная, ― огладил ей губы, оглядывая, словно видел впервые. ― Одеться помочь?
Он бы наоборот раздел…
– Нет, ― отодвинулась склоняя голову. ― Я сама.
Встала, смущенно запахивая халат и прошла в ванную. Смелков оперся на подоконник и курил, ожидая, когда появится. Ему было безумно интересно, как Варя выглядит в нормальной девчачьей одежде.
А девушка исподлобья смотрела на свое отражение в зеркале и пыталась понять, что с ней происходит. Ей хотелось надеть, что подарил Макс, хотелось вновь почувствовать себя девушкой. Но в технарь она так не пойдет. С другой стороны, она же только сейчас, только пока…
А почему он ее не послал? Почему продолжает быть нежным и внимательным? Не наигрался? А может… может, правда, захочет чтобы они были вместе и семьей?
Варя тряхнула волосами – не стоит и мечтать.
Но поставила пакет на раковину и принялась вытаскивать белье и наряд. Рядом с Максимом действительно должна быть если не красивая, то хотя бы пристойно выглядящая женщина. Конечно, ему плевать… Но он по-прежнему хочет, чтобы они жили вместе. А это значит…
И ощерилась, губу прикусила – да, хватит плавать, как Маня – провинциалка! Ничего это не значит! Тешится. Наиграется и в отставку. Ну, и пусть, ну, и ладно. А она… она привяжет его – вот!
Грустно уставилась на себя в зеркало, приводя в порядок волосы: перестань мечтать – просто живи. Пока есть возможность.
Постояла и вышла. Замерла в дверях кухни отстраненно глядя на Смелкова, а тот забыл как курить. Стоял с сигареткой в пальцах у окна и смотрел на Варю. Лицо вытягивалось, и в глазах появилась растерянность, и даже холод.
Ну, и пусть, ― разозлилась – сам хотел, чтобы сняла брюки.
Прошла и села за стол, чувствуя себя последней дурой и уродкой. А еще размечталась, как девочка в розовых рюшках!
Макс вспомнил, как курить – затянулся, разглядывая длинные стройные ножки, обтянутые темными колготочками, и понимал, что сам себе могилу копает. Слишком красивая, слишком сексапильная, слишком женственная. Таких мало и их не пропускают.
– Эээ…
– В техникум буду ходить, как ходила, ― отрезала, уже жалея, что пошла на поводу у желания Максима. Но как иначе, если просит?
– С техникумом нужно будет, что-то решать, ― сел рядом и придвинул девушке творог, фрукты, тосты. И смотрит на профиль, удивляясь сам себе – как он мог ее за пацана принять? Как ее вообще можно с мальчиком спутать? И желание в жар кидает – от одного взгляда на нее, от того что вот она – руку протяни.