Скиф
Шрифт:
Варя сжевала тост и покосилась на мужчину: чего он притих? Совсем она паршиво выглядит? Для них важно, чтобы девушка была яркой и красивой, как фантик от конфеты, ― насупилась, злясь уже на себя. Ведь проходила уже – куда опять ляпаешься?! Все знаешь, все понимаешь, а все равно лезешь.
А Максу просто нечего было сказать – потерялся, все поверить не мог что она его, и мучился мыслью, как удержать, как защитить. Как бы не щетинилась – напускное это, а нутро как у ребенка. И красивая. Слишком красивая. Ладно б – только. Характер удивительный.
Из парадного вышли на улицу – поотстал,
– Ножки замерзли? ― огладил их.
– Нет, ― поерзала удивленно глянув на него. И смирная, домашняя такая – его. Не сдержался – себе притянул, в губы впился, ноги ладонями грея – далась. Неужели признала его своим мужчиной? Неужели привязывается? Поверить не мог. И хотел ее больше чем вчера, больше, чем все эти дни. Смотрел, вспоминал, как она под ним билась и ни о чем другом думать не мог. Шопинг в пытку превратился.
Варя хотела пуховичок, но Макс купил ей шубку, хотела простенькие сапоги, а он ей выбрал дорогущие итальянские, на высоком каблучке. И все молчал, да странно смотрел, не выпуская из поля зрения, и всем этим смущал все больше.
А он банально хотел ее. С ума его сводило что она тихая такая сегодня и покладистая, как барышня из произведений Тургенева. И все гадал, что произошло, что с ней.
– Устала? ― спросил уже в кафе, куда заехали перекусить после покупок.
– Ты тратишься, ― уставилась на него.
Макс смотрел на нее, соображая к чему это сказано, и понять не мог, хотя по глазам видел – что-то она этим спросила.
– Это мое желание. Оно тебя ни к чему не обязывает, ― протянул.
– Нет, я к другому, ― и губу прикусила, слова подбирая.
– Варя, скажи прямо – в чем дело? ― обнял.
– Нуу… ты серьезно ко мне? ― выдохнула.
Мужчина с минуту рассматривал ее и улыбку не сдержал:
– А ты сомневалась?
– Так не бывает.
– Уже есть.
Варя принялась нож вертеть по столу – ладонью ей руку накрыл:
– Считаешь, что рано говорить о серьезных отношениях?
– Расскажи о себе?
Макс бровь выгнул и плечами повел:
– Странная ты сегодня – молчаливая, задумчивая. А потом раз и каверзные вопросы задаешь. Ты растеряна произошедшим ночью?
Варя дрогнула и поспешно взгляд опустила – в эту сторону она не думала и напоминание вызвало волнение, сладкое, как предтеча того удовольствия, что Максим помог ей узнать. Но говорить о столь интимном она была не готова. Ей нужно было время чтобы понять хотя бы себя в этом плане, не то что – его.
– Я к тому, что если ты хочешь серьезных отношений, мы должны больше знать друг о друге.
– Зачем? Узнаем постепенно.
Варя помолчала, рассматривая чай в чашке и решилась – посмотрела в лицо мужчине:
– Не на ту ты ставку делаешь, не на ту тратишься.
– Поясни, ― посерьезнел, закурил.
– Я… ― и не может слова сказать – горло перехватывает. И сомнения – зачем ему знать. Но ведь так правильно, иначе – обман. Нет, Максим должен знать. И вытянула сигаретку, закурила. Огладила пальцем салфетку
под тарелкой и протянула. ― У меня был мужчина.– У меня – женщина, ― бросил сухо, уже понимая, к чему она клонит. Уставился перед собой, на декор стены зала – паршиво на душе стало.
А девчонка молодец – не боится признаться, хочет быть откровенной. Одна из ста, наверное, если не из тысячи, будет правду рассказывать. Впрочем, может и промолчит – вокруг да около походит и на том биографию закончит.
– Не один, ― выдохнула, усиленно потирая салфетку пальцем. ― Я продала себя, чтобы спасти одного человека. Это не оправдание, это факт. А потом… за это поплатилась. Он меня бросил, а тот кто купил… отдал своим людям.
Все-таки сказала… ― Макс затушил окурок медленно, тщательно, и Варя в повисшей паузе увидела одно – разрыв отношений. И была даже чуть рада этому. Боль стала привычной, потери понятными, а вот иначе она жить разучилась, и откровенно, боялась. В той жизни все вставало с ног на голову резко и погребало. А в этой, где она стала Владом, все было четко и понятно, без сюрпризов. Максим тащил ее из этой жизни в ту, в которой она умерла, реанимировал Варю Косицину, но что ее ждало, ради чего он это делал? Чтобы опять все стало непросто, чтобы опять боль, разочарование, страх и новая попытка найти смысл, чтоб было зачем утром вставать, куда-то идти, просто дышать?
– Все? ― спросил тихо. И в голосе не было укора или неприязни – Варя даже чуть удивилась и насторожилась, а вот в глаза ему посмотреть не решилась. Стыдно. Кого бы она не винила за эти полтора года с той трагедии, всегда точно знала – виновата только она. И это было самое трудное – признать виноватой себя, а не других.
– Тогда послушай меня, Варенька, ― сложил руки и качнулся к ней, поглядывая безмятежно, словно она сообщила ему афишу кинофильмов на сегодня. ― Мы не младенцы, значит априори у нас есть прошлое. Но в этом прошлом не было нас, были мы – по отдельности. Поэтому нет смысла вспоминать, что было до, тем более настолько акцентироваться. Мало ли что у кого было – главное, что есть. Тебе хорошо со мной?
Варя робко глянула на него – ты серьезно?
– Да.
– А мне – очень хорошо с тобой. Давай на этом и остановимся. Кушай и выкини все остальное из головы.
– Но…
– Без «но», Варя, ― притянул ее к себе, обнял. ― У меня есть ты, у тебя есть я. Все остальное – ерунда. И… ― склонился к уху, шепнул. ― Поехали домой. Я безумно хочу тебя.
Девушка дрогнула в его руках и уставилась в глаза – в них действительно были нега и желание. Он не лгал, а главное, его не покоробило ее прошлое.
Варя уткнулась ему в грудь и тем обескуражила. Макс замер, накрыв ей голову ладонью, а девушка кусала губу, сдерживая слезы. Ей не верилось что нашелся человек, которому она нужна и важна, но совершенно наплевать на ее ошибки, на всю грязь, через которую она прошла. И значит, не все кончено, есть ради чего жить. Значит есть шанс завести семью, родить ребенка. Значит, она еще может быть любима и может любить, жить чувствуя себя полноценной. Может для него это мелочь, незначащая ничего фантазия, а для нее смысл.