Скипетр всевластья
Шрифт:
— В наказание король отнял две трети богатств. Имение в чертоге столицы, в том числе. Мы побывали в трёх оставшихся домах, и я выбрала этот. Недалеко от Фалькона, окружён тихими фруктовыми садами — чем не рай для семьи?
— От былой красоты остались крохи.
— Ты права.
Сжав губы, женщина тоскливо оглядела зал и высыпала порошок в тазик с чистой водой. Размешала шваброй и опрокинула на мраморные плиты. Пока пенная жидкость растворяла грязь, инспектор сняла перчатки и присела рядом с Ниной.
Пахло мылом и цветами.
— Что будет, когда миры разъединятся? — тихо спросила девушка.
— Придётся
— Твой выбор очевиден.
Ариадна грустно улыбнулась:
— Наше счастье оборвалось внезапно. Пять лет по меркам той реальности — как горсть песка на берегу. Судьба отводила нам двести пятьдесят — триста лет, и в преклонном возрасте мы не выглядели дряхлыми, какими люди становятся здесь. Я была молодой и, считай, только-только покинула отчий дом… демон разрушил страну в мгновение ока. Если судьба подарит второй шанс, то я буду безмерно рада.
Мощный раскат грома сотряс окна. Стёкла дрожали, на потолке раскачивались люстры, посыпая вымытый пол мусором. В сад ударила молния, и послышался голос:
— Ты меня слышишь.
В рокоте Нина узнала герцога. Не сговариваясь, инспекторы побежали во двор и устремили взоры в лиловое небо. Сиреневые, будто чернила спрута, облака проецировали Хазарда Астери, который обращался к врагу:
— Астрих Дориан Хедлунд, я вызываю тебя на поединок, — образ чеканил слова, — признаю, первый бой ты взял хитростью, но последнее слово останется за мной. Ты прячешься, потому что боишься, я — нет. До рассвета следующего дня ты должен прийти к восточной границе Фалькона и принести маховик. Если не появишься, то я уничтожу Скипетр, и миры останутся скрещенными навсегда. Пусть я не освобожу могущественного слугу, но с помощью Вальды доберусь до твоей семьи в заброшенном имении и предам жестокой смерти. Выбирай. Я претворю угрозу, когда первый луч солнца коснётся леса богов.
Подул ветер, и фигура герцога распалась на облачные перья. Вновь светило солнце, щебетали птицы, лютики в саду роняли лепестки.
— Что это было? — Нина до боли стиснула пальцы.
— Отец ищет Астриха, — побледнела Ариадна, — но я уверена, у мужа есть план.
— Да, конечно.
Инспектор повела плечами. Озябла, словно выбежала на улицу в тонкой сорочке. Или это солнце не грело? Проливало на особняк ледяное золото и равнодушно наблюдало за трагедией в трёх актах. Часть первая: разрушение страны в другом измерении, вторая: забег мышек в бетонной клетке под названием фонд, последняя: грызня за власть.
— Пойдём, — женщина обняла Ракитину и увела в дом.
Девушка чувствовала себя как во сне. Тревожном и бесконечном, липком и вязком, когда шевелит губами и пытается произнести слово, но понимает, что связана незримыми цепями. Вокруг все бегут, кричат, а Нина стоит в оцепенении и молчит. Выпадает из реальности, чужая посреди интриг и суеты.
Хозяйки имения снова присели в кресла.
— Герцог знает, где мы, — инспектор стиснула побелевшие пальцы.
— Знает, но не пройдёт.
— Это тупик. Тупик, — она глубоко дышала, — сидеть в заточении и прятаться — это бесполезно. Надо хоть что-то предпринять.
— Что ты предлагаешь?
— Мы обязаны помочь Астриху.
Лопнули последние пузырьки пены, и зал накрыла тишина.
— Как?
— Вы знаете этот мир намного лучше меня! Наверняка, существует лазейка!
— Муж просил оставаться
в имении.Нина взлохматила волосы:
— Я не понимаю! Что с вами? Так спокойно говорите, будто вам всё равно, что с ним будет! Как можно убирать дом, когда жизнь близкого человека под угрозой? Он расхлёбывает проблемы, а вы прячетесь! Не понимаю!
Ариадна вздрогнула, словно укор попал в самое сердце.
— Думаешь, я не боюсь? Не дрожу от мысли, что он борется с богами? Я мою пол, чтобы отвлечься и не сойти с ума от страха! Стираю грязь и верю, что он вернётся! Прислушиваюсь к любому шороху, вдруг узнаю шаги и…
На щеках подруги блеснули слёзы, голос сорвался на хрип.
— Прости, пожалуйста, — Ракитина обняла инспектора, — я сболтнула лишнего.
— Забудь.
«Она права».
На полке разбитого, охваченного кольцами паутины шкафа замерцал шар. Предмет испускал слабое сияние, точно растрачивал последний заряд.
— Что… это?
— Лакфиоль, — губы Ариадны дрожали, — подарок покровительницы мужу. Когда-то он спас от покушений герцога.
— А теперь?
— Не знаю…
«Я вижу вас. Вижу насквозь и смеюсь: человеческая природа по натуре слаба и труслива. Вы рассуждаете о спасении мира, боитесь за родных, но не делаете ничего. Прячетесь в четырёх стенах и льёте слёзы, убеждая себя, что он справится! Что, пока вы будете прозябать в тиши и покое, один-единственный человек разделит грани? Наивно и глупо. Предсказуемо и печально. Я разочарована».
— Мы послушали тебя, и Лигурии не стало! — щёки хозяйки имения заалели.
«Тогда я ошиблась, признаю. Но сейчас не меньше вашего хочу одолеть демона».
— Так вызови его на бой! Ты — богиня!
«Не могу. Вмешаюсь я, в тот же миг в перехлёсте миров появится рассерженная Вальда и приведёт других рогатых».
— Получается, всё бесполезно?
«Астрих справится. С твоей помощью, Ириния».
Ариадна закрыла Ракитину собой:
— Нет! Забери меня!
«Нерот не позволит. Ты под его защитой, и феникс отвергнет мою силу. Твоя дочь — иное дело. Она не успела выбрать покровителя и способна принять любую сторону, — лакфиоль помутнел, сквозь трещину просочился серебристый дым, — или отвергнуть всех и увидеть, как разрушается её мир».
— Чего ты хочешь?
«Приходи в лес».
Нина стиснула пальцы.
«Торопись. Остался последний день».
Лакфиоль треснул. Хлопок сотряс зал, и на каменном полу зазвенели мутные осколки.
— Я тебя не отпущу! — Ариадна держала Нину за плечи, — слышишь? Никуда не отпущу! Забудь про Фалькон! Забудь!
— Если Савана не лжёт? Вдруг… это единственный выход?
В воздухе витал запах погасшей свечи.
— Я не переживу твою смерть второй раз!
— Если остался день, то беда настигнет и в имении. Давным-давно дом уцелел, но враг стал сильнее и не пощадит нас, — девушка дотронулась до повязки, — вы сказали, демон свиреп и ужасен, он одолеет герцога и примется за всех оставшихся.