Скиталец в полях асфоделей

– Я видел крутой «шеви» в гараже. Твоя что ли?

Матвей кивает.

– Папаня подарил?

– Мы с ним не общаемся.

– Твоя мама говорила, что он очень любит тебя, что подарки шлёт, зовёт с собой в отпуск куда-то на Мальдивы или в Малайзию.

– В Моравию, – говорит Матвей, – но я не поеду. Он умер для меня, когда бросил.

– А на машину ты сам заработал?

– Мой канал привлекает рекламодателей, народ донатит. Так и накопилось.

– Похоже, не так уж сложно.

– Легкотня, – роняет Матвей и плетется в сторону дома.

Слава его догоняет и торопится извиниться:

– Без обид, парень. Если ты смог заработать на крутую тачку, то ты талантлив – базара ноль. Не сердись.

– Говно вопрос. Замяли.

Вдруг Матвей останавливается и всматривается в густоту деревьев, на пересечение лесных тропинок.

– Там кто-то есть, – говорит Матвей.

Они крадутся навстречу странному существу, чья бледная кожа, напоминающая ливер, поблёскивает на солнце, словно рыбья чешуя. Ноги кривые, тонкие, и большие лапы. У недочеловека пятерня на ладонях, но пальцы трубковидные и крючковатые. Существо вздымает безухую голову вверх, будто любуется кронами, и заметно, что у него почти нет шеи – тыквообразная лысая голова будто вросла в узенькие плечи. Слава тянет приятеля за куртку, шепчет: «Пойдём отсюда». Но Матвей отмахивается и, заворожённый, ступает к диковинному зверю. Существо оборачивается и, увидев незнакомцев, замирает. Потом хныкает и падает на колени. У него жалкий пришибленный вид, узкие глазки и вместо носа две дырки; рот наполнен гнилыми и кривыми зубами, и щёки впалые, как у насмерть замученного узника трудлага. Существо скулит, когда Матвей гладит его лоб – кожа липкая, но на пальцах не остаётся никакой гадости.

– Глянь, на нём вроде бы рваная футболка и джинсовые шорты. Всё в грязи, – говорит Матвей.

– Что. Это. Такое?

– Хер знает. Мутант? Больной? Как называют этих, с нарушением гормонов?

– В душе не знаю, – отвечает Слава.

Существо перестаёт скулить и корчит гримасу, напоминающую улыбку. Слава протягивает ему «сникерс», и существо проглатывает батончик.

– А мы не наелись поганок, часом? – выносит предположение Слава.

– Крипово, согласен. Ну, что с ним делать? Тут бросим?

– Есть варианты?

– Пригласим на чай?

– Сестрёнка будет в восторге.

Матвей прощается с существом, и Слава отдаёт ему последний шоколадный батончик. Парни выходят из леса с пустыми корзинами и уродцем на хвосте. Мутант встаёт как вкопанный перед дорогой и, упав на четвереньки, шмыгает обратно в лес. Слава выдыхает, а Матвей слегка огорчается: сенсация сорвалась, и ведь даже не сфоткал. Куда пропал инстинкт блогера?

Они договариваются помалкивать, и строят теории происхождения загадочной особи.

Слава: выкормленный старой ведьмой пришелец.

Матвей: мутант, сбежавший из секретной лаборатории.

Слава: ангел, спустившийся с небес и осознавший, что загремел в РФ.

Матвей: демон, вырвавшийся из адских казематов.

Слава:… и осознавший, что угодил в РФ.

Хохот.

Матвей: представитель расы первобытных людей, скрывавшийся под землёй.

Слава: «литературный негр» Дарьи Донцовой.

Матвей хмыкает, мол, прикалываться над Донцовой уже не комильфо. Слава тут же исправляется, вспомнив философские романы всё ещё популярного бразильца Коэльо.

Снова угорают, и Матвей уходит за пивом. По привычке возвращается с двумя бутылками и одну бросает Славе. Тот ловит, но руки дрожат, на лбу возникает испарина. Матвей видит и, подскочив пулей, забирает необдуманно засланную бутылку. Извиняется и приносит минералку.

После этого попытки вообразить, откуда явился серый чудик сходят на нет. Слава уходит вниз, на диван; в доме хватает спален, но Славе нравится в гостиной, потому что просторно и темно, не мешают луна и мерцание уличных фонарей. Матвей переписывается перед сном с Грелкой и рассказывает ей о странной встрече. Грелка не верит, но заинтригована. Вдруг она исчезает из мессенджера, и уже поздно ночью, когда Матвей спит, пишет сообщение, но стирает его, так и не отправив.

4. Грелка овердрайв.

Дождливый день принёс уныние всем обитателям особняка Кайгородовых. Ничто, казалось, этот настрой не перебьёт: ни бокал вина, ни папироса, ни юбилейное число подписчиков канала на видеохостинге.

Но к шести вечера на унылый особняк снисходит озарение: допотопный красный «гранд чероки» с визгом тормозит у калитки, выдохнув напоследок облако едкого серого дыма. Слава курит на лоджии, и вот уже всех созывает встречать гостью. Грелка спрыгивает с подножки «чероки» и машет домочадцам. Затем достаёт из багажника дорожную сумку и закидывает её на плечо. Матвей робко целует её, ну а Грелка засасывает его от души, но без пошлости и вручает скарб.

Матери Грелка нравится сразу, она это и не скрывает. Расспрашивает про кино, про роли. Но это позже, сначала, до трёх бокалов мускатного, она чинно интересуется родословной, точно Грелка это какая-то сучка и непременно нужен сертификат соответствия для любимого сыночка. К чести хозяйки, она не слишком зацикливается, отыгрывая праведную мамашу, и, подлив Грелке вина, невесомо соскакивает на более будоражащие темы. Есть в шоу-бизнесе любовь, как часто актрисы пробиваются в кадр через постель? Грелка тоже хохочет и упоительно рассказывает:

– Любовь, конечно, есть, и у некоторых она даже какая-то возвышенная, зефирная и такая essential. Им так хочется чувств, но зачастую ответный порыв консервируется ради обладания, и люди редко переходят на next level. Играют, прячутся и спят вместе. Но за этим маскарадом столько скрытой боли, имитации и фальши. – Они выпивают тост за любовь. Грелка продолжает говорить быстро, неуёмно: – И потом случается взрыв. Explosion! Так копится, копится, и ба-бах! И ведь не только у мужчин и женщин! Сколько геев, лесбиянок! So much! А они всё корчатся, шкерются по углам, изображая вельмож.

– А роли у тебя какие? Нравится вообще работа? – интересуется мать, сменив вектор беседы.

– Мелочь одна. Недавно снималась в сериале с Петровым. Он умный, профи и superstar. А мне на курсе рассказывали, что есть такие актёры-диктаторы, они условия всем ставят, и никто для них не указ. Самодуры, типа, petty tyrant! Блин, подумала я, вот и повстречалась с тираном – душите слёзы! А, наоборот, с ним легко и шустро всё, и никто из группы не спорит. И режиссёр-то молодой, no experience, так звезда к нему прислушивается. Я обалдела, если честно. Хотя всякие бывают, и мудаки тоже. Вторых даже больше, но они привычней, к ним заранее готовишься.

– How much is paid 6 ? – вдруг спрашивает Слава.

Слава представился до ужина, но Грелка не рассмотрела его и только сейчас обратила внимание.

– Супер, есть с кем попрактиковаться, – радуется Грелка, – Матвей вредничает, он не любит английский, хотя неплохо балакает. Я недавно из Штатов вернулась. Два года жила в Кастро-Вэлли, это на юго-западе в Калифорнии. До Сан-Франциско всего час на машине. В голове теперь такой винегрет из слов и понятий. Я к тому, что не выпендриваюсь, как могло показаться.

6

Сколько платят?