Скиталец
Шрифт:
Это было не дружественное подкрепление. Нет, для этого было еще слишком рано, да и надеяться на них, пожалуй, не стоило. Военачальнику принадлежала большая часть оружия в Шайенне.
— Пройдет совсем немного времени, прежде чем они попытаются обойти нас с фланга, — сказал Ронин, — если они уже этого не сделали.
Взгляд Бульдозера был мрачным и непоколебимым.
— Я еще не использовала тебя в качестве щита от пуль. Возможно, это мой шанс.
Внизу по меньшей мере еще двенадцать железноголовых присоединились к своим восьми поврежденным товарищам. Поскольку обе стороны конфликта находятся под каким-либо
— Блядь.
Ронин повернул голову к Рамиресу. Побледневший солдат стиснул зубы и прижал руку к животу. По ней сочилась кровь.
— Это выглядит не очень хорошо, — тихо сказала Бульдозер. Она быстро выпустила еще три пули подряд.
Рамирес прислонился спиной к стене и сполз по ней на пол, оставляя за собой полосу крови.
Ронин и Дженсен бросились к раненому солдату, опустившись на колени по обе стороны от него.
— Черт, Рамирес… Черт! Так, ладно. У нас внизу МакГоуэн, он сможет подлатать тебя, пока мы не доставим тебя к доктору, — Дженсен с трудом поднялся на ноги. — Я приведу его, и с тобой все будет в порядке. Просто…
Ронин схватил Дженсена за рукав, останавливая его.
— Что, чувак? Мы должны позвать его на помощь!
Наклонившись вперед, Ронин встретился взглядом с Рамиресом. Дыхание юноши было прерывистым. По его лицу из-под шлема катился пот.
— Блядь, как больно, — процедил Рамирес сквозь зубы.
— Я знаю, — ответил Ронин. — Просто сосредоточься на мне и дыши. Ты не можешь оставаться здесь, Рамирес.
— Нет, нет. Я не могу идти, — Рамирес зажмурился. Он покачал головой со слабым отчаянием. — Слишком больно.
— Скоро будет еще больнее, но тебе нужно остаться со мной. Следующая пуля, которая пробьет эту стену, убьет тебя, если мы не двинемся с места.
— Мы не должны его трогать, — Дженсен провел рукой по лицу, размазывая грязь по щеке.
Никто не вышел из Пыли чистым. Никто.
Снаружи прогремели новые выстрелы. Ронин положил древнее ружье на пол.
— Помощь внизу.
Рамирес снова покачал головой. Он не открыл глаза, не замедлил дыхание.
Процессоры Ронина заработали, перебирая мириады возможностей. Большинство из них заканчивались вероятной смертью молодого солдата. Но память Ронина продолжала возвращаться к темным комнатам внизу. Комнаты, приспособленные для ухода за людьми. Работало ли еще что-либо из этого оборудования…
Ронин просунул одну руку Рамиресу под ноги, а другой обхватил его за спину. Что-то хрустнуло у него в бедре. Солдат закричал, вцепившись в Ронина одной рукой, прижимая другую к животу. Ронин встал.
Дженсен бормотал проклятия, беспокойно расхаживая по комнате.
— Дженсен, тащи свою задницу к окну и открывай ответный огонь! Закричала Бульдозер.
После недолгого колебания Дженсен подчинился, ударившись плечом о стену рядом с узким окном Рамиреса. Его винтовка взревела — ее грохот совпал с криками Рамиреса, — пока Ронин выносил раненого солдата на лестничную клетку.
Рамирес успокоился, когда они спустились вниз.
— Все еще со мной, Рамирес? — спросил Ронин, регулируя свои системы подвески, чтобы держать раненого солдата как можно неподвижнее.
—
Прости…— За что? — они прошли мимо двери на третий этаж.
— То, что я сказал о твоей девушке, — ответил Рамирес напряженным голосом. — Было неправильно.
Бедро Ронина зафиксировалось, в результате чего его нога с силой опустилась на площадку второго этажа.
— Черт, — Рамирес стиснул челюсти
— Я клянусь, это не было возмездием, — сказал Ронин без тени юмора.
Они оказались на первом этаже. Солдаты в приемной перекрикивали грохот винтовок, шум усиливался, эхом разносясь по коридорам. Ронин осторожно опустил Рамиреса на пол в дальнем конце комнаты и усилил свой голосовой резонатор на максимум, вызывая МакГоуэна.
Медик был ботом старой модели, построенным в форме гуманоида, но не стилизованным под внешность человека. Его корпус был тускло-серым и гладким, с нескладными конечностями. Он отделился от своих товарищей и двинулся через комнату, неловко пригнувшись.
Металлические ноги МакГоуэна лязгнули по полу, когда он опустился рядом с Рамиресом.
— Сэмюэль, мне нужно, чтобы ты убрал руку, чтобы я мог оценить твое ранение.
— Я же говорил тебе… не называть меня так, мать твою.
— П-просто подвинь р-руку, — ответил МакГоуэн, его оптика — два больших отражающих круга — заметно подстраивалась. С мягкой твердостью он отдернул руку Рамиреса. Из раны потекла свежая кровь, видная сквозь разорванную рубашку мужчины. Повернув голову на шее со слишком большим количеством суставов, МакГоуэн осторожно потрогал входное отверстие, а затем помог Рамиресу сесть, чтобы он мог осмотреть выходное отверстие.
— Прогноз исключен.
— Что, блядь, это значит? — требовательно спросил Рамирес.
— Высокая вероятность перфорации внутренних органов и присутствия загрязненного инородного материала. Экстренная операция нецелесообразна в текущем месте и — или ситуации.
— В этом учреждении есть комнаты, которые, вероятно, были оборудованы для ухода за людьми. Если что-то из этого работает…
Зрение МакГоуэна сузилось и расширилось. Его голова слабо дрожала чуть меньше секунды.
— Мне н-нужен доступ, — наконец сказал он.
Ронин кивнул и встал. Несмотря на поврежденное бедро, он побежал по коридорам, следуя за своей памятью в ремонтную. Состояние Рамиреса неоднократно мелькало в его процессоре, вызывая новые воспоминания.
Воспоминания о Ларе, избитой, окровавленной и сломленной.
Мерси была в ремонтной вместе с двумя другими синтами, которых Ронин не видел — мужчиной и женщиной — и Служитель. Все они резко повернулись к двери, в которую вошел Ронин.
— Все закончено? — спросила Мерси.
— Нет, но у нас есть по крайней мере один раненый человек. Есть ли в этом месте что-нибудь, что могло бы помочь?
— Несмотря на то, что операционные не использовались, они содержались в надлежащем состоянии. В одном из них есть действующий Автоматический операционный стол, — ответил Служитель.
— Я не прошу никого из вас сражаться, — сказал Ронин, — но нам нужна ваша помощь. Если вы хотите свергнуть Военачальника… у каждого из нас есть роли, которые нужно сыграть.
Несколько секунд они молча смотрели на Ронина, несомненно, взвешивая шансы на успех с учетом риска и вознаграждения. Наконец Мерси встала.