Скиталец

Ронин перекинул винтовку через плечо и проверил упавших ботов на предмет чего-нибудь ценного. Их винтовки были собраны из древних деталей — как и все остальное в наши дни, — но содержались в таком плохом состоянии, что он был удивлен, что они вообще стреляли. Он сомневался, что они останутся целыми на коротком пути обратно в город.

Боеприпасы выглядели достаточно надежными. Он положил четырнадцать патронов в карман куртки. Его винтовка не была рассчитана на их калибр, но в Шайенне они бы пригодились. Кроме этого, у ботов не было ничего ценного. Неповрежденные детали в их корпусах можно было бы продать за хорошие кредиты в Шайенне или любом другом городе, но Ронин оставил их в покое. Было нелогично так думать, но что-то в том, чтобы растащить деактивированного бота на кусочки, казалось неправильным.

Он проследил, как скелетные, в основном похороненные останки автомобилей возвращаются к дороге. Потрескавшийся асфальт все еще был виден сквозь грязь, которая постоянно перемещалась благодаря постоянному ветру. Сквозь просветы пробивалась все более жухлая трава. Вскоре он оставил позади старую четырехполосную автостраду и ее заглохшие машины, свернув на боковую дорогу, ведущую прямо в Шайенн. Местные жители называли ее Кэмп-Роуд, хотя когда-то ее название было длиннее и менее уместно.

Здесь, на краю Пыли, любой путь к укрытию стоил того, чтобы его пройти.

За восемь месяцев, которые он провел в Шайенне, Ронин никогда не сталкивался с опустошителями так близко к городу.

Остановившись, он повернулся, чтобы посмотреть на массивное здание на севере. Его стены были побиты по меньшей мере двумя сотнями лет суровой погоды, краска обветрилась, а металл под ней поцарапался. Искореженные стальные балки торчали из частично обрушившейся крыши, как ребра разлагающегося вилорога¹. По всему периметру сооружения стояли десятки трейлеров — их было ровно двести четырнадцать. Тридцать семь из них, все еще были прицеплены к древним машинам, которые когда-то перетаскивали их из одного уголка страны в другой.

Десятилетия бурь нанесли кучу осадочных пород вокруг здания и трейлеров. Здесь мало что можно было спасти. Ронин обыскал каждый трейлер по меньшей мере дважды и четыре раза обошел доступные части здания. От конца до конца было ровно полторы тысячи футов.

Несмотря на свою скрупулезность, он иногда находил небольшие предметы, которые представляли определенную ценность.

Он перевел свой взгляд на запад, подождав мгновение, пока оптика настроится на яркий свет. В пяти милях отсюда район Ботов Шайенна стоял практически нетронутым разрушительным действием времени, тишина в мерцающем от жары воздухе. Даже в легком темпе он мог вернуться в течение часа, окруженный надежной крышей и четырьмя прочными стенами вместо сотен миль пустоты.

Шайенн никуда не денется. Он стоял там еще до «Отключения», до того, как его схемы были выведены из строя и мир был уничтожен. С Ронином или без него, боты и люди, называющие это место домом, продолжат свою жизнь. И небо, хотя и оставалось вечно серым и затянутым дымкой, не предвещало грозы.

Было достаточно времени для еще одного короткого поиска.

Он направился к разрушенному зданию, грязь хрустела под его ботинками. Остановившись у одной из обшарпанных дверей, он взялся за защелку голой металлической рукой — синтетическая кожа давно была покрыта Пылью — и потянул. Дверь распахнулась без особого сопротивления, застонав на петлях.

Внутри здания было темно и тихо. Большинство оставшихся материалов были слишком большими или не практичными для вывоза — связки длинных, точно обрезанных деревянных досок, посеревших от времени, листы крошащейся сухой стены, мили и мили труб и проволоки и тяжелые мешки с пылью, которая затвердевала при намокании. Цемент, подсказала его память, хотя надпись на пакетах уже давно выцвела и не поддавалась прочтению.

Иногда на земле снаружи оставались следы тяжелых протекторов. Ронин предположил, что у Военачальника, лидера Шайенна, был какой-то тяжеловоз, чтобы тащить большие материалы обратно в город, когда они требовались для ремонта. Достаточно просто, при наличии нужных инструментов и относительной близости. Но большинство ботов в Шайенне были спрятаны, не имея ни малейшего представления о том, как копаться в мусоре, как извлекать сокровища из Пыли.

Ронин поправил свой рюкзак и взял в руки винтовку. Его большой палец коснулся гладкого места на рукоятке, потертого за те пятьдесят семь лет, четыре месяца и двенадцать дней, что оружие находилось у него. Он медленно шагнул вперед, чтобы его лом не лязгал, настраивая оптику, чтобы компенсировать ограниченный свет.

Далекая, поврежденная память подсказала ему, что это была приемная, но он не мог вспомнить, каково было ее истинное назначение.

Лучи света точечно пробивались сквозь потолок, освещая летающие молекулы пыли. Она была повсюду, во всем. Это была веская причина, чтобы вернуться в Шайенн; ему требовался ремонт, прежде чем его внутренности наполнятся песком. Со временем пули завершат начатую работу.

После быстрого осмотра — почти все было в том же состоянии, что и в прошлый раз, когда он был здесь, вплоть до нетронутой грязи на полу — он обошел широкий сломанный стол прямо перед входом и вошел в дверь с надписью «Только для сотрудников».

Пока он шел по длинному коридору, стены здания стонали от ветра. В остальном все было тихо. Ронин продвигался медленно, проводя оптикой из стороны в сторону, бесшумно ступая ботинками по бетонному полу. Маленькие комнаты вдоль коридора были в основном разграблены, столы, стулья и полки внутри были разбиты, как и почти все остальное в этом мире. Одна из дверей, снятая с петель, лежала в коридоре. Это было совсем другое дело.

Он помедлил, прежде чем пересечь открытый дверной проем, прислонившись к стене. Слой пыли не был потревожен, за исключением тех мест, где его подняло при падении двери, но это не означало, что помещение было пустым. Многие, как боты, так и люди, предпочли бы подобное место огням Шайенна.

Номера и стены не всегда означали безопасность.

Слегка наклонившись вперед, он заглянул за косяк. Его процессоры быстро сравнили комнату с последним упоминанием в его памяти. Ничего не изменилось, за исключением упавшей двери. Удовлетворенный, Ронин продолжил путь по коридору.

Дойдя до конца, он вошел в большую комнату, которая когда-то служила местом, где люди собирались и ели. Длинные столы и стулья были опрокинуты, ножки отломаны, а солнечный свет струился сквозь разбитые окна. Подняв оружие, он осмотрел окрестности.

Хотя пыль здесь постоянно поднималась ветром, повсюду были отчетливо видны отпечатки ботинок. Они прошли между столами в темную кухню и вдоль стены справа, остановившись у туалета. Походка была неровной, местами ступня была нечеткой из-за того, что он волочил левую ногу. Либо человек, либо поврежденный бот, хотя Ронин подозревал, что даже у поврежденного бота походка была бы более размеренной.

Он отошел в сторону к столешнице, настраивая прибор ночного видения, чтобы осмотреть кухню. Кто-то недавно прошел здесь и разнес все на куски, как будто там действительно могла остаться еда после стольких лет; по человеческим подсчетам, «Отключение» произошло по меньшей мере за пятнадцать лет до того, как Ронин был разбужен Пророком, и сейчас Ронину шел сто восемьдесят пятый год с момента реактивации. В наши дни у людей были проблемы с сохранением урожая в течение нескольких месяцев.