Склад

* * *

– Ты почему мне ничего не сказала? – Верослава была в больнице, куда после избиения, всю в крови, привезли Анастасию.

– А как бы я тебе сказала? – еле проговорила подруга, – меня привезли сюда в бессознательном состоянии, на мне «живого места» не было, я и говорить-то не могла. Вот только теперь хоть как-то разговариваю и двигаюсь.

– Кто это сделал, догадываешься?

– А что тут догадываться? Точно знаю – по приказу Гончарука это было. Он мне еще в кабинете своем угрожал, да и эти твари потребовали документы.

– Я тут тебе водички заговоренной принесла. Пей, поможет силы восстановить быстрее.

– Спасибо, Верка. У тебя из-за меня, надеюсь, проблем не было?

– Допрашивали меня тоже. Но что я ему могла сказать? Мы же ничего «такого» с тобой не обсуждали, – улыбнулась Верослава.

– Вот-вот, точно – не обсуждали, – попробовала улыбнуться в ответ Настя.

* * *

Богдан Данилович был у себя дома. Мысли о документах Шуфрича его не покидали: «Как этот сопляк сумел «нарыть» столько секретной информации? И, главное, были доказательства: копии подписанных документов, фотографии… Кто же мог меня так подставить? Хорошо еще, нашлись люди, которые сдали этого журналюгу. Разумеется, не безвозмездно», – полковник нахмурился, вспомнив сумму, которую он заплатил за добытые сведения. Но теперь он точно знал, какими данными располагал Шуфрич. Но вот где же они – это был основной вопрос. При обыске квартиры покойного документов обнаружено не было. И тут очередная информация: переданный пакет Золотаревой. Но и тут Гончарука постигла неудача.

От тяжелых раздумий полковника оторвал телефонный звонок.

– Богдан Данилович, вечер добрый, – в трубке раздался знакомый голос.

– Здравствуй,…

– Только не надо имен, – перебил голос в трубке, – как продвигается расследование? Почему документы еще не найдены? Ты понимаешь, что, если информация попадет не в те руки, то пострадаю не только я, но и другие люди, ты в том числе?

– Я все понимаю. Мы активно работаем. Но смерть Максима Шуфрича не решила проблем. Я думал, эта журналистка, Золотарева, владеет информацией, но, видимо, это не так. Или она очень хорошо скрывает.

– Меня интересует результат, это в твоих же интересах. Действуй, – разговор прекратился.

«Действуй – легко сказать», – думал Богдан Данилович, – «если Золотарева увезла документы в Москву, то сотрудники СВР России уже были бы здесь. Значит, бумаги еще на территории Украины, если вообще они у нее были.… А ее подруга, Туманова, тоже не похоже, что ей известно… Хотя, сходить к ней еще раз надо».

Полковник и сам не мог до конца себе объяснить, зачем именно ему надо идти к Верославе, но желание было – и это главное, потому что Гончарук привык, чтобы его желания всегда исполнялись.

* * *

В квартиру Верославы Тумановой позвонили. Открыв дверь, женщина удивилась неожиданному визиту – на пороге стоял Гончарук Богдан Данилович.

– Верослава Андреевна, здравствуйте.

– У Вас возникли какие-нибудь дополнительные вопросы? – спросила ведунья, впуская полковника в квартиру.

– Я здесь, скорее, по личному вопросу, хотя, признаюсь, до конца не верю в Вашу абсолютную непричастность к делу Максима Леонидовича Шуфрича.

– И зря. Мне нечего Вам добавить.

– Ну, хорошо, оставим пока это. Верослава Андреевна, я человек военный, поэтому привык говорить напрямую.

– Ой, ли? – перебила его ведунья.

Полковник сделал вид, что не заметил усмешку Верославы, и продолжил:

– Вы мне определенно нравитесь. Пока не решил, почему, но это неважно. Хочу предложить прямо: в моей власти посадить Вас в тюрьму как соучастника за сокрытие информации, представляющей интерес для службы безопасности Украины. Собрать доказательства – не проблема.

– Вы мне угрожаете?

– Ну, что Вы, просто говорю факты, а Вам решать, что с ними делать. Но, как моя любовница, Вы будете в полной безопасности.

– То есть, вы понимаете, что как мужчина Вы меня не сможете заинтересовать, поэтому сразу перешли к шантажу?

– Что ты себе позволяешь?! – Гончарук, раздражаясь, перешел на ТЫ.

– Мне скрывать нечего, – Верослава испугалась, но виду не подала, – а сейчас, я попрошу покинуть мою квартиру.

– Ты еще пожалеешь, ведьма, – полковник удалился в гневе.

* * *

– Верка, то, что ты рассказываешь, ужасно. Гончарук – опасный тип. Не знаю уж, зачем ему ты, но своего он постарается добиться любыми средствами. Такая уж он гнида, – Настя очень испугалась за свою подругу, когда та ей рассказала о визите полковника.

– Не переживай. Ты только из больницы – волноваться нельзя. Все разрешится. Хорошо, что ты те документы в Москву увезла.

– Так по твоему же совету.

– Кстати, – Верослава взяла подругу за руку, – хотела тебе сказать – меня вызывают завтра в департамент защиты национальной безопасности.

– Гончарук вызывает? – испугалась Настя.

– Нет, майор Линник какой-то.

– Ох, Верка, держись.

Возвращаемся в первоначальное время

«И что из этого для меня?»

слова привиделись в момент пробуждения

В палате кто-то разговаривал, кто-то тихонечко плакал, кто-то просто спал. Верослава же пыталась прислушаться к тому, что происходит за границей реальности, услышать другие голоса, как учила ее бабушка.

«Ты здесь ненадолго» – и образ майора Линника…

– Туманова, к тебе пришли, – медсестра отвела ее в комнату для посещений больных.

Верослава была неприятно удивлена, увидев там полковника Гончарука.

– Конечно, это не то место, где ты должна сейчас находиться, но, в принципе, тоже подходит, – начал свою речь Богдан Данилович, – мой племянник все-таки решил ослушаться моего приказа и поступить по-своему, оправдывая это офицерской честью и законами справедливости. Ну, что ж, моих планов это все равно не нарушает.

– Так майор Линник – Ваш племянник? Понятно. А ваши мелочные планы – отомстить мне?

– Ну почему же отомстить? Я всегда добиваюсь того, чего хочу. А на донный момент я хочу тебя. И я этого добьюсь.

– Каким же образом, позвольте полюбопытствовать? И в чем интерес близких отношений с женщиной, которой Вы неприятны и которая Вас не уважает?

– А это тебя не касается. Будем считать, что это – моя прихоть. Ты сама подумай и реши, что для тебя важнее. Первый вариант: ты – моя любовница. У тебя своя квартира в Киеве, тебя никто не беспокоит по делу Шуфрича. Работаешь, кем хочешь. Занимаешься, чем хочешь. Второй вариант: ты сгниваешь в этой психушке в состоянии овоща, обколотая аминазином и галоперидолом. Выбор за тобой, – усмехнулся Гончарук.