Сколько горя нужно для счастья? Книга 2

После массированного обстрела в бой помчались танки. Начался звездный час Гулливера. Грохот не прекращался долгие часы, гусеницы умудрялись буксовать на крови, но громоздкую машину смерти не остановить.

Вот это я понимаю… Увидеть такое безумие в живую… Интересно, это и есть тот момент ради которого стоит жить?

Гулливер воспылал, словно в организме вместо крови струиться дизельное топливо.

Долой супружескую жизнь! Она скучная, а на войне интересно.

Каждая секунда пребывания тут, слаще годика пресного времяпрепровождения дома.

Я больше не человек, я — ТАНК! И у меня свои танковые дела.

Танк всегда прав!

Такая женщина как Ливия, не то что коня на скаку остановит, ей и танк притормозить не проблема. Хорошо, что она далеко… Любимая восхищает и ужасает больше чем армия врагов. Нужно насладиться моментом, пока хомут семейный жизни не затянулся на шее вновь.

Когда прекратился пулеметный треск и мышиные тела перестали коптить, Леопольд подумал — Снова небо стало голубым, снова солнце стало красным, не могу быть долго злым, добрый я ужасно…

Глава 21

Мужик не тот — кто был женат, мужик тот — кто был солдат!

Почему в мирное, благополучное, сытное время мужчина перестает быть похожим на мужчину и вымирает с чудовищной скоростью?

Хоть завтра в красную книгу записывай…

Даже в старой доброй песне были строки: потому что на десять девчонок — по статистике трое ребят.

Безопасность, тепличные условия для мужчины хуже самой неблагополучной тюрьмы. Тестостерон в крови падает, он ленится лишний раз выйти из дома, валяется под забором, пивное брюшко растет быстрее живота беременной женщины. Даже в тридцать лет, ему не по силам удовлетворить жену, максимум пару раз дернется, когда перелезает на свою половину кровати. Хуже всего, когда он пьяный в стельку приходит в школу навестить сына и позорит его перед друзьями.

Где такому найти применение?

Кому — война, а кому — мать родная. У мужчины две матери, первая — обычная женщина, которая вынашивает юношу девять месяцев и взращивает до совершеннолетия, а вторая, война — делает из мальчика мужчину.

Только с оружием в руке он может реализоваться. Смерть, стресс, паника, адреналин, каждодневные калечащие испытания закаляют характер.

Принято считать, что это работа Господа Бога посылать испытания людям на голову, но на поле брани, каждый сам себе Бог! Ты в остервенении запрыгиваешь на врага и тычешь в тело ножиком, лезешь пальцами в глаза, стараясь выдавить яблоки, кусаешь за кадык, заламываешь руки, ты даже до конца не понимаешь зачем, но убить — убьешь.

Враг злиться, скалиться, прыскается кровью и остывает на руках… Разве такая борьба не лучше, чем пресный секс под одеялком с супругой, которая тебя даже не хочет?

Вы бежите в бой как марафонцы. Под ногами мины, в ушах свист пуль, каждый третий гарантированно умрет, но вы улыбаетесь и даже заключаете пари — кто продержится на пару минут дольше.

В окружении такие же мущинские мущины. Твои друзья, братья и собратья, коллектив, стая, вы могучие и твердолобые, каждый знает цену словам, поступкам и ради друга жизни не пожалеет.

Мужчина — стройный как кипарис, могучий, суровый, мощный. Нервы как стальные канаты, сердце широкое как экватор и в руках сил немерено.

Чтобы мужчина продолжал быть, нужно регулярно устраивать войны. Большая часть потеряет ноги и станет никому ненужными инвалидами, но те что уцелеют, будут красавцы как на подбор! Девять покалеченных из десяти, стоят жизни десятого!

* * *

Примерно такая же методичка была у Аскера. Искариот велел ему усилить атаку, простимулировать бойцов и бесконечно идти в наступление.

Логика простая. Зачем мелочиться и считать солдат? Мы же патроны не считаем… Скупость смертный грех!

Аскер проинструктировал Игнатия, а тот в свою очередь Варлама. — Пусть продемонстрируют истинную жестокость, первородное насилие, перевернут мир с ног на голову, в котором люди будут спокойно относится к преступлениям, совершаемым на глазах, но каждый, не похожий на них, будет вызывать страшное отвращение.

Пусть творят такое, чтобы сам термин «жестокость» был слишком мягок, для описания «таких» поступков. Филологи должны тысячу лет придумать новое слово для подобных извращений, но всё будет тщетно…

Нужен такой показатель насилия, при котором линчевание будет считаться актом милосердия.

Ну давайте человечища мои, удивите…

Солдат единственный, кто может без последствий для здоровья, изо дня в день проявлять себя противно тому, что чувствует; распинаться перед тем — кого ненавидит, радоваться тому — что обычно приносит горе.

Для воина нервная система пустой звук, выдумка. Он — состоящее из стальных пластин физическое тело. Душа мужчины, такой же кусок неказистой стали, её можно поместить в тело, только путем сварки.

Заставлять мужчину делать то, что ему не нравится, можно до бесконечности. Сама природа поощряет безнаказанно насиловать его.

* * *

Варлам лично обходил захваченный поселок, открывал погреба и, если видел там затаившихся женщин с детьми, просто бросал гранату.

Выживших зверолюдей заставляли убивать родных и друзей в обмен на свою жизнь и многие соглашались…

Зародилась теплая традиция. Солдаты сидят вокруг трупа на пнях и поочередно отрезают кусочек живота, который так приятно кушать с ножика. Сырое мясо на вкус конечно так себе, но если приправить парочкой анекдотов от друзей, то вполне съедобно.

— Все же, мы мало чем отличаемся… Произнес Искариот со смакующей улыбкой на губах, а после уже, наверное, в тысячный раз повторил приказ, который от зубов отскакивает. — УБИТЬ ВСЕХ! Он выглядел как палач…

У солдат выработалась мышечная память. Стоит услышать заветные слова главнокомандующего и ножик в руке устремляется к нервному узлу на затылке пленников. Особые умельцы ловким движением вырезают шмат мяса как Микаса и Леви у титанов. Те люди, что по брезгливее, просто стреляют в лоб с мелкокалиберного пистолета.

Вот так запросто распоряжаясь жизнями людей и зверей, Искариот на миг примерял шкуру господина!

Так вот значит повелитель, как вы чувствуете себя на постоянной основе… Я, Гулливер, Герасим, остальные приближенные и обычные люди для вас не значимее чем те звери в погребе для солдат…

Счастье и горе мне, за то, что стал вашим верным последователем.

Плох тот солдат, что мечтает быть генералом.

Задача солдата копать ямы, рыть траншеи, красить траву, убирать лужи совком и ведерком, тосковать по родным, гадать — сохранит ли девушка верность, которую он оставил на попечение трем друзьям детства. Максимум что он должен, так это воевать, проливать кровь, переносить болезни без медицинской помощи, недоедать, плохо спать, выполнять дебильные поручения, убивать, воровать, мучиться от совести и воспалений гланд…