Сколько горя нужно для счастья? Книга 2
Шрифт:
У него не должно остаться физических и душевных сил, чтобы мечтать и строить карьерные планы.
Генерал совсем другая ипостась, его задача умертвить как можно больше своих и чужих, он образован и циничен, а солдат же зачастую в прошлом обычный деревенский паренек, которого не жалко пустить в расход, ну зачем такого наделять властью?
Солдат есть солдат и грош такому цена. Солдат меняет рубашку только тогда, когда она кишит вшами, он не должен знать, что такое брезгливость. Солдат обязан пахать круглосуточно, если он будет бездействовать более пяти минут, то начнет думать, а это ему делать необязательно и даже вредно.
Солдат относится к
Не просто так солдат на генералов не меняют, даже при курсе один к ста.
Позади захваченных территорий рабочие прокладывают железную дорогу и стелют асфальт. Человечья инфраструктура будет тянутся до империи и воткнется в неё как игла в задницу.
Руки правосудия длинные.
Вагоны перегружены снарядами, пулями, минами, ракетами… От нашего дома к вашему так сказать…
Господин дал один единственный приказ — наступать. И я, мы, будем наступать на глотку и на принципы кому угодно, даже себе. Народу потребуется положить немерено, но это мало кого заботит, если не тут, то так или иначе они умрут от старости, а как и когда умирать принципиальной разницы нет.
* * *
В то непростое время, когда жизни миллионов людей и зверолюдей висели на волосок от смерти, пока судьбы строились и рушились, в момент, когда решалась судьба видов, будущее планеты, когда Злата и Тимофей бегали как реактивные и старались укрепить оборону империи — тот по чьей вине все это случилось, в свою очередь отдал парочку наспех выдуманных указаний и заперся в замке с Мару.
Если ты руководитель и дело требует твоего постоянного вмешательства и контроля, то оно хреново организовано. В твои обязанности как созидателя входят круглосуточные развлечения и размышления о великом, работать должны образованные идиоты.
Профессионала можно нанять за деньги и делегировать ему задачи, он как проститутка, а вот принимать судьбоносные решения, навязывать волю, гнуть линию… Такому в школах не учат.
Зачем грузить голову пустяками… Заводы работают, людей в профиците, пусть мальчики себе воюют сколько понадобится, я занят более важными делами.
Мару…
Любовь… Её глубинный смысл, тайны… Я понимаю почему этим термином были озабочены миллионы умов древности. Множество произведений, стихов, фильмов, дуратских поступков и тюремных сроков было получено и совершено ради любви, но всё тщетно…
Никто из людей так и не смог познать, даже на миллиметр приблизится к анатомии любви. Им не суждено узнать, что такое любить и быть любимым. Любовь это вам не чувство голода, она была изобретена для истинных существ, таких как я.
Жизнь человека — ни что иное, как жажда новых ощущений. Людьми движут амбиции, сидеть на месте преступление. Если лишить примата всех ощущений; зрения, вкуса, слуха и осязания, то он моментально сойдет с ума и превратится в амебу, а если наоборот, наделить сверх меры, то ему снесет голову, поскольку разум человека хрупкий как китайский чайник, если он конечно не одарен разумом истинного человека.
Я люблю её, дышу ей, желаю её, осязаю её. Мару такая красивая, что очень часто встаешь столбом, тело парализует, мысли замораживаются, ты открываешь и закрываешь губы в молчании как рыбка…
Слишком неправдоподобно… Даже просто смотреть, обнимать глазами такая честь и наслаждение, какое не сможет дать ни одна людская, даже самая изощрённая оргия, ни
один наркотик, хоть целый литр крокодила в ноги вколи, а всё равно даже тени, дешевой подделки истинных чувств не получишь.И вот ты касаешься любимой руками, целуешь, аж разум зудит…
— Я хочу познать тебя еще сильнее!
— Так познавай глупыш мой… Ответила хитрая лисичка…
Наши чувства чистые как вода из-под крана, прошедшая миллион степеней очистки. Они белее листка в новеньком альбоме, жарче солнца, ярче взрыва сверхновой, они попросту неправдоподобны…
Что же может дополнить такую чистую, искреннюю и непорочную любовь?
Правильно… Только грязный секс.
Я сатанею, зверею как разозленный цепной пес, я так хочу её что живу с ощущением, словно в любую секунду все вены в организме могут лопнуть от напряжения. Набрасываюсь на Мару как гепард на газель, слюнявлю лицо как собака, ладонями разминаю аппетитную грудь, наглаживаю ягодицы до блеска, обсасываю кожу на шее и соски как собака косточку…
ВОЖДЕЛЕЙ!
ВОЖДЕЛЕЙ!
И вот я внутри… Она издает такие звуки, от которых краснеет всё нутро, она возбуждает так, что мертвый в гробу очухается. Боже прости моё скудомыслие, но я не могу подобрать правильных слов, какой же это кайф…
Ты двигаешься, ты ополоумел, ты уже полусумасшедший, а она стонет всё сильнее, слаще и смотрит на тебя любяще, взгляд такой родной, глаза красивые, с физиологической точки зрения, ты испытываешь то самое счастье…
Чтобы человеку вместить столько гормонов счастья, сколько мой организм генерирует в секунду, не хватит и тонны мозговой массы.
Пришлось оградить красной чертой зону, за которой людям можно приближаться к замку. Наши чувства выплескиваются наружу в виде энергии и стоит человеку хоть на сантиметр приблизится, он впитывает её и умирает за одну секунду от переизбытка нашей страсти.
Чтобы умертвить двадцать шесть миллиардов людей, хватит и десятой доли процента того, что мы испытываем за день.
* * *
Игнатий.
Первая западня.
Женщина, сидела на корточках и прижимала к груди сверток с ребенком. Мы с Варламом подошли ближе, и я сказал. — Не надо не коли, завтра я лучше застрелю, чтоб не мучились.
— Если командир узнает о твоей добродетели, то мало не покажется… Сказал он и убрал ножик за пазуху.
Пара секунд промедления и взрыв… Это был не младенец…
Привыкнуть можно ко всему, кроме потери товарищей…
— Друг мой маленький… Первым делом после пробуждения я думал о Варламе, а не о себе… наверное, это хороший признак дружбы…
— Ты как… Ну же давай, дружище откликнись…
— Мой хороший. Почему он молчит…
Вокруг пыль, я долго сидел и ничего не понимал, но вскоре увидел свернутый комочек в солдатском мундире. Варлам лежал боку и прижимал коленки к груди.
— Хватит лежать, нужно отходить… Я перевернул его лицом к себе и по спине промчался жуткий холод.
Взгляд стеклянный и пустой, Варлама больше нет со мной… Больно так, словно я без кожи остался…
Его воспитали, взрастили в редкого, бессовестного подонка, но тем не менее он был моим лучшим другом. Надежный, проверенный, ему можно доверить не только спину, но и все остальное. Я не могу толком запомнить его лицо в последний раз, слезы не прекращают течь, всё размыто…