Скользкий

– Не стухнут – зажарим и съедим, – загорелся Серега. – А бабам перья впарим. Мне Борька Ефимов – это тот, который с братками тусуется, – рассказывал, что на оперенье стрел лучше всего перья синьков подходят. О! Сестры не возьмут, через Борьку браткам сдадим.

– Я тебе сколько раз говорил: держись от этого поганца подальше! – не на шутку разозлился на сына Михаил Григорьевич. – Заметут его, и всех дружков в лагерь за собой потянет.

– Да ладно, бать, не маленький. Смотри – Прохор шкуры сторговал уже. Иди быстрее.

– Вот привязался, почище репейника, – вздохнул возница. – Сам сходи, раз не маленький.

– Ну, бать… ты ж торгуешься лучше.

– Черт с тобой. Схожу, – махнул рукой Михаил Григорьевич, спрыгнул с телеги и зашагал по грязи к бричке.

Хм… Не думаю, что синьков удастся задешево сторговать. Не тот товар. В этих птицах, размером чуть меньше глухаря, и ценились-то прежде всего именно перья, которые при снаряжении стрел использовали только после наложения специальных чар. И эти чары со временем нисколько не слабели.

– Ну что? – спросил Серега у возвратившегося с пустыми руками отца. – Цену заломили?

– Гимназистам на заказ стреляли, – пробурчал Михаил Григорьевич и хмуро осмотрел заляпанные грязью сапоги. – Те уже сами их браткам продадут и без нас обойдутся.

Серега счел за благо промолчать.

– У вас в селе братьев много? – Обоз вновь начал движение, и я ухватился за доски борта.

– В селе нету. И на Базе в начале года вербовочный пункт закрыли. А то наплетут молодым дурням сказок, а те и рады вербоваться. – Михаил Григорьевич передал вожжи сыну. – И не смей больше с Ефимовым якшаться! Возьмут особисты на карандаш – наплачешься.

– Наплетут сказок, – передразнил отца Серега. – Нешто лучше в нашей дыре всю жизнь зад морозить?

– Ох, как мы заговорили! Ну иди в Братство запишись, коль зад морозить не хочешь. У них там прям Африка!

– Не-э-э. Я в Северореченск двинуть думаю.

– И за что Господь наказал меня сыном-идиотом? За какие грехи такие смертные? – закатил глаза Михаил Григорьевич. – Медом тебе там намазано?

– Медом! Сам же видел – там уже больше месяца тепло стоит. И в сентябре не каждый год снег выпадает, – запальчиво привел, видимо, давно обдумываемые аргументы Серега. – А у нас что? Снег только две недели как сошел.

– Эх, дитятко ты неразумное, – постучал себя по лбу согнутым указательным пальцем его отец. – Сам посуди: как ни крути, семь-восемь месяцев в году там снег лежит. И сеном они запасаются на эти самые восемь месяцев. Потому как снежные ягоды, серый мох и русальи водоросли у них не больно-то и растут. Вот и пускают они осенью почти всю скотину под нож. Тебя ж солониной и мороженой ягодой всю зиму покорми – на стену полезешь.

– Мясо они морозят, – не очень уверенно возразил Сергей. – И урожая куда больше нашего собирают.

– Урожай – это дело. Дома кто-то мешает хозяйством заниматься? Не вижу у тебя желания на земле работать. А то смотри – в следующий раз Юрку с собой возьму, а ты картошку окучивай, коров паси. Не хочешь? То-то же. И сам подумай, кем ты в Северореченске будешь? Ни земли, ни денег, ни дела. Теплые места давно заняты. Так и пробегаешь всю жизнь в служках.

Не решившись больше спорить с отцом, Сергей промолчал, а Михаил Григорьевич не стал продавливать свою точку зрения.

По обеим сторонам дороги вскоре потянулись засаженные какой-то травкой поля. Овес, что ли? Не знаю, агроном из меня тот еще. Оглянувшись на замершую у борта телеги вампиршу, я устроился поудобней и постарался задремать. Сон не шел. Плохо, сейчас бы самое время задрыхнуть, но не могу расслабиться, и все тут. Мысли всякие дурацкие в голове крутятся. Ножи-амулеты-пистолеты. Стужа – Хранитель – порталы между мирами – собственное будущее. Фигня, в общем, полная.

Впереди показались три обнесенные высоким забором ветряные мельницы, на лужке рядом с ними паслись, выщипывая молоденькую травку, тощие коровы. Помимо вооруженного охотничьим ружьем часового на одной из мельниц за стадом следили еще три пастуха – двое с арбалетами, один с луком.

Интересно, что они сейчас мелют? Зерна ж с зимы остаться не должно. Потом я приметил протянувшуюся высоко над землей на деревянных опорах нитку силового кабеля, и все стало понятно. Вон за той рощицей хутор Видный должен быть. Богатый хутор. То ли староверы там обосновались, то ли еще какие раскольники, но держались они особняком и пришлых не привечали.

– Михал Григорьич, а вы откуда едете? – Молчание настолько мне обрыдло, что я был рад любой теме для разговора. Ну, почти любой… – Если не секрет, конечно.

– Да какой секрет? Из Северореченска едем, – не стал отмалчиваться все еще сердившийся на сына мужчина.

– А чего так далеко на север забрались? По южной же дороге всяко ближе должно быть. – Действительно, странно. И Город и Северореченск находились существенно южнее Форта.

– Дрянь та дорога, – сплюнул Серега.

– Это точно. Не люблю я те места. В племянника двоюродного о прошлом годе около Лисьих Выселок бесы вселились, так до церкви не довезли, сбег он. Спаси Господи душу раба твоего, – перекрестился Михаил Григорьевич. – А вообще, мы каждый раз в Форт заезжаем.

– Бать… – осуждающе протянул Сергей.

– Ой, да перестань ты. Тоже мне, секрет великий, – шикнул на него Михаил Григорьевич. – С Северореченском у нас только Комвнешторгу торговать разрешено. Так мы берем товар, везем в Форт, сдаем там деятелю одному из Торгового союза и тут же обратно выкупаем. Ему копеечка капает, нам бумаги чистые. Особисты, конечно, обо всем прекрасно знают, но смотрят на это сквозь пальцы. До поры, до времени…

– Еще б им не смотреть сквозь пальцы. За такие-то деньги… – вставил Серега. – Всяк побольше кусок откусить норовит.

– Как там, в Северореченске? – Я понял, что пора менять тему.

– Хорошо там, – мечтательно вздохнул парень. – Заводы работают, трубы дымят, товару полно.

– Дитятко, да разве ж тот товар их трудом сделан? Там же торгаш на спекулянте сидит и барыгой погоняет! Только и слышишь: завозу не было, завоз будет, завозу не было, завоз будет. Сидят, у моря погоды ждут. Попадет к ним что стоящее – не попадет. А ну как лавочка накроется? С голоду же пухнуть начнут. Казаки всех прокормить не смогут. – Расстроившись, Михаил Григорьевич начал развязывать котомку. Судя по аромату, с чем-то съестным.

– Вы про поисковиков? – решил уточнить я.

– У вас их, может, поисковиками кличут, а у нас доставалами. Хрен редьки не слаще. – Михаил Григорьевич заглянул в котомку и задумался. – А так в Северореченске пока хорошо. Особенно по сравнению с Фортом. Я, как вашего уличного проповедника послушал, так вообще удавиться захотелось. Ей-ей, рука за веревкой потянулась. Караул! Завтра не то конец света, не то начало глобального оледенения. Еще и проторчали у вас на день дольше.

– А что такое?