Скользкий

– Монетный?

– Золото там добывают, серебро вроде тоже, – пояснил Михаил Григорьевич. – Нет, у нас не забалуешь.

– Вот Березовый карьер начнут разрабатывать – вообще всю шушеру закроют. – Развалившийся на мешках Серега с интересом разглядывал мое ружье.

– Березовый? Он же на территории Форта, – припомнил я. – Как это его Город разрабатывать будет?

– Известно дело как. Кайлами да лопатами. Вы ж все равно там уголь не добываете. – Парень пожал плечами. – А наш Уприрес давно на него глаза положил.

– Говорят, концессию оформлять собираются, – обернувшись, посмотрел на сына Михаил Григорьевич.

– Ну да, мы ж без концессии никуда, – рассмеялся парень и уже так, чтобы не расслышал отец, добавил себе под нос: – И на хрена нам тогда танки?

После плотного обеда меня разморило. Мягкие мешки под спиной сделали свое дело и, свернув снятую куртку – пистолет благоразумно убрал в карман, чтобы не мозолил людям глаза, – я положил ее себе под голову. По небу лениво ползли облака, одни догоняли другие, третьи и вовсе двигались им навстречу. Солнце все так же пригревало, от мешков шел легкий приятный запах и незаметно для самого себя я провалился в сон.

– Вставай, приехали. – Как мне показалось, почти сразу же толкнул меня в бок Серега.

Я продрал глаза и увидел, что обоз остановился около караван-сарая – скопища деревянных домиков, в которых жарили, варили, тушили и мариновали все, что только могли пожелать остановившиеся отдохнуть путники. Разумеется, здесь удовлетворяли не только гастрономические потребности клиентов, но и многие другие, подчас весьма специфичные. В караван-сарае, пока путники ели и отдыхали, могли подковать лошадь, починить телегу, выстирать-выгладить-заштопать одежду и предложить на выбор оружие из достаточно внушительного арсенала. Тут были свои кузница, баня, несколько меняльных лавок, штуки три торговавших припасами и самым разнообразным снаряжением магазина и несколько скупщиков, не особенно заботящихся о чистоте сделок с юридической точки зрения, зато весьма внимательно осматривающих товары на предмет чистоты иной: вещи с кровавыми пятнами принимались по куда более низким расценкам.

И если здесь не царила мама-анархия, то только потому, что внешнее подобие порядка было выгодно местным заправилам. А так – и воруют, и трупы на узеньких улочках по утрам нередко находят. Помню, несколько раз на облаву даже сводный отряд дружинников из Форта направляли.

Я соскочил на землю и огляделся, высматривая Илор. Ага, вон она, слезла уже.

Где-то рядом жалобное тявканье сменилось визгом, и Серега, подбежав к пацанам, топившим в глубокой луже щенка, влепил самому старшему крепкую затрещину.

– Да он же больной! – заныл тот. – Мы чтоб не мучился.

Серега зашел в лужу и, подхватив на руки барахтавшегося там черного щенка неопределенной собачьей национальности, принес его к телеге.

– Уроды, – закутав дрожащего собачонка в рубаху – один глаз у щенка опух и гноился, – пробормотал он.

– Они хоть что-то пытались сделать, – нисколько не оправдывая мальчишек, произнес я.

– Да я понимаю, сам таким был. – Сергей потрогал пальцем сочившуюся из глаза щенка слизь и позвал отца: – Бать кинь сумку с аптечкой.

– Ты чего еще удумал? – нахмурился Михаил Григорьевич, но сумку передал. – Куда он тебе?

– Вылечу – в тайгу ходить будем, – положив скулящего собачонка в телегу, развязал сумку Серега. – Мухтаром назову.

– И не думай даже! Атеев обидится.

– Мне-то что? Пусть обижается, – пожал плечами парень. – Мы еще сами посмотрим, а не обидеться ли, что какого-то там Атеева как нас зовут. Правда, Мухтар?

– Я те дам – Мухтар! Вернемся домой, мать из тебя быстро дурь выбьет! – как-то невсерьез разозлился Михаил Григорьевич. – Да! Раз сумку развязал, достань мне экомага. И сам съешь.

– Спасибо, что подвезли, – поблагодарил обозников я. – Не знаю, что бы мы без вас и делали.

– Пустое, – запил пилюлю квасом Михаил Григорьевич. – Вы сейчас в Еловое? Мы вот воду закупим и тоже в путь.

– Счастливого пути, – попрощавшись с ними, я отошел к Илор.

Минут пять мы просто стояли и молчали, потом китайцы притащили бочонки с водой, обозники засуетились и телеги выехали на дорогу.

– Ты чувствуешь ключ? – первой нарушила молчание вампирша.

– Да. – Без всяких усилий с моей стороны внутри головы подрагивал кончик протянувшейся к ножу незримой нити. По мере нашего движения по дороге она уходила все дальше на север. – Думаю, нам надо куда-то к Границе с Туманным.

– Почему мы не поехали с обозом дальше?

– Обоз на развилке после хутора Соколовского уйдет на юг, а нам нужна северная дорога.

– Тогда пошли.

– Стой! – Хватать за рукав уже развернувшуюся Илор я не решился и пошел рядом с ней. – На ночь глядя я никуда не пойду. Уже темнеет, а до Соколовского километров пять. И пустит кто на постой или нет – неизвестно. Здесь переночуем, а завтра с утра дальше двинем.

И, уже не дожидаясь возможных возражений, я направился в Караван-сарай. Не захочет со мной идти – ее проблемы. Я в лесу ночевать не собираюсь. Мне и одной ночи на болоте хватило. Чуть не поседел, блин.

Территорию Караван-сарая ограждал высокий дощатый забор, по верху которого шла колючая проволока. Кое-как наложенные на доски заклинания должны были отпугивать нечисть, а за людьми присматривала охрана. Нельзя сказать, что они очень ретиво исполняли свои обязанности, но мордобоя, поножовщины и открытого расхищения собственности – само собой, хозяйской собственности – не допускали. По периметру на вкопанных в землю через каждые десять-пятнадцать метров столбах посеребренными клепками были закреплены накопители Иванова – тщательно отшлифованные шары горного хрусталя. Это уже кое-что. Если не будет особо сильной магической бури, гости за свое здоровье могут не волноваться.

– Опа! – остановился я недалеко от распахнутых ворот. Скучавшие охранники на входивших в караван-сарай людей внимания не обращали, но совсем рядом с проходом растянулась у будки среднеазиатская овчарка. Если она почует вампира… – Похоже, придется ночевать в лесу.

Илор молча прошла мимо меня и спокойно миновала занятую костью овчарку. Да уж, мог бы и сообразить, что вампира к нечисти отнести можно только весьма условно. Вот и на Нижнем хуторе собаки были… Что ж, сейчас это к лучшему, но на будущее надо запомнить. По мере удаления вампирши в голове начинало нарастать обжигающее холодом давление, и я поспешил вслед за ней.

– Эй, хозяин, – заглянув в первую попавшуюся харчевню, окликнул я протиравшего грязной тряпкой стаканы пожилого мужчину ярко выраженной кавказской внешности. – На постой пускаешь?

– Заходы, заходы, – отставил тот посуду на прилавок. – У нас самая лучшая в округэ кухна. Палчыки оближэшь!

– Комнаты, говорю, сдаешь? – повторил я. Нет, как-то я насчет комнат не туда завернул: под натянутым на деревянные рейки непрозрачным пластиковым пологом стояли пластмассовые столы и стулья, и только прилавок был сколочен из добротных досок.