Скользкий

– Порядок передвижения прежний, – напомнил нам Гриша. – Дистанция…

– Метра по три, – подсказал я и, дождавшись вытряхнувшего из ботинка камушек Напалма, пошел вперед, внимательно осматривая деревья. – От левой обочины подальше держитесь. На листьях пластилиновый иней и шипоцвет на обочине.

– Что за иней такой? – удивилась Вера. – Типа тли?

– Грибок ядовитый. Ожоги от него просто жуткие, – объяснил я. – Шипоцвет – это вон те веселенькие цветочки. Да, именно те, синенькие. Не вздумай сорвать – человека насквозь пробивают.

– А почему птиц так мало? – Девушка проводила взглядом вспорхнувшую с ветки сороку. – С момента выхода из Форта эта четвертая.

– Ты считала, что ли? – рассмеялся Напалм.

– Элементарная наблюдательность и хорошая память.

Шорох. От росших на правой обочине деревьев к нам метнулась почти сливающаяся с дорожным покрытием тень. Я схватился за винтовку, развернулся…

Ярко-зеленая вспышка ударила по глазам, прежде чем мне удалось толком прицелиться. Черт! Из глаз потекли слезы, я несколько раз моргнул, но зрение возвращалось слишком медленно. Сначала стали прорисовываться серые силуэты предметов, потом вернулись краски.

– Мельников! – заорал Гриша. – Ты что творишь?!

– Да кто знал? Мне наши штурмовики подсунули!

– Ты, блин, точно когда-нибудь сам себя поджаришь. – Конопатый закрыл ладонями лицо и помотал головой.

– Полагаю, это был «Адский пламень»? – невозмутимо подошел Ялтин к почти разорванному напополам зверю.

И кто это нас на зуб проверить хотел? Гладкая шкура с короткой щетиной пока почти не отличалась по цвету от гравия, но очень медленно начинала менять цвет с грязно-серого на болотно-зеленый. Когти сантиметров десять длиной. Вытянутая голова. Не голова даже, а сплошная пасть. Узкие щели глаз и ноздрей. Кикимора. От развороченного и обожженного магическим разрядом тела несло кислым запахом гари.

– Что-то типа того. – Мельников спрятал разряженный амулет в карман. – Это что за чудовище?

– Кикимора серая, обыкновенная, – вытер выступившие слезы я. – Обычно охотятся небольшими стаями, особи по три-четыре. Так что давайте-ка пробежимся от греха подальше. От своих охотничьих угодий они не удаляются.

Недовольное ворчание по поводу ослепленных глаз мигом стихло, и мы побежали. Метров через двести я перешел на шаг и постарался успокоить дыхание.

– Сергей Михайлович, что-то ваша система оповещения не сработала, – повернулся к колдуну Григорий.

– Вероятно, все дело в неточной калибровке, – не смутился запыхавшийся Ялтин. – Мне надо минут пятнадцать, чтобы разобраться в причинах произошедшего.

– Нам бы успеть через болото перейти, пока солнце высоко, – предупредил я Григория. – Да и тучки эти мне не нравятся.

– «Я тучка, тучка, тучка. Я вовсе не медведь, – тихонько пропел Напалм. – О, как приятно тучке по небу лететь».

– Далеко до болота? – задумался Конопатый.

– Если не ошибаюсь, сразу за тем поворотом начнется.

– Солнце высоко еще, – подняв голову к небу, заметил Хан.

– Десять минут вам, Сергей Михайлович, – посмотрел на часы Гриша. – Лед, пошли до болота пройдемся, посмотрим, как там с гатью. Напалм, ты с нами.

– А откуда здесь гать? – поинтересовался Напалм и взвел курок своего антикварного пистолета.

– Когда дальше деревня была, дорогой часто пользовались.

– Была?

– Грунтовые воды поднялись – затопило, – припомнил я рассказы патрульных.

– А люди? – Напалм поморщился, когда его облепила куча мошек, и вновь прибег к своему дару. От мошек не осталось даже пепла.

– Кто в Форт перебрался, кто в Октябрьский.

Мы прошли поворот и оказались перед широкой заводью.

– Я когда материалы по маршруту подбирал, читал, что там несколько дворов еще осталось. – Григорий внимательно осмотрел в бинокль полузатопленную дорогу. – Паводок сошел, но метров сто пятьдесят по затопленному участку пройти придется. Лед, как думаешь, переправимся здесь?

– Думаю, да, – забрав бинокль, осмотрелся я. – Не в обход же тащиться.

Метрах в двухстах впереди дорога ныряла в ложбинку и скрывалась под черной болотной водой. Пройти там можно было только по узкой гати, сооруженной из сбитых клиньями бревен. Отсюда бревна казались достаточно хорошо сохранившимися, чтобы выдержать вес человека. А как там на самом деле, кто знает? Ладно, подойдем поближе – проверим.

Что меня в этой переправе полностью устраивало – ивы к заболоченному участку дороги не подходили, и землю покрывал густой ковер трав, среди которых торчали синевато-зеленые лезвия листьев осоки. Незаметно никто не подберется. И пусть мы сами будем как мишени в тире, думаю, нападения с применением огнестрельного оружия нам здесь следует опасаться меньше всего.

– Сейчас наши подойдут, и сразу двинем, – заявил Григорий, убирая переговорный амулет в карман. – Колдун вроде разобрался, в чем проблема.

– Мне камыши вон те не нравятся, – указал я ему на колебавшуюся под порывами ветра стену камышей, которая у того берега подходила почти к самой дороге. Выпрыгнет оттуда панцирник или вурдалак, и, хоть мы его сразу изрешетим, все равно кого-нибудь достать успеет.

– Камыши не проблема, – прищурившись из-за бивших прямо в глаза лучей уже начавшего клониться к закату солнца, с высоты своего роста снисходительно посмотрел на нас Напалм.

– Вот и замечательно. – Григорий обернулся и посмотрел на приближавшихся к нам близнецов. – Не понял, где остальные?

Мне показались странными колебания воздуха за спинами братьев, но колдовским зрением ничего разглядеть не удалось. И все же что-то с ними не так…

– Моя последняя разработка, – похвастался Ялтин, когда фигуры парней расслоились, и вместо двух человек перед нами оказалось шестеро. – Пространственное наложение образов.

– Предупреждать надо. – Григорий медленно опустил АКСУ. – Сейчас быстро форсируем заболоченный участок и в обычном режиме двигаемся дальше. Задача ясна?

Мы потащились к гати.

На лицах близнецов, Хана и Димитрия я приметил новые следы укусов местной кровососущей мелкоты, а вот Сергею Михайловичу и Вере столь близкого знакомства с комарами и мошками каким-то образом удалось избежать. Вечером надо будет поближе к Напалму держаться.

В дорожном полотне по мере приближения к заболоченному участку все чаще начали попадаться разломы, в которых уже успели угнездиться хилые кустики и болезненного вида чахлая трава. В глубоких дождевых лужах мелькали точки дафний, а у дна замирали тени головастиков. Димитрий совсем уже собрался сойти со вспученной дороги на обочину, но посмотрел на длинные острые листья травы и передумал. Это он правильно сообразил – где бы мы ему новую обувку доставали?