Скопец, сын Неба

– Я встретил двух мужчин, - рассказывает Иаков, не преставая жевать.
– Они приняли меня за тебя и остановили. Когда я сказал, что я твой брат, а ты остался на таможне, они обрадовались.

– Это Петр и Андрей, рыбаки, - не отставая от него в аппетите, поясняет Иоанн, - Они - зелоты, наши друзья. Ты спросил их об учителе?

– Они ответили, что не знают, и сами его ждут.

Значит, Иуда не солгал. Никто не знает, куда ушел учитель. Нехорошие подозрения приходят на ум Иоанну. Иисус мог пойти в Хоразин или в Вифсаиду и там проповедовать в синагоге, как он это делал в Назарете и Капернауме. И тогда… Нет, Иоанн уверен, что с учителем не может случиться ничего плохого. Все только начинается. Мессия должны утвердить свое могущество. У них с учителем впереди долгий путь в Царство Небесное.

– Иоанн, мы замерзнем здесь ночью. Разве нам нельзя войти в дом?

– Войдем позже. Не хочу встречаться с Иудой. Пусть он ляжет спать.

Через некоторое время во двор выходит Иуда, стоит, смотрит на небо, затем идет на задний двор к отхожему месту, возвращается, будто безмолвный призрак, и опять уходит в дом. Еще через час братья тихо, как лазутчики, входят в трапезную и наталкиваются на невозмутимую фигуру Иуды. Он потягивает вино за столом и смотрит на них. Братья застывают на месте. Наконец Иоанну становится противно от собственной роли, и он громко произносит:

– Мы будем спать в моей комнате! Идем, Иаков.

Они решительно проходят мимо него и уходят на женскую половину дома.

Эти юные герои позабавили Иуду. Утром он оставляет братьям завтрак на столе и уходит в свою комнату, предоставляя им свободу выбора – остаться в доме или уйти. Братья весь день бесцельно бродят по дому, стараясь не сталкиваться с Иудой. В этой тягостной атмосфере Иоанн встречает мытаря как родного, когда тот появляется у ворот таможни, нагруженный кожаным баулом и амфорой. Матфей очень весел и начинает болтать с порога.

– Проклятая у меня работа. Сколько лет я не мог покинуть этот дом. Но вот благодаря Иуде смог, наконец, съездить в Декаполис и повидать свою мать, пока он присматривал за таможней. Матушка моя здорова, хвала Господу. Рад тебя видеть, Иоанн. Ты умчался, не попрощавшись. Ну как твой отец?

– Он умер.

– Жаль. Очень жаль. Сочувствую, славный юноша, твоей потери. Уверен, он был хороший человек.

– Да, именно так, - Иоанну не хочется теперь вспоминать, что его отец чуть не погубил Иисуса.
– Где же учитель, Матфей?

– Не знаю, мой друг. Он ушел так внезапно. Ума не приложу, куда он отправился. О, мой почтенный патрон, - восклицает он при виде Иуды, обращаясь к нему на римский лад, - посмотрите, что я привез. Амфора эта полна отличного италийского вина. Торговец меня уверял, что это настоящее фалерно, которое пьют цезари. Вечером мы с вами его попробуем. Ну а как вы? Надеюсь, вас не беспокоили в мои каникулы?
– опять он вставляет латинское слово.

– Ни одного каравана за неделю, - подтверждает Иуда.

– Я же говорил! В это время у купцов затишье. Скоро римский февраль - месяц очищения. Все подсчитывают свои годовые прибыли.

– Это Иаков, - представляет ему Иоанн своего брата.

– Очень рад, - кивает Матфей.
– Я сразу догадался. Да вы просто юные братья Диоскуры, сыны… - он хотел сказать “Зевса”, но вспомнил, что уже находится на иудейской земле и такое сравнение здесь не сочтут лестным, - …сыны грома. Добро пожаловать в дом Левия Матфея.

– Давай мы поможем тебе, - Иоанн принимает у него амфору и несет ее в дом, как младенца. Иаков подхватывает баул и спешит за ним. Мытарь ему понравился.

– Сегодня я накормлю вас царским обедом, - кричит им вслед Матфей.

Иуда смотрит на него с иронией.

– Ты уезжал другой. Похоже, в твоем Декаполисе есть лекарство от хандры.

– О да! И называется оно женщиной. Я чудно провел время с молодой, очаровательной, умной гетерой. Представляете, патрон, ее зовут Елена. Я почувствовал себя Парисом. Надеюсь, у моей истории не будет плохого конца: греки не приплывут сюда и не сожгут мою таможню.

Иуда дружелюбно кивает головой.

Матфей приносит в свой дом веселый шум. В нем опять просыпается гурман. Он гремит посудой на своей кухне, достает припасы из кладовой и продукты из баула. Мытарь готовит, как и обещал, царский обед, заставив юношей помогать ему. Извлекши свежую вырезку из своего баула, он, щадя фарисейское воспитание своих помощников, поясняет:

– Это не идоложертвенное. Я купил его у евреев на том берегу.

Иоанн с Иаковым успокаиваются. Они не готовы есть мясо животного, зарезанного не в честь Яхве. Их отец Зеведей, следивший за омовением чаш и соблюдением всех ритуальных тонкостей, конечно, нашел бы, к чему придраться на кухне мытаря, но они помалкивают.

Вскоре легкомысленное настроение Матфея передается и остальным. Иуду он величает “патроном”, братьев – “сынами грома”, он уснащает свои блюда приправами, а речь - латинизмами. По дому распространяются кулинарные ароматы. Стол в трапезной покрывается яствами, чаши просят вина, а души - увеселения…

– Учитель!
– раздается восторженный крик Матфея.

В дверях стоит исхудавший, лохматый, с впавшими в череп глазами, но все еще живой призрак. Это - новое чудо, которое Иоанн видит собственными глазами. Воскресший мертвец, дух, сошедший с небес, явился ему. От изумления и страха он не может двинуться.

Матфей бросается к Иисусу.

– Учитель! Вы вернулись!

Воскресший Иисус слабо улыбается и едва стоит на ногах. Кажется, сейчас его призрачное тело сдует сквозняком из дверей. Мытарь подхватывает его и ведет к ложу. Иоанн приходит в себя и бросается на помощь. Иуда встает, освобождая место, и Матфей, мельком взглянув на этого черствого человека, поражается слезам в его глазах, которые тот тут же смахивает. Укладывая Иисуса, Матфей продолжает говорить радостно:

– Учитель! Как я рад, что вы вернулись! Как мы все ждали вас! Здесь и сыны грома.

– Сыны грома?
– тихим голосом произносит Иисус, и это его первые слова после нескольких недель молчания.

– Иоанн с братом. Вот же они!

Иисус смотрит на братьев и слабо улыбается.

– Иоанн… Сыны грома… Это хорошо…

Юноша бросается к нему, встает на колени и кладет голову на грудь.

– Учитель, прости меня. Я вернулся и больше никогда не покину тебя. Никогда!

– Мальчик мой, ты меня задушишь.

– Ах, прости, прости, учитель.

– Я стал слаб как ребенок.

– Учитель, налить вам вина?
– спрашивает Матфей.
– Оно придаст вам силы.

– Лучше воды.

– А поесть что-нибудь? Хотите поесть?

– Нет. Скоро я сам буду кормить вас. Своей пищей. И вы насытитесь.

Матфей уходит на кухню и возвращается с чашей воды. Иоанн приподнимает Иисуса, и Матфей подносит к его губам чашу, но и воду организм Иисуса принимает с трудом. Он делает несколько глотков и бессильно опускается.