Скорая десантная помощь

Когда впереди, в просветах между кронами сосен, появились крыши старинных зданий, пан Михайский с горделивой торжественностью объявил:

– Это великий город, по своей исторической значимости равный Кракову и Варшаве. Одно время Радом был даже столицей нашей страны. Здесь была заключена польско-литовская уния, позволившая разгромить тевтонов в грюнвальдской битве. Но однажды мы его чуть было не потеряли в череде разделов нашей многострадальной страны, в которых, кстати, принимала участие и Россия, – добавил он с упреком в голосе.

– Но для того, чтобы он снова стал польским, чтобы не взлетел на воздух Краков, а Данциг стал Гданьском, на территории Польши погибло более шестисот тысяч советских солдат, – с заднего сиденья флегматично откликнулся Дмитрий.

– Да, но русские в Катыни расстреляли двадцать тысяч польских офицеров! Цвет польской армии! – с запальчивостью возразил пан Михайский.

– А в 20-е годы поляки зверски замучили голодом и болезнями восемьдесят тысяч пленных красноармейцев, – все так же спокойно напомнил Журавин. – По сути, людей сгноили заживо. Фашистский лагерь «Бухенвальд» в сравнении с польским мог бы показаться курортом.

– Русские пришли на нашу землю как захватчики, как завоеватели! – правый ус пана Михайского мелко задергался. – Они получили свое, заслуженное!

– А вы не могли бы объяснить, для чего незадолго до этого польские войска вторгались на территорию Советской России? – В прищуренных глазах Лаврова забегали холодные искры. – На основании чего убивали, грабили, насиловали население на захваченных территориях?

Старик не нашелся что ответить, лишь нервно передернул плечами.

– Если исходить из вашей логики, то русские точно так же должны были поступить с поляками, участвовавшими в восстании того же Костюшко. Но их всего лишь сослали в Сибирь, дали там землю и даже не стали насильно русифицировать, – иронично усмехнулся Дмитрий. – Вот и с немцами после победы мы не устроили массовых расправ, хотя, по вашей логике, должны были бы сровнять Германию с землей. Вы упомянули про Грюнвальд. А вы знаете, что в той битве принимала участие и дружина смолян? Смоленск, только что сожженный дотла и обескровленный ордами Батыя, нашел в себе силы, чтобы собрать дружину и отправить на подмогу братьям-славянам. А эти братья сегодня данный факт всячески замалчивают. Вы в бога верите? Так должны бы знать, что черная неблагодарность тоже относится к тяжким грехам.

– Русские спецслужбы организовали гибель нашего президента и сопровождавшей его когорты видных политических и общественных деятелей Польши! – явно теряя почву под ногами, выпалил хозяин машины.

– Ага… – саркастично рассмеялся Журавин. – А еще русские устроили цунами в Индийском океане, залили нефтью Мексиканский залив и взорвали Фукусиму.

Побагровевший от возмущения пан Михайский ничего не ответил, лишь его подрагивающий подбородок выдавал внутреннее состояние.

После Радома и Кельце придорожные ландшафты стали еще более рельефными. А на подъезде к Кракову, обосновавшемуся в верховьях Вислы, берущей начало на склоне Бараньей горы в Моравско-Силезских Бескидах – самой западной гряде Карпат, они напомнили Лаврову предгорья Северного Кавказа на Ставрополье, где ему не раз доводилось бывать. Дорога бесконечной лентой все уносила и уносила их на юго-запад, порой выписывая весьма замысловатые виражи на каменистых склонах холмов, в иных местах вздымающихся к небу на многие десятки метров.

Границу со Словакией, которая, как и Польша, входила в шенгенское соглашение, у крохотного городка гончаров Трстены пересечь удалось без малейших осложнений. Выйдя у словацкого пограничного поста, пан Михайский показал свои документы, в том числе и наградные, что произвело на пограничников заметное впечатление, после чего машина помчалась дальше.

– Небось держали пистолет на взводе и ежесекундно готовились пальнуть мне в спину? – на лице пана Михайского промелькнула язвительная усмешка. – Только не говорите, что были олимпийски спокойны во время моего общения с пограничной охраной.

– Но, вообще-то, мы действительно были совершенно спокойны… – пожал плечами Андрей. – Собственно, чего нам бояться? У меня документы в полном порядке, а Дмитрию после пережитого вообще уже ничего не страшно. Хотя, конечно, факт того, что нам не пришлось объясняться со словацким постом, приятно радует.

В машине ненадолго установилась тишина.

– Когда вы мне сказали, что я должен отвезти вас в Косово на своем «Опеле», – глядя перед собой, неспешно заговорил пан Михайский, – первое, что я подумал, – кто-то из нас двоих сумасшедший. Но когда вы сообщили, что дом заминирован, я в какой-то момент и в самом деле едва не сошел с ума. Этот дом построил еще мой отец. В нем вся моя жизнь. И уничтожить его – это все равно, что убить меня самого. Поэтому я и был вынужден дать согласие. Только у меня к вам, пан Смит… Гм-гм… Ринненган, будет вопрос, на который попрошу ответить предельно честно. Скажите, то, ради чего вы направляетесь в Косово, не нацелено на совершение каких-то диверсионных актов? Это не может быть расценено уголовным судом как опасное преступление против жизни и имущества каких-либо граждан?

– Отвечаю предельно честно в пределах того, что могу вам раскрыть. – Лавров выглядел совершенно серьезным. – Речь идет о спасении человека. Не какого-то там большого туза, какого-то важного чина… Самого обычного человека, который попал в беду.

– Кажется, я понял подоплеку происходящего… – коротко кивнул пан Михайский. – Вы для этого и приезжали к нам в Густец. Вы узнали, что на территории метеостанции в секретном бункере содержат каких-то людей, и нашли способ их освободить. Но того, кто был вам нужен, там не оказалось, и поэтому вы теперь отправляетесь в Косово. Не завидую я вам… Косово – это не Польша, где закон свят и незыблем. Там еще очень не скоро установится цивилизованный порядок… М-да-а-а…

Пологие лесистые Бескиды, с множеством ручьев и речушек, чистыми зеркалами озер среди живописных лесов, постепенно остались позади, и трасса побежала среди отрогов Татр, куда более неприступных, изобилующих каменистыми вершинами. Время от времени, ненадолго останавливаясь у автозаправок и харчевен, чтобы подкрепиться, трио путешественников спешило дальше, чтобы к вечеру успеть в Братиславу, находящуюся у самой границы с Австрией. Кто-то рассказывал, что до войны между Братиславой и Веной даже ходил трамвай.

Время от времени лавируя по серпантину горных дорог, периодически пролетая над ущельями и бурными горными речушками (впрочем, стоило бы отметить, на Тянь-Шане и Памире Лавров видывал кое-что повнушительнее), «Опель» пересек верховье реки Ваг – главной словацкой водной артерии, охватывающей север и запад этой небольшой страны. Проехав от Вага с десяток километров на юг, путешественники вышли на транспортную развязку, где круто свернули на запад. В отдалении миновав расположенный в живописной долине город Мартин – центр национальной культуры Словакии, они проехали через Жилину, по словам пана Михайского, известную своим старинным замком Будатин, который был воздвигнут у слияния Вага и Кисуцы. Через какое-то время показался и город оружейников Поважска Быстрица, в войну снабжавший своими карабинами немецкий «Эдельвейс», а после войны – страны Варшавского договора.

Время давно уже перевалило за полдень, а преодолеть предстояло еще не менее двухсот километров. Было заметно, что пан Михайский основательно вымотался и поэтому выглядит скисшим.

– Давайте я сяду за руль? – тронув его за плечо, предложил Андрей. – А что? Права у меня есть, хозяин машины присутствует… Как вы на это смотрите?

Немного посомневавшись и повздыхав, тот все же решился уступить баранку. Сев на водительское место, Лавров лихо вырулил на среднюю полосу и, дав газу, с каким-то особым шоферским шиком покатил по трассе. «Опель», словно породистый скакун, почуявший сильного седока, с некоторым даже азартом заметно прибавил ходу. Уверенная посадка и явно не рядовой стиль вождения Андрея, судя по всему, хозяина машины впечатлили весьма позитивно. Он с удовольствием вытянулся на пассажирском кресле и очень скоро раскатисто захрапел на всю кабину.

Глядя на летящую ему навстречу ленту шоссе, которое без конца уходило то вправо, то влево, то взлетало на каменные холмы, то ныряло в зеленые, поросшие лесом долины, где меж сосен и дубов были заметны огромные валуны, Лавров размышлял о бездне предстоящих дел. Максимум завтра к вечеру они будут в Косове. Конечно, для этого придется описать приличный крюк через Австрию, Словению и Хорватию. Напрямую через Венгрию и Сербию туда не попасть. Вернее, попасть-то можно, но издержки могут быть слишком велики. Вспомнив припев пиратской песенки из старого детского фильма про доктора Айболита – «Нормальные герои всегда идут в обход», Андрей невольно усмехнулся. Да, действительно, ему теперь только в обход и пробираться. В обход границ, в обход законов, в обход своего же начальства, среди которого притаились уши недруга.