Скорая десантная помощь

Часа через два Боджен появился снова. Выглядел он мрачнее тучи. Как оказалось, даже не найдя в селе посторонних, кфоровцы и албанцы не поверили в то, что русский сюда не приходил. Один из жителей, понимающий по-албански, случайно услышал разговор двоих полицейских. Те обсуждали, как сегодня ночью все село, от мала до велика, «умоется кровью».

– Эти гады хотят устроить тут резню… – угрюмо констатировал Илиевич. – Мы у них и так всегда были как кость в горле, а теперь эта банда и вовсе взбесилась.

– Я все понял… – кивнул Лавров. – Сейчас же ухожу и где-нибудь подальше от вашего селения устрою перестрелку с косоварами, чтобы отвлечь их от вас.

– Нет, Никола, это уже ничего не изменит… – грустно усмехнулся Боджен. – Ты тут ни при чем. Они давно уже искали повод, чтобы разделаться с нами. А повод – было бы желание – всегда найти можно.

– А ваши односельчане что думают по этому поводу? – Приняв какое-то решение, Андрей жестко прищурился, глядя в одну точку.

– Старых да малых и женщин спрячем в безопасном месте, а сами пойдем биться. Как когда-то наши предки с турками на поле Косовом… – вздохнул Боджен и покачал головой. – Мы решили умереть, а своей земли этим поганцам не отдавать. Скажи мне, Никола, почему русские, наши братья, бросили нас в беде, когда иноземное воронье терзало Сербию? Если бы вы нам тогда помогли, этого бы сегодня не происходило. Знал бы ты, сколько беды принесли нам албанцы, что они в те дни вытворяли в наших городах и селах, эти Богом проклятые вероотступники! Сколько сожгли сел, сколько убили и похитили людей!.. Только из нашего села бесследно пропало человек тридцать девушек и парней. И мы знаем точно, куда они делись. Эти людоеды их убили, чтобы продать их плоть и получить за нее свои дьявольские доллары. Неужели в России этого не знают?

Словно очнувшись, Лавров провел по лицу рукой и ответил вопросом на вопрос:

– А ты можешь ответить, почему сербское руководство тоже забыло про вас, даже готово простить албанцам все их преступления? Почему отдали на съедение этому самому воронью Милошевича и Караджича? Вот и у нас в ту пору, когда американцы бомбили Сербию, у власти были те, кто смотрел американцам в рот и изображал из себя пацифистов, прикрывая этим свою трусость. Скажу больше – их у нас и сейчас хватает. Но мне кажется, нам с тобой надо бы обсудить другое. Следует хорошенько продумать, как встретить «гостей» и как угостить их до отвала, чтобы им потом долго икалось…

– Ты хочешь сражаться вместе с нами? – окинул его уважительным взглядом Боджен.

– А мне, что, было бы лучше спрятаться за женскими юбками в то время, когда другие умирают? – коротко рассмеялся Андрей. – Идем, осмотрим окрестности села. Надо на местности прикинуть, откуда албанцы могут появиться и где их лучше всего встретить. Мне теперь таиться уже незачем, раз уж они все равно придут.

Сопровождаемые удивленными взглядами сельчан, Боджен и Лавров уже открыто прошли по селению и в сопровождении еще нескольких членов отряда самообороны вышли за околицу. В полукилометре от села, у игрушечного на вид шлагбаума, перегораживающего дорогу, стояла машина с символикой КФОР, что было видно даже издалека.

Взяв у одного из ополченцев бинокль, Андрей внимательно изучил рельеф местности. Оглядевшись, он указал рукой на каменистый холм, высящийся справа от села.

– А что за тем холмом? – спросил он у Боджена.

– Албанское село Змачана, – пояснил тот. – Оно километрах в шести отсюда. Допекли эти мерзавцы своими набегами – дальше некуда. Кфоровцы, которые сейчас дежурят там на дороге, как будто этого не видят. Появляются только тогда, когда мы надаем албанцам хороших пинков и они начинают от нас удирать. Поэтому у нас на холме постоянный пост. Есть даже оборудованные огневые точки.

– А что с той стороны?

– Речка Мильшовица, там места вообще непроходимые. – Илиевич вытянутой рукой обрисовал широкий сектор, охваченный речкой и прилегающей к ней территории с расщелинами и каменными завалами.

Обойдя село со всех сторон и тщательно изучив местность, Лавров сделал вывод, что ночная атака наиболее вероятна на пространстве между постом КФОРа и холмом. К тому же по этому косогору вилась уже подзаросшая травой проселочная дорога. Уловив направление его взгляда, Боджен решительно махнул рукой и авторитетно пояснил:

– Тут им не пройти. Дорога спускается в балку, где когда-то была хорошая каменная гать. Но мы ее давно уже раскидали по камушку, там сейчас и на вездеходе не проехать.

– Хм… – Андрей еще раз осмотрел через бинокль край каменистой балки, из которой к небу рвалась буйная древесная поросль. – Надо проверить.

– Да… Туда ходить небезопасно, – поморщившись, добавил Илиевич. – Раньше это была наша территория, а сейчас ее подмяли под себя албанцы. Наше село когда-то было больше их раза в два, теперь все наоборот. Да и оружия у них – целые арсеналы. Если там сейчас появимся, тут же могут обстрелять без предупреждения и даже убить – это для них раз плюнуть.

– А мы туда пойдем так, чтобы нас никто не заметил, – усмехнулся Лавров. – Потихоньку прокрадемся, и никто из них об этом знать не будет.

– Красться по собственной земле? – возмущенно сверкнул глазами Боджен. – Что может быть унизительнее?

– Надо бы тебе знать, что война, тем более партизанская, – это не киношная дуэль на шпагах, – уже без тени улыбки произнес Андрей. – Наша главная задача сейчас – не позволить албанцам уничтожить ваше село. А уж как мы это сделаем – дело десятое. За мной!

Интуитивно почувствовав, что этот человек – кадровый военный, в совершенстве знающий свое дело, все тут же без лишних разговоров последовали за ним. Пробираясь низинами и ложбинами, кое-где даже по-пластунски, ополченцы во главе с Лавровым преодолели трехкилометровое пространство затяжного косогора, где-то – складчатого, где-то – ровного, как стол, в иных местах поросшего деревьями и густыми кустарниками.

Менее чем через час они достигли довольно-таки глубокой балки с крутыми склонами и широким бугристым дном, по которому, ветвясь и снова сливаясь, бежал ручей, в нескольких местах образовавший обширные болотистые затоны. Боджен, осторожно раздвинув ветви зарослей, указал Андрею на широкий прогал в зелени по другую сторону балки.

– Вон там – продолжение дороги, которая ведет в сторону Змачаны, – прошептал он. – Между тем и этим краем была гать через топи. Человек в ней, правда, не утонет, а вот машина может сесть по самое брюхо.

Слушая его, Лавров внимательно изучал через бинокль дно и уклоны балки. Неожиданно он чему-то иронично усмехнулся и протянул бинокль Илиевичу.

– Глянь правее вот этого прогала. Видишь, что там? – шепотом спросил он. – Лучше, лучше смотри! Заметил? Там в «зеленке» прячутся албанцы. Думаю, они тут неспроста хорониться надумали. А теперь глянь на гать, которой, как ты говоришь, и следа не осталось. Пусть не всю, но они ее восстановили. Для чего, спрашивается? Чтобы ночью тут проскочить на своем автотранспорте. Значит, атака ожидается масштабная…

– Да-а-а… – угрюмо констатировал Боджен, не отрываясь от бинокля. – Видимо, в Змачаны прибыло подкрепление. Ну, что ж, умирать – только один раз. Зато и этих упырей на тот свет отправим предостаточно!..

– А зачем умирать? Мы с этим как-нибудь погодим… – Забрав бинокль и еще раз оглядев балку, Андрей задумчиво потер переносицу. – Да, их больше. Да, у них автоматы. Но, как говорил Суворов, бьют не числом, а умением. Кто тут у тебя самый толковый и проворный?

– Да все они хлопцы боевые, – наморщил лоб Илиевич. – Ну, если уж нужен самый-самый, то, вон, Драгутин подойдет?