Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Команды Новикова были приняты без возражений. Не то время, чтобы дискутировать. Как заведено у них было с самого начала, в острых ситуациях руководство принимал на себя тот, кто именно сейчас чувствовал обстановку лучше других. Или успевал выстроить оптимальную мыслеформу. Славой потом сочтемся.

Ставить в известность девушек, Ростокина, его гостя тем более – некогда. Стрелка хронометра на переборке каюты прыгала от деления к делению все быстрее. Как часовой механизм мины.

Перед тем как разойтись по намеченным постам, Шульгин с сомнением взглянул на Шатт-Урха, до сих пор приходящего в себя после нанесенной ему Антоном психической травмы.

– А он при переходе по твоей, Антон, методике не загнется? Не дематериализуется?

– Что с ним сделается? Тут и перехода, по сути, никакого не будет, я не Удолин, с эфирными заморочками предпочитаю не связываться. У нас по старинке: грубо, зато надежно. Дмитрий помнит…

Как и предполагал Новиков, Берестин, выслушав Сашку, возвращаться не захотел. Они с Сильвией еще до начала всей этой истории демонстрировали некую отстраненность от общего дела.

Алексея понять можно. С его характером трудно оставаться на вторых ролях, пусть и неявно. Но каждый сам оценивает свой статус в обществе равных. Зато в Лондоне девяносто девятого года он обрел себя в большей, чем когда-либо раньше, степени.

И время это ему нравилось, тем более что удобства жизни внутри особняка Сильвии ничуть не уступали уровню и XXI века. Леди Спенсер так и не стала его официальной женой, да на эту роль и не претендовала. Подобные женские стремления ей были чужды по определению. Алексей тем более ни за что в жизни не согласился бы на положение «принца консорта». Неудача с Ириной дала ему основательную прививку. Теперь он знал, как следует строить личную жизнь с аггрианками. Они с Сильвией вполне устраивали друг друга и как любовники, и как «товарищи по оружию». Чего же больше желать? Все довольны, каждый при этом сохраняет полную независимость.

– Надеюсь, вы в очередной раз прорветесь, – сказал Берестин Шульгину. – Без нас не скучайте. Здесь такие интересные комбинации вырисовываются. На высшем уровне. Басманову с Белли поможем, не сомневайся. Я, кстати, в те места вскоре выбраться собираюсь. С Кирсановым кое-какие вопросы порешать. А на Валгалле, само собой, в любой момент пересечемся, хоть завтра. У Сильвии блок, у Ирины тоже. Да и Антон с вами. Главное, сейчас вам удачно выскочить. Народу привет. Скажи – генерал пост принял.

– Взаимно. Пишите, не забывайте. Мадаме привет особо…

Процесс совмещения миров по методике Антона был не так прост, как могло показаться со стороны. Если прямой пробой пространства-времени «по-левашовски» компенсировал перемещение масс самостоятельно, как отдача винтовки и звук выстрела сопровождают вылет пули, то здесь действовали совсем другие принципы. Без внешних ударно-акустических эффектов, но затрагивающие гораздо более глубокие уровни мироздания. С необъяснимыми на уровне земной науки последствиями.

Готовя переход «Валгаллы», форзейль надеялся, что Арчибальд все-таки не достиг высших степеней самопознания и не научился произвольно влиять на породившую его сущность. В этом случае управляющие команды, посылаемые в исполнительные структуры Замка, скорее всего минуют зоны, захваченные Арчибальдом, вернее – сами по себе ставшие им.

Через сорок минут – они все сейчас постоянно посматривали на стрелки часов, наручных или настенных – Антон был готов. Андрей и Шульгин со своими делами тоже справились.

Воронцов давал последние наставления Владимиру Белли, особо его предупредив, что Басманов, хотя и остается сухопутным главкомом, для кавторанга не начальник. Старший товарищ, не более того.

– Флот, даже в виде боевой единицы, не может и не должен быть придатком армии. Когда этот принцип нарушался, он просто погибал без пользы и смысла. Чему примером вся русская военная история, начиная с пятьдесят третьего года ныне текущего века, – поучал Дмитрий «молодого». – Если Михаил Федорович будет на чем-то настаивать – десять раз подумай. В крайнем случае общий для вас начальник – Берестин. К нему и обращайся. А так, конечно, что ж, помогать надо, одно дело делаем.

– Ты, главное, «Призрак» береги, – особо подчеркнул забежавший на минутку по неотложному делу в каюту Шульгин. – В случае чего Ларсен с экипажем от непосредственной агрессии отобьются, но им же направляющие инструкции нужны. Сами они кто? Вот именно.

И тут же Сашку осенило.

– Да о чем я вообще? Яхта тебе здесь совсем ни к чему, дай бог со своей эскадрой управиться. Я сейчас по радио прикажу – пусть Ларсен снимается и гонит прямо в Лондон, без заходов, в распоряжение Алексея. Ему пригодится. Вооруженное плавсредство, надежные ребята. И для авторитета, само собой.

– Подожди, Саша, не горячись, – остановил его Воронцов. – С яхтой ничего не случится, а вот Кирсанову она может больше понадобиться, чем Берестину. Так и передай своему Ларсену: «Место стоянки Дурбан, находясь в полной боеготовности, ждать распоряжений от Кирсанова, Белли. Приоритетность равноценная». Согласен?

Шульгин признал, что да, так будет правильнее.

Андрей, передав инструкции Басманову, успел переговорить и с Кирсановым, составил телеграмму президенту Крюгеру, которую, через доверенных людей, следовало передать ему обычным путем, с соблюдением принятых правил и церемоний. После чего ощутил себя на ближайшие сорок минут свободным. Ну совершенно нечего делать. Не путаться же под ногами у людей, продолжающих работу.

Он спустился в салон на прогулочной палубе. Там двое мужчин изо всех сил развлекали пятерых женщин. И им это удавалось. Прежде всего, Ирина выполняла просьбу Новикова и, как могла, создавала ауру, помогающую остальным подругам не отвлекаться на пустяки вроде затянувшегося отсутствия Андрея с Шульгиным и чересчур быстрого исчезновения Олега с Воронцовым.

Наталье такое было не в диковинку, а Ларису полностью взял на себя Скуратов. То, что она считалась как бы чужой женой, его ни в коей мере не останавливало. Подобные пустяки Виктор во внимание не принимал. Танцевать, рассказывать увлекательные истории и анекдоты, вовремя предлагать бокал шампанского, подхваченный с подноса официанта, – этикет не запрещает. Особенно – в отсутствие благоверного. Тем более Скуратов ощущал, что девушка эта не из числа неприступных весталок. Ее звездно-искрящиеся глаза, вдруг прорезающиеся в голосе низковато-бархатные нотки, так много говорящие знающему человеку, мгновенные, но многообещающие прикосновения выступающими частями тела во время танца…

Есть о чем задуматься. Он не собирался начинать свое вхождение в «Братство», хотя бы в роли кандидата (а Ростокин уже намекал на такую возможность), с примитивной любовной интрижки, соблазняя женщину одного из руководителей организации. Но если самостоятельная, совершеннолетняя дама намекает на возможность какой-то игры, глупо строить из себя бесполого пуриста. [90]

При этом он как-то очень ловко ухитрялся уделять внимание и другим женщинам, так что каждой казалось, будто именно ею он сейчас невыносимо очарован. Стиль бонвивана [91] середины XXI века, наверное.

90

Пурист – ревнитель чистоты и строгости нравов, нередко лицемерный (лат.).

91

Бонвиван – человек, любящий жить в свое удовольствие, богато и беспечно, кутила, весельчак (франц.).

Только Ирины он непроизвольно сторонился, поймав всего лишь один, как бы мельком брошенный взгляд в ответ на его, показавшийся царственной даме, видимо, чересчур откровенным. Ирина, безусловно, привлекала и возбуждала Виктора гораздо сильнее остальных, но, как мельком заметил Ростокин, – «не к вашему рылу крыльцо». И Скуратов, что удивительно, сразу с такой оценкой согласился.

Игорь тоже справлялся со своими обязанностями, стараясь и Алле угодить, и Аню без внимания не оставить. Ему хорошо помогал джаз-банд «судовой самодеятельности». Четырех роботов Воронцов настроил как виртуозов нью-орлеанского стиля, а пятый, в облике любимой актрисы его молодости, Рэчел Велч (к/ф «За миллион лет до нашей эры»), изображал высококлассную джазовую певицу, с мягким альтовым тембром основного голоса и полным набором октав.