Скоро сказка сказывается

Вместо ответа заскрежетали цепи, и подъемный мост перекрыл ров, в котором звучно плескались какие-то твари вроде крокодилов.

— Будем считать это приглашением? — поинтересовался волк и первым взошёл на мост.

Перейдя мост, мы оказались перед огромной высоты запертыми воротами. На них красовалась металлическая звериная морда с кольцом в пасти. Я с некоторой опаской взялась за кольцо и постучала. Морда взрыкнула, кашлянула и укоризненно произнесла:

— Уважаемый богатырь, нельзя ли поласковей? У меня пасть не казённая!

— И. извините. — пробормотала я, поспешно отдёргивая руку и на всякий случай пряча её за спину.

Ворота распахнулись.

Въехав во двор замка, я огляделась по сторонам. Двор был абсолютно пуст, если не считать небольшой груды черепов в одном углу. Черепа были сложены очень симметричной пирамидкой, как на знаменитой картине «Апофеоз войны», и украшены колышком с табличкой «Кто ко мне по-хамски заявился, тот мёртвым завалился!» Да, пожалуй, даже я сочиняю стихи лучше, чем Кощей.

Где-то наверху хлопнула дверь, прозвучали чьи-то торопливые шаги и немного гнусавый голос с раздражением прокричал:

— Ну неужели не понятно, в отпуске я! В от-пус-ке! И нету у меня никакой девицы, сколько раз можно повторять?!

Я задрала голову и увидела стоящего на балконе человека в чёрных одеждах. Он картинно запахнулся в плащ и начал спускаться вниз.

— Простите, это вы Кощей? — спросила я. — Тогда здравствуйте!

— Кощей Бенедиктович Бессмертный, к вашим услугам, — церемонно раскланялся тот. — Простите, не сразу понял, что вы дама. Чем могу служить?

— Я вам привет от бабы-яги привезла, — сказала я, показывая перстень.

— От Василисы Микулишны? — всплеснул руками Кощей. — Неужто жива ещё поганая старушка?! Ну проходите же, милая.

Я аж поперхнулась — кто же знал, что баба-яга моя тёзка!

— Василиса, — сконфуженно представилась я. — Можно без отчества.

Кощей, оказавшийся отнюдь не тощим, скорее даже наоборот, любезно проводил меня во внутренние апартаменты замка. Удобно расположившись в глубоком кресле возле камина, Кощей, скинул с другого кресла какие-то толстые книги и пару сушёных ящериц, хлопнул в ладоши, и передо мной появился низкий столик, уставленный разнообразными яствами.

— Не угодно ли закусить с дороги? — предложил Кощей.

Честно говоря, закусывать в подобной обстановке я опасалась… Мало ли, из каких таких ингредиентов состоит эта соблазнительная еда. С Кощея станется насыпать в суп сушёной жабьей селезёнки или ещё чего похлеще.

— Спасибо, я не голодна, — сказала я. Кощей заметно огорчился.

— Так чем я могу вам помочь, милая Василиса? — спросил он, поджав губы.

— Не знаете ли вы, как мне вернуться домой? — поинтересовалась я, рассказав свою историю с самого начала.

Кощей поиграл золотым ожерельем и задумчиво сказал:

— Вообще-то знаю, но вот.

— Если заплатить надо, то пожалуйста, — поспешила я сказать, уже привыкнув, что в этих местах за бесплатно почти никто ничего не делает. В крайнем случае «помощников» удовлетворяет бартерный обмен.

— А что у тебя есть? — заинтересовался Кощей. — Может, диковинка какая? А то знаешь, как скучно злодея изображать, особенно если царевна несимпатичная попадётся!

— У меня гусли волшебные есть, — ответила я. — Какую песню ни споёшь — тут же исполняется.

Вы знаете, как можно над людьми издеваться?! О-о! Нет! Вы не знаете! Вы даже не догадываетесь!

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Кощей, — продемонстрируй!

Я вынула гусли из сумки и почесала в затылке.

— Что вам сыграть? — поинтересовалась я для приличия.

— Ну, что-нибудь. — Кощей неопределенно помахал рукой. — Что-нибудь современное, зажигательное.

— Ладно, — пожала я плечами, перебирая струны. — Зажигательное так зажигательное. Подождите минутку, вспомню.

Мне без особых усилий удалось воспроизвести веселый мотивчик случайно услышанной песенки «Все танцуют мамбу!.»

Кощей снисходительно слушал, потом начал подрагивать плечами, пристукивать ногой, а под конец не выдержал, схватил в охапку здоровенного сушеного крокодила, висевшего на стене, и изобразил в паре несчастной рептилией нечто, действительно напоминающее мамбу. Он так душевно танцевал, так хорошо смотрелся рядом с зелененьким партнером, которого сперва нежно прижимал к груди, а на середине танца оживил и заставил выделывать разные пируэты, что я, умиляясь, продолжала играть. Остановилась я только когда взмокший Кощей, с трудом увернувшись от крокодильего поцелуя (видимо, тот всё же был самкой), взмолился:

— Хватит, хватит, вижу, работают твои гусли!

Упав в кресло и отправив крокодила обратно на стену, он вытер пот со лба кружевным платочком с вышитыми чьей-то заботливой рукой кривоватыми инициалами К.Б. в уголке и сказал:

— Ладно. Нужно тебе пойти к царю Афрону, тому, у которого в саду золотые яблоки растут — и ведь не даёт, подлец, саженцев! — и стянуть у него жар-птицу. Эту жар-птицу трое суток кормить надо от пуза, тогда она тебя домой отнесёт! А теперь давай гусли.

— Погодите, уважаемый, — отстранилась я, покрепче вцепившись в инструмент. — А почём я знаю, что вы не врёте? Судя по описаниям ваших подвигов, вам верить нельзя! Давайте так: я иду к царю Афрону за жар-птицей, стараюсь её добыть, а когда улетать буду, гусли вам с кем-нибудь отошлю, вон хоть с волком моим!

Кощей недовольно засопел, нахмурился, засверкал глазами и потянулся ко мне неприятно скрюченными пальцами. Я угрожающе занесла руку над струнами. Кощей упал обратно в кресло и заявил:

— За такой совет гуслей мало! И вообще, может быть, они ворованные!

Я покраснела, поскольку Кощей попал в точку — я ведь и впрямь свистнула гусли у царя-судьи.

— Ну хорошо, — сказала я. — Могу ещё предложить три волшебные конфеты! Их вкус всё длится и длится… Только не забывайте вынимать их изо рта перед обедом. Можно на ночь приклеивать за ухо. Правда, они тогда черствеют, но это не страшно — пожуете чуть-чуть — снова помягчеют. А какие у вас будут здоровые и крепкие зубы! Вся нечисть обзавидуется! И мертвечиной изо рта пахнуть не будет. Согласны?

— Согласен! — ответил Кощей и снова пожадничал: — Только не три, а пять!

— Почему это? — возмутилась я.

— А гостей попотчевать? — резонно ответил Кощей. — Давай свои конфеты!

Я честно отсчитала ему пять пастилок «Дирола» без сахара, но зато с ксилитом и ещё какой-то дрянью. Для хорошего человека ничего не жалко. Даже этой гадости. Кощей испробовал и вроде бы остался доволен дегустацией.

— Ну смотри, Василиса, — сказал он, провожая меня до ворот и старательно нажёвывая «Дирол». — Если обманешь — из-под земли достану!