Скорость. Назад в СССР

— Ты просто огонь, а не девушка! Коня на скаку остановишь, в горящую избу, далее по тексту.

Она чуть ближе прижалась ко мне.

— Хотя ты балагур, ты мне нравишься. Но свобода мне тоже дорога. Поэтому я пока не знаю, что перевесит на чаше весов: свобода или…

Теперь пришла моя очередь прикрывать ей губы пальцем.

— Молчи, а то ты так все впечатление о себе испортишь. Не будь, как эти…

— Как кто?

— Как побрякушки?

— Кто такие побрякушки? — она с любопытством посмотрела на меня.

— Потом как-нибудь расскажу, не сегодня, — я почему-то вспомнил Нину, бывшую девушку Фоменко.

— Поросло травой место наших встреч…. — Носков закрыл глаза. По залу раздались жидкие аплодисменты.

Музыка смолкла, вокально-инструментальный ансамбль «Надежда» закончил играть песню. Музыка смолкла.

Снова загудели голоса посетителей. Звенели бокалы, столовые приборы стучали о посуду.

Часть официантов, одетых в белые рубашки с бабочками бордовые жилеты и черные фирменные штаны, стояли облокотившись поясницами о комоды вдоль стен, в которых хранили приборы, салфетки и прочую ресторанную утварь типа солонок.

Они наблюдали за происходящим.

Мы вернулись за свой столик над которым витала неуловимая аура блаженства и молодости.

Даже присутствие людей Махарадзе не могло обезобразить эту волшебную атмосферу доброго вечера, потому что я знал — сегодня самый везучий день в моей жизни.

Серега подозвал нашего официанта. Указал пальцем, на пятерку лежащую на столе, тот немного поклонился, а затем ее мгновенно оприходовал.

Потом Серега что-то наговорил официанту на ухо, то внимательно слушал и кивал до тех пор, пока мой друг не достал еще одну пятерку и положил на место, где до этого лежала первая.

Потом официант кивнул в последний раз, забрал початую бутылку «Столичной» и удалился с ней на кухню.

Это меня немного удивило, потому что в ней все еще оставалось больше половины невыпитого.

Я непонимающе посмотрел на Юрка, мол, что происходит? Но тот лишь подмигнул мне в ответ.

Через некоторое время официант вернулся и налил по рюмке мне с Серёгой.

Мой друг предложил очередной тост. Что-то из разряда — за самых красивых, умных и добрых. Одним словом за мужиков

— Ты комсомолец?

Я согласно кивнул.

— Тогда, до дна! — потребовал он по окончанию своей пламенной речи посвященной светлому будущего всех комсомольцев Союза, особенно служащих во Внутренних Войсках, и за нас с ним в частности.

Я еще больше удивился, когда он махом опрокинул всю рюмку. А потом закусил соленым огурцом. Я пытался понять, что изменилось, но не находил причин побудивших его так поступить.

— Давай, кого ждешь, Академик? — Серега улыбался.

Я пожал плечами и тоже махнул. Только сейчас я понял, что вместо водки в рюмке была обычная вода.

Юрок хитро подмигнул и налил еще по одной. Он снова толкал речь. Света не пыталась его остановить, но очень ласково сообщила, что мы сегодня уедем на такси.

— Слушаюсь и повинуюсь, товарищ командир, — Серега был ударе, прикладывая правую руку к голове, накрытой левой ладонью.

Я внимательно посмотрел на него и по губам прочитал:

«Готовься, начинается!»

Вот в чем дело! Я посмотрел за спину. Столик наших врагов «пас» и пытался определить насколько мы пьяны. Юрок решил подыграть. Видимо у него сработала интуиция. Одного из них не было за столом. Я поискал его глазами и увидел, как он стоит у эстрады и засовывает деньги музыкантам.

— Продолжаем наш музыкальный вечер, — конферансье взял микрофон в руки, — Звучит следующая музыкальная композиция, которая называется «Детектив».

На этих словах ведущий протянул руку и указал в сторону нашего столика. Посетители перестали есть и снова стали оборачиваться в нашу сторону. Конферансье продолжил:

— Это подарок прекрасной незнакомке в белом платье, вон за тем столиком. От гостей из солнечной Грузии из гостеприимного города Кутаиси. И лично от Константина.

Компания грузин начала хлопать свистеть и улюлюкать.

Басист кивнул и ударил по струнам, а его сосед стремительными пальцами пробежался по клавишам.

Заиграла электронная скрипка на синтезаторе, затем духовые, потом барабаны и Носков энергично постукивая носком ботинка и приплясывая запел:

— Спасите, спасите, спасите. Разбитое сердце моё. Спешите, спешите, спешите. Найдите, найдите её!

С началом песни, тип в белом костюме встал из-за стола и направился в нашу сторону танцующей походкой. Он легко лавировал в тесноте облепленных посетителями столиков.

Чувствовалось, что Котэ ощущает себя здесь в «Славянском Базаре» в доску своим и знаком с половиной завсегдатаев.

Когда он проскальзывал мимо большой компании, отмечающей день рождения какого-то крупного чиновника, гости то и дело обращались к имениннику не иначе, как к «товарищу замминистра», его пригласили присоединится.

Но улыбающийся Котэ, будто стеснительно приложил руки к груди и отказался, сославшись на свои планы. Он выдал свою «фирменную» улыбку похлопал именинника по плечу и продолжил движение.

На вид Котэ — лет тридцать пять. Так же как и Давиду. Но в отличии от его брата, пара глубоких морщин на худом лице, говорили о том, что он уже «отбывавший», и возможно и не раз.

— Что-то этого попугая, я здесь раньше не видел, — небрежно бросил Серега.

— Прошу, прощения. Осторожнее с такими словами, — вполголоса предупредил официант, принесший очередной десерт — Для вашего же блага. Это Котэ Кутаисский. Он не частый гость, но как бы точнее выразиться. Все его знают как не очень приятного человека.

— Да мы сами не из приятных, когда надо, если что… — спокойно ответил Серега, опустив голову и закуривая сигарету.

Официант кивнул и удалился.

Котэ вальяжно подошел к нашему столику и оперся руками о край.

— Добрый вечер. Надеюсь не помешал? — он снова включил свою фирменную улыбку, глядя на Сашу. Котэ игнорировал остальных за столом, — Не откажите старику, я прошу всего один танец. Я вас просто умоляю.

Саша была сильно смущена.

— Любезнейший, девушка не танцует! — сказал я внятно, громко и агрессивно, так что на соседних столиках вновь стали оборачиваться к нам.