Скорость. Назад в СССР

Но никто не относился серьёзно к её мечте стать гонщицей. Женщина за рулём и так достаточно редкое явление, а на гоночной трассе и подавно.

Бывают, конечно, редчайшие исключения, вроде Лидии Судневой, которая была единственной женщиной в СССР, ставшей мастером спорта международного класса по автоспорту.

Но ко всем просьбам Саши взять её с собой на тренировки, коллеги по работе и друзья отца по команде относились, как к несерьёзным и импульсивным желаниям капризной девчонки.

А отец её баловал. Это знали все. Она была единственной дочерью, и сейчас это только усугубляло её положение. Обычно она слышала обидные отговорки в духе «подрастёшь, получишь права, а там видно будет» и тому подобное. Хуже только: «женщинам за рулём нечего делать, её забота — это детей растить и за порядком в доме следить».

Но я уже успел познакомиться и прочувствовать характер девушки, и понимал, что она не из тех, которые ломаются при первом же возникшем на пути препятствии, врубают заднюю и отказываются от своей цели.

Её так же, как и меня трудности заставляли становиться ещё более активной, искать новые способы и методы решения проблем.

Мы горели своими идеями и страстями.

Вот и со мной она ухватилась за возможность начать тренироваться. Она знала, что князь Трубецкой, находясь в почти безвыходном положении, не откажет ей.

Насколько я понял, Трубецкому очень нравилось, то, что мы так горячо любим машины и оба желаем тренироваться, чтобы стать чемпионами.

Судя по всему, очень любил молодых людей с большими амбициями, только он почему-то это называл амбиции потенциалом.

Может, потому, что слово амбиции было почти ругательным?

В нашей стране сложилось негласное правило, которое приравнивало тех, кто лез со своими личными инициативами к выскочкам.

Молодёжи типа нас с Сашей, следовало двигаться вперёд, только вместе с коллективом, не высовываться и ждать, когда коллектив заметит наши заслуги и выдвинет нас туда, где мы хотели бы себя видеть.

У некоторых на это уходили годы и даже десятилетия. Они переставали быть «молодёжью», а были и такие, кто вовсе не дожидался.

Это немного подбешивало меня. Я понимал, что человеку нужно время, чтобы зарекомендовать себя с лучшей стороны, доказать свою надёжность и полезность.

Всё так. Но соперники, время, а самое главное решение о будущем финансировании команды «Академии Наук» совсем не ждали нас.

Когда я об этом думал, мне почему-то казалось, что жизнь проносится мимо, как идущий на полной скорости экспресс.

И все-таки тот факт, что князь прожил часть жизни за границей, помогал мне с Сашей.

В мире, где хватка и желание победить, добиваться успеха собственными усилиями ценились не меньше, чем тот же коллективизм и умение помогать своим товарищам в СССР, молодым доверяли немного больше и давали возможность себя проявить чуть чаще.

Трубецкой сразу, почти без разговоров, согласился тренировать Дзюбу. Она сияла от счастья, когда получила его одобрение и согласие. Я тоже не мог упустить эту возможность, пока единственную на сегодняшний день, и нагло попросился на тренировки вместе с ними.

Трубецкой мне не стал отказывать.

Я отлично помнил, что вначале Саша и слышать не хотела о передаче её машины нашей команде. Я знал, что послужило спусковым крючком, изменившим её решение на сто восемьдесят градусов.

Таким катализатором явилась фамилия Махарадзе. Она что-то замыслила.

По договорённости с Сашей, я пока не стал ничего рассказывать Трубецкому. Очень боялся, что узнай он об истинных мотивах этой смелой девушки, князь откажется принимать машину и тренировать Сашу.

Сама Саша тоже прекрасно понимала, что, как только старик узнает о её скрытом желании участвовать в гонке последним соперником и врагом её отца, то он тут же выразит своё несогласие с дальнейшим сотрудничеством.

Может, это было слишком самонадеянным и я много на себя брал, но я пребывал в уверенности, что пока контролирую ситуацию.

И если возникнет риск новой конфронтации между Дзюбой и Махарадзе, будь то на треке или в жизни, то я разрулю ситуацию, открыв все карты пред князем Трубецким.

Я не собирался отдавать Давида Махарадзе этой симпатичной девчонке. У меня, у самого куча вопросов к нему.

Надо сначала всё про него и его братца разузнать. Уже понятно, что с наскоку голыми руками его не возьмёшь.

Как минимум два случая аварий с тяжёлыми последствиями — это его рук дело. Наш Коля и отец Саши Дзюба. Нужно хорошенько проштудировать и изучить историю его заездов.

Не зря Михалыч из девятого таксопарка сказал, что он «охамел». Возможно есть и другие гонщики, которые сталкивались с ним на трассе.

Еще, я пока ничего не говорил Трубецкому, но я собирался быть не просто учеником автослесаря, но и планировал занять место за гоночным рулём «Сокола».

Игорь Николаевич уже бросил клич в федерации и среди руководителей других команд, о том, что «академики» ищут опытного гонщика.

К нам действительно могли перейти те, кто уже вылетел в этом сезоне, а также те, кто годами дожидался своей очереди в заводских командах.

Эти ребята просиживали штаны во вторых и третьих составах, и иногда среди них попадались неплохие профессионалы.

Осмотрев и протестировав новую машину, мы пришли к выводу, что она была в идеале. Отец Саши потрудился, что называется на славу

Единственным дополнительным усовершенствованием, которое стоило бы непременно использовать — это сдвоенные карбюраторы Вебер, как на нашем предыдущем Жигуленке.

— Ну что, Александр, вы уже проявили чудеса находчивости и даже сумели раздобыть в очень короткие сроки, по приемлемым ценам амортизаторы Koni.

Трубецкой улыбался.

— Может быть, вам и в это раз повезёт, и вы сумеете купить карбюраторы?