Скорпион

– И ты взяла упаковочку, - предположил я, - для себя и друзей?

– Ну и что?
– равнодушно пожала плечами.
– Там много было.
– И с детским простодушием добавила.
– Я-то всего... по одному мешочку из каждой сумки.
– И объяснила мне.
– Чтобы незаметно было.

Она объяснила мне это по той причине, что я находился в критическом состоянии. Мне, menhanеter, которого ничто не могло удивить в этом пошлом мире, было дурно: я открыл рот и, таращась на эту лучезарную простушку, никак не мог защелкнуть пасть. Наконец выдавил из себя:

– Что ты сказала?

– А что?

– Из каждой сумки по упаковке?!

– Ну да!
– подтвердила с доверчивой улыбкой.
– Подумаешь добра на килограмма два.

– На двенадцать, родненькая, на двенадцать килограмм, - я взялся за голову.
– Но зачем тебе столько?

– Как зачем?
– удивилась в свою очередь.
– Чтобы продать. Зачем еще?

Действительно, засмеялся я, как это сам не догадался. А ты знаешь, родная, сколько миллионов зелененьких ты решила дернуть у братцев и тех, на кого они ходят под парусами.

– И на сколько?
– спросила без особого энтузиазма.

– На три-четыре. И это считай, что продешевила.

– Смешные цены, - задумалась, морща фарфоровый лобик.

– Смешно другое, как тебе удалось перетащить "дрянь" на берег и кому собиралась впарить такое количество?

– Что?
– она о чем-то думала своем, потом, переведя дух, обстоятельно объяснила, что все очень просто: товар был перепрятан в три греческие амфоры, прикупленные по случаю на Кипре. По прибытию в родную заводь умненькая девочка решила не рисковать: не дай Бог моряки кокнут бесценную посуду, и вечером пригласила в качестве грузчика Вовика Катышева.

– Есть такой, - проговорил сквозь зубы и даже представил эту замечательную картину: мальчик старательно загружает амфоры в салон красного "пежо", отмечая их вес.
– А не спросил ли Вовик, почему амфоры такие тяжелые?

– Спросил, - легко ухмыльнулась Анастасия.
– Только не говори, что ты прятался в багажнике.

– Я скажу другое: за свой труд он получил грамм несколько, не так ли? Сорок грамм, если быть точным.

Она без труда призналась, что и такой мелкий, глупый факт случился в её юной биографии.

– Вовику бы хватило на шесть лет, - заметил я.
– На каждый день.

– И что?

– А он решил сделать бизнес, - ответил я и попросил продолжить увлекательное повествование.

После того, как товар оказался в надежном местечке, Анастасия встретилась с лучшей подружкой Викой Шкурко. Что может быть крепче школьной дружбы, хотя Виктория была постарше и умела, как она утверждала, устраиваться в этой забубенной жизни.

Первая встреча по острой проблеме состоялась в "Парусе", где под звон бокалов с шампанским подруги мило поворковали. На прощание Анастасия передала для оптового покупателя образец товара - передала в достаточной количестве, чтобы он мог убедиться в его высочайшем вкусовом качестве.

– И сколько, - решил уточнить я, - грамм?

– Грамм?
– победно переспросила дурочка.

– Неужели одну амфору?
– вскинулся я.

Нет, всего одну упаковку, последовал ответ. Я перевел дух: с тобой, девочка моя, как на американских горках: кишки прилипают к гортани. И что же дальше? А дальше: через день-другой Виктория по телефону сообщила, что есть богатенький покупатель, который готов встретиться с продавцами, чтобы обговорить цену.

– И вы полетели в "Орлиное гнездо"?
– проявил феноменальную проницательность.
– И сколько вас птичек было? Должно быть, четверо?

Компания доморощенных мошенников состояла из двух подружек, Суховея и Татарчука. Их участие в деле не удивили Анастасию: Игорек любил Вику и был Васечке дядей.

– Стоп!
– вскричал я.
– Кто кому дядя? Я правильно понял: Суховей и Татарчук родственники?

– Ну да! А что тут такого?

Я только покачал головой: проклятье! Я же читал дело Суховея И. С. и факт его родственных отношений с одним из сотрудников органов безопасности никак не был указан. Более того я обратил внимание на протокольную фотографию лавочника - кого-то он напоминал? Теперь понятно кого. Эх, Вася-Вася, черт тебя дернул связаться с дядей, не самых честных правил.

– Итак, вы поехали и приехали, - сказал я и задал несколько конкретных вопросов.

– Как на допросе, - проявила недовольство, - в ментовке.

– А ты что там была?
– отвлекся.

– Не была, но знаю.

– Ладно, - отмахнулся.
– И кто вас встретил в "гнезде"?

Никто: она вместе с Викой остались в "пежике" слушать музыку и балдеть. Как это балдеть? А просто - нюхать героинчик. А что тут такого?

– И что потом?
– решил не обращать внимание на эту проблему.

Ничего: через час из санатория выкатился автомобиль Татарчука, и подружки получили информацию, что сделка состоится через день. Ее сумма два миллиона долларов. Два миллиона, ахнули от счастья дурехи. И занюхали эту сногсшибательную новость таким количеством мела, то бишь героина, что только чудо спасло "пежо" от улета в ущелье.

– Ну, хорошо, - сказал я на это, хотя ничего хорошего пока не видел. Меня интересует, где десять килограмм товара?

– А я откуда знаю?
– удивилась Анастасия.
– Я все передала Шкурочке. Это к ней, - и вспомнила.
– Ой, её уже нет.

Существенное замечание, отметил я и задумался о возникшей сложной ситуации. Создавалось впечатление, что калейдоскопная трубка оказалась в руках дитя, которому осточертело крутить её перед своим озорным глазом и у него, ребенка, возникло крепкое желание хватить игрушку о камень, чтобы посмотреть на отдельные цветные осколки.

Осколки из последних событий не складывались в гармоничный узор. Видимо, "художник" торопился и позабыл нанести заключительные мазки. Кто и что остался за рамкой с незаконченным пейзажем? Вот в чем вопрос. Если в комфортабельном "Орлином гнезде" обитает Папа-дух, то мои проблемы решены. Но убыть, не разгадав до конца смертельный ребус?..

Одно из моих положительных качеств - любопытство. И я задал очередной вопрос своей спутнице - вопрос о братьях, упрятавших её в домашнюю каталажку: как они объяснили свое такое решительное поведение?

– Никак. И не думали со мной объясняться.

– А когда это случилось?

– Когда нашли меня на яхте, - искривила капризные губы.
– Оставил меня одну отдуваться, очень мило.

– Мы же уговорились, но все равно прости, - повинился.
– Все будет хорошо, - поцеловал холодный, как у собаки, нос.
– Спи.