Скованный огонь

Его разум судорожно перебирал мысли: «На что у меня хватит времени? Надеть кольчугу? Оседлать Бдительную? Вероятно, ни на что».

— У нас выставлены караулы, — сказал Баласар.

— Которые не видят, что к нам крадутся, — закончил дворф. Булава и ботинок — теперь, он обратил внимание, что за исключением светящихся пятен костров едва видит лагерь. Кхорин прокричал во все горло:

— В тумане что-то есть!

В ответ послышалась ругаюнь. Он с легкостью представил себе своих товарищей, который впопыхах поднимаются и хватаются за оружие, как и сам дворф, подхватывающий ургрош.

Баласар и Медраш подняли свои щиты и обнажили мечи. Молитва слетела с уст паладина, заставляя его клинок сиять серебряным светом, а сам он скривился, от того, что это сияние не особо помогло обнаружить, что же таилось в тумане.

Затем со стороны реки раздался вопль. Один из дозорных умер еще до того как понял, что он в опасности. Спустя мгновение Бдительная, издав оглушительный визг, метнулась в ту сторону.

Кхорин побежал за ней, а Баласар и Медраш — следом, но грифон оторвался от них и растворился в тумане. Затем хлопнули крылья и послышались шипящие хрипы. Бдительная нашла врага.

Догнав ее, дворф едва не запнулся от неожиданности: грифон сражался с существами, не похожими ни на что ранее виденное им. На первый взгляд они немного напоминали людоящеров, но с конечностями и туловищем, укороченными с человеческого до размера дворфа, и гибкой, извивающейся шеей, достаточно длинной чтобы компенсировать потерю в росте. Их чешуя мерцала оранжево-желтыми цветами в свете меча Медраша.

Несмотря на их когти и клыки, они не были ровней Бдительной в ближнем бою. Она уже разорвала двоих и потрошила когтями третьего. Еще четверо, держась в стороне, плюнули в нее чем-то похожим на воду, и она содрогнулась и взвыла.

Кхорин атаковал ближайшего противника. Тварь плюнула в него. Дворф увернулся, но часть жидкости все же попала на него.

Вместо влаги он почувствовал жар. Волна слабости прошла по всему телу. Кхорин споткнулся, и его противник бросился к нему. Клыкастая голова на длинной шее ударила словно змея.

Отказываясь поддаваться слабости, независимо от того, насколько плохо он себя сейчас чувствовал, дворф махнул ургрошем и отрубил голову. Затем он повернулся и ударил второе такое же существо в грудь.

Кхорин осмотрелся и увидел, что Медраш и Баласар тоже прикончили несколько тварей. Похоже, это были все, кто находились в непосредственной близости. К его облегчению, наемник больше не чувствовал слабость, одолевавшую его мгновение назад. Лишь першило в горле, будто он весь день шагал под палящим солнцем без капли воды.

— Куда теперь? — спросил Баласар.

Это был хороший вопрос. Судя по крикам и воплям, Кхорин мог сказать, что под атакой находится весь лагерь. Но если он не видел поле битвы, как он мог понять, где он и его спутники нужны больше всего?

Он сглотнул, пытаясь прогнать сухость из горла.

— Мы пойдем к послу. Защитим ее.

Медраш резко кивнул, и они направились в центр лагеря, к костру Перры. Если удача на их стороне, то, возможно, она не ушла далеко.

Обнаружив еще шипящих длинношеих тварей, они убили их. Раз или два Бдительная одарила Кхорина явно раздраженным взглядом. Возможно, она считала, что сражаться на земле это ниже ее достоинства. Но он боялся, что будет видеть еще хуже, если поднимется с ней в воздух.

Наконец они обнаружили Перру. Атакуя и защищаясь одним из огромных мечей, которыми могли владеть лишь самые высокопоставленные тимантерцы, старая тощая драконорожденная могла за себя постоять. Как и несколько воинов из числа драконорожденных и людей, членов Братства, стоявших с ней в оборонительном кольце. Все же Кхорин решил, что было мудрым решением придти ей на выручку. Десятки длинношеих созданий атаковали их строй.

Дворф ринулся вперед, но Медраш остановил его:

— Стой.

Паладин выпустил яркую, потрескивающую молнию, а его брат по клану — струю серебристого мороза. Несколько атакованных в спину оранжево-желтых существ рухнули.

— Сейчас, — объявил Баласар.

И подмога рванула вперед. Бдительная поднялась в воздух и рухнула на двух атакующих. Ее орлиные когти пронзили их насквозь, когда она навалилась всем своим весом, а ее клюв обезглавил еще одного противника.

Кхорин поддел ногу существа и врезался в его ребра. Другой противник ухватился клыками в ургрош и попытался выдернуть его. Дворф удержал оружие и рывком крутанул его, сворачивая шею рептилии.

— Жабонюх! — завопил Баласар.

Кхорин никогда раньше не слышал такого ругательства, как и не знал, почему драконорожденные могли считать его непристойным. Но он уловил тон — шок и отвращение, перемешанные между собой. Голос Баласара звучал как у любого воина, обнаружившего неприятный сюрприз на поле боя.

Дворф-наемник обернулся как раз вовремя чтобы увидеть, как последние части тела огромного существа возникли в поле зрения. Кончики его крыльев и левая передняя лапа показались из тумана. Светящиеся золотые глаза сфокусировались на Перре; существо сделало вдох. Поскольку его чешуйки были такого же топазового цвета, как и у его шавок, Кхорин предположил, что тварь собирается извергнуться похожей жидкостью. За исключением того, что дыхание дракона будет куда более сильным, и увернуться будет на порядок труднее.

Дворф зарычал и бросился в атаку. Но напрасно. Атака не отвлекла змея. Существо выплюнуло ту странную, ослабляющую жидкость в сторону Перры и ее кольца.

Как раз перед тем, как вещество достигло своей цели, Перра исчезла, а Медраш появился на ее месте. Видимо, паладин использовал свою особую форму магии, чтобы произвести замену.

Дыхание дракона оросило Медраша и других воинов. Некоторые из них попытались заслониться щитами, но это их не спасло. Кхорин поморщился, когда они все повалились.

Клиновидная морда топазового дракона повернулась, без сомнения, ища Перру. Бдительная хлопнула крыльями, поднялась над огромной рептилией, а затем спикировала, готовая пронзить когтями горящие глаза.

Дракон предвидел нападение. Он повернул голову и широко раскрыл челюсти. Инерция атаки Бдительной теперь угрожала ей же.

К счастью, ей удалось увернуться. Дракон потянулся к ней, но зубы ухватили лишь пустоту.

Кхорин подбежал к передней лапе существа и рубанул ее, словно дерево. Когда он высвободил свой ургрош, хлынула кровь.