Скрытое Пространство Темного Лордона

— Э, нет. Вам тут не черный крест! Обратились к платной знахарке, извольте расплатиться, принцы Лордоновы! — проскрипела она, зло зыркая на гнусавого.

— Разберись, — прогнусавил Зигмунд и, отодвинув Годию, выволок меня за дверь.

Мне было больно и страшно. Да уж, не о таком восемнадцатилетии я всю жизнь мечтала… Зигмунд дотащил меня до стоявших недалеко от дома целительницы королевских стражников и толкнул к ним под ноги. Приземлившись на коленки с искрами из глаз — джинсы не очень-то спасали от мелких камешков и сухих веток, валявшихся на пыльной дороге, я попыталась кое-как прикрыться разорванной ветровкой.

Хмурый рассвет из-под туч, вовсю, занимался над лесом. Тут, на возвышенности было ясно, но вот лес в низине был окутан клубящимся туманом. Мрачное зрелище, какое-то сюрреалистическое, тревожное. Из дома знахарки, хмурый, как рассвет, вышел Стивник.

— В клетку ее! — приказал его бархатный голос.

Стражники подняли, не успевшую опомниться меня и подвели к крытой, зарешеченной повозке, прикрепленной к одной из кобыл. Прекрасный принц, зараза такая, приподнял решетку и, взяв за руку, помог залезть вовнутрь. Ладонь его была широкой и теплой, и мне так не хотелось отпускать единственный источник тепла в этом параллельном мире. Парень понял, что я явно замешкалась, используя его конечность как соломинку для утопающего, мягко высвободил ее и, закрывая решетку, вдруг ободряюще подмигнул.

* * *

Повозка отчаянно скрипела, чавкала глина под копытами. Внутри моей клетки одуряюще пахло мокрым деревом, было сыро и холодно. Так холодно, что я чуть с ума не сошла. Руки озябли, а ногти посинели. Вот тебе и «Хэппи Бездэй» дорогая Лив! Не хотела на последний звонок идти, вот и нашла себе приключений на пятую точку. Теперь потрясись тут в клеточке, полюбуйся на туманный бесконечный лес с перевитыми корневищами деревьями, словно сошедший с иллюстраций к страшным сказкам. И то, что меня везут на обед к какому-то Грэйзу оптимизма не прибавляло.

Вспомнила Макса. Все-таки разумный он парень, что не говори… Летит сейчас небось в теплом бизнес-классе в свою Англию… Правильно сделал, что не потащился за мной. Огребли бы вдвоем, по полной. Кстати, кого в прошлый раз растерзал приснопамятный Грэйз, ни моего ли отца?

— Приехали! — гнусавый принц, скакавший впереди, осадил лошадей.

Охрана расположилась полукругом на небольшой полянке, окруженной старыми уродливыми соснами, скрюченные ветки которых выглядывали из сумрачного тумана.

Забившись в дальний угол, я, дрожа то ли от холода, то ли страха, наблюдала, как Стивник спрыгнул с коня, и, опередив Зигмунда, кинулся к повозке открывать решетку. Старательно отводя взгляд, он подал мне руку и негромко приказал:

— Выходи.

Блин, как же не хотелось… Что там за монстр такой? Ох, как страшно… И вообще, у меня сегодня День Рождения. А как же последнее желание перед казнью?! Я уже было открыла рот потребовать хотя бы последнее слово, не то, что желание, но меня опередили:

— Я смотрю, ты передумал на счет девок, — гадко ухмыляясь, глядя на то, как наследный принц помогает мне покинуть повозку, прогнусавил Зигмунд.

— Хочу побыстрее с этим покончить, — возразил Стивник и, передавая обреченную жертву, то есть меня, в его руки, очень тихо, так чтобы могла расслышать только я, шепнул: — прогони его.

Не послышалось ли мне это? И что означает, прогони? И кого прогони? Гнусного Зигмунда, что тащит сейчас к середине поляны, или этого Грэйза, вполне вероятно, убившего папу?

Последняя мысль пробудила во мне злость. Ярость зарождалась где-то в животе и, медленно поднимаясь, обжигала грудь, полыхала на щеках. Злоба на всех: и на этот дикий параллельный мир с его принцами, и на свой родной, земной, с Максом и Оксаной, и на этого Грэйза, кем бы он ни был! Не дамся ему просто так. Свой завтрак он еще должен заслужить!

— Грэйз! — противно заорал Зигмунд, толкая меня на землю. — Прими от нас дар! Выходи, тебе понравится! Девчонок ты еще не пробовал!

Стало тихо. Ветер, сдув хлопья тумана с вершин узловатых сосен, словно пену с капучино в Старбаксе, унялся, стражники затаили дыхание. Даже морось прекратила омывать пожухлую листву. Зигмунд, садист фигов, подрагивал в предвкушении зрелища, Стивник же, напротив, демонстративно отвернулся: он, мол, в этом не участвует. Тоже мне, Понтий Пилат, умывший руки… без его одобрения, никто бы не посмел кинуть несчастную вторженку на растерзание монстру.

И в этой абсолютной тишине раздался дикий пронзительный громоподобный рев. Я вздрогнула, но встала с колен, сжав кулаки и закусив губу. Затряслись кроны близ растущих деревьев, и на поляну, сверкая бешеными красными глазами, на двух мощных мускулистых лапах вышел гигантский, поросший темно-коричневой грязной шерстью, медведь.

Шумно втянув воздух затрепетавшими ноздрями, вдыхая аромат жертвы, Грэйз тяжелой поступью подходил ко мне.

«Молчи, Лив, молчи, только не визжи», — уговаривала я себя — «не доставляй им такого удовольствия». А у самой от ужаса, между лопаток стекали ледяные капли.

Медведь приблизился и, размахнувшись, рассекая когтем тонкую кожу на губах, свалил меня лапой в мокрую глину. Навис сверху, и обнажая желтые кривые клыки, прорычал гнилостной вонью, прямо в лицо.

«Ах, как же больно Вот ведь гад!» — простонала я про себя. Место пореза жгло и пульсировало. Чего там говорил этот принц? Прогнать его?

Тишина, заглушенная тяжелым дыханием зверя, прорывалась ободряющими криками и улюлюканьем стражников и подрагивавшего от возбуждения Зигмунда. Стивник тоже обернулся, держа руку на мече, и напряженно всматривался в нашу неравную схватку.

— Сожри ее! Давай! — гнусавил кровожадный принц.

— Сожри! Сожри! — вторили ему стражники.

Кольцо горело, обжигая безымянный палец, воспылало и сердце — ненавистью к этим диким людям и вонючему чудовищу.

— Пошел вон, «Груффало» недоделанный! — сипло прохрипела я, ведь грудь была сдавлена могучей лапой.

Медведь удивленно взглянул на обреченную жертву, то есть на меня и застыл.

«Так, хорошо», — жертва мучительно соображала, что говорить дальше.

— Отпусти меня, косолапое недоразумение! — осмелев, приказала я.

Грэйз вопросительно рыкнул, но лапу с груди убрал.

— Не знаешь, кто такой «Груффало»? Монстр, вроде тебя, только похуже! Его в моем мире в мультиках показывают! — несла я чушь, чтобы не чокнуться от страха. — У него острые когти, желтые клыки, ядовитые шипы и вонючая бородавка! Так что убир-р-райся, пока не позвала его!

Это было невероятно, но медведь послушался — поднялся с земли, рыкнул на прощание и, смешно прихрамывая, воротился в лесную чащу. Я лежала и не могла пошевелиться. Храбриться-то горазда сколько угодно, но в реальности даже подняться сил у меня сейчас не было.