Скрытые чувства

— Почувствую, — схитрила я.

Да что тут чувствовать, когда реакция Фелисы на Ната сама за нее говорит!

— Я видела его на концерте в честь открытия учебного года.

— Видела?

— Да. На сцене. Нат просто потрясающе играет, его музыка словно волшебство. А еще… Он симпатичный.

Теперь у Фелисы порозовели даже чешуйки. Учитывая, что ящеры могут контролировать собственный теплообмен, сейчас она сильно смущалась.

— Тебе нравится мой несносный брат? — Я не поверила своим ушам.

— Почему это он несносный? — бросилась на его защиту девчонка.

— Несносный! Насчет симпатичности и таланта не спорю, но он самый большой зануда на свете. Я с ним выросла, так что знаю это точно.

— Мне так не показалось.

— По-моему, он вел себя ужасно.

— Не ужаснее моего, — возразила Фелиса. — Марко любит ковыряться в носу, а потом обтирать козявки о чужую одежду! Так что если будет ошиваться возле тебя, не теряй бдительности.

Я вспомнила Берговица-младшего и широко улыбнулась:

— А с виду такой лапочка.

— Внешность обманчива.

Теперь я не сдержала смех. Впрочем, босс тут же ко мне присоединилась.

— Так что насчет Ната? — спросила я, отсмеявшись. — Ты сказала, что он тебя не помнит. Значит, вы все-таки виделись?

Меня наградили еще одним осторожным взглядом.

— Да, мы с Летицией отправились в один клуб поблизости и встретили его там с друзьями. И он мне дал автограф.

— И все?

— Ну да.

М-да.

Мне казалось, Фелиса все-таки что-то недоговаривает, но решила не давить. Захочет — сама расскажет.

Поэтому я замолчала, а босс умудрилась задремать и дрыхла весь оставшийся путь через пробки в центре. Естественно, дома я отправила ее отдыхать. На этот раз полусонная девчонка даже не сопротивлялась, только расстроенно заметила, что потеряла столько времени, а идей по-прежнему нет. Она потопала в свою спальню, а я отправилась в свою: разложить вещи и подумать над новой коллекцией Фелисы. В смысле найти ту идею, которая ее по-настоящему вдохновит.

Но стоило войти в гостевую комнату, как я сбилась с мысли. От изумления даже выронила сумку с вещами.

Потому что на скамье у изножья кровати стоял огромный букет. Длинные лиловые стебли заканчивались белоснежными цветами с большими раскрывшимися лепестками, которые источали сладковатый, но не приторный аромат.

Лилиании.

Только в Кироне я узнала: Лилиан — это не только имя волшебной лакшицы из таритских сказаний (у моего папы странное чувство юмора, ага), но еще и необыкновенно прекрасный цветок. Правда, именно этот сорт я даже в цветочных лавках не видела. И цветов в букете было много. Очень много!

Внизу, возле вазы, лежала серебристая шкатулка, перевязанная лиловой лентой.

Нужно было ничего не трогать, отправиться сразу к Берговицу и сказать, чтобы забирал… вот это вот все. Но я же любопытная. Я же не могу не заглянуть. Это уже буду не я.

Ленточка упала под ноги, а шкатулка открылась с тихим щелчком. Внутри оказались шоколадные конфеты и новая серебристая карточка: «Для Лилиан». Перевернув ее, на этот раз я увидела послание: «Эти цветы зовут так же, как тебя, но они даже вполовину не так прекрасны».

Это было красиво: и букет, и конфеты, наверняка вкусные, и слова. И любая другая на моем месте от всего этого растаяла бы, как шоколад в ладони… Но в меня плеснуло гневом.

Сначала ягодки, потом цветочки. Если Берговиц считает, что меня можно подкупить, то ошибается!

Я с шумом захлопнула шкатулку и направилась к двери, чтобы вернуть одному самоуверенному чешуйчатому подарки и сказать, чтобы не вздумал слать новые. Я бы и букет вернула, но даже навскидку поняла, что просто его не подниму. Поэтому решила, что хватит и конфет.

Вылетела из спальни и на полном ходу влетела в помощницу Берговица.

Если бы не реакция и сила киронки, то мы бы уже валялись на полу, а так всего лишь покачнулись. Майя придержала меня за локоть и выпрямилась.

— Добрый день, лисс Рокуш.

Чего?!

Видимо, чтобы окончательно меня добить, она сдержанно улыбнулась. Я бы даже сказала, вежливо. И это настолько не вязалось с нашим прежним общением, что я сразу же заподозрила подвох.

Как тут не заподозрить, если главная стерва этого дома увидела меня выходящей из спальни напротив кабинета Берговица и даже бровью не повела? То есть совсем не удивилась этому факту. Знала? Или не хотела выдавать свои чувства?

По лицу Майи действительно сложно было что-то прочитать. Наверное, привыкла за годы работы на Ладислава, а может, всегда была такой отмороженной… Но как же не вовремя отказал мой дар! Р-р-р!

— Здравствуйте, лисс Горез, — ответила я, не сдержав досады.

— Вы что-то хотели?

— Да, — кивнула, вспомнив, зачем выбежала из комнаты. — Я собиралась кое-что вернуть листеру Берговицу.

Честно, я ждала, что она снова съязвит или преградит мне путь к начальственному кабинету, но вместо этого Майя перевела взгляд на шкатулку в моих руках:

— Вам не понравились конфеты?

— Дело не в этом… Что? — нахмурилась я.

Стоп! Откуда ей известно про подарки Берговица?

— Так и знала, что нужно было брать белый шоколад, а не темный.

Майя сложила ладони, словно извиняясь, во взгляде сплошное «раскаянье».

Меня же будто ледяной водой окатило. Из канализации, ага.

Ну конечно! Лисс Горез — незаменимый секретарь Берговица, который помогает ему во всем. Даже в выборе презентов для заинтересовавших ящера женщин. Самому же ему подарки выбирать некогда.

Тьфу!

Зато все разложилось по полочкам. Романтичные жесты, милые мелочи, высокопарное послание. Такое бы больше подошло Соломону Камрину, а не жесткому Ладиславу Берговицу.

Дурой я никогда не была. Оптимисткой — да, но не идиоткой. Поэтому прозрачные намеки Майи дошли до меня сразу. Это все объясняло: и ее дружелюбие, и чистосердечное признание в том, какая она нехорошая, что выбрала не тот цвет шоколада и не те цветочки. И означало это только одно.

Во мне перестали видеть соперницу и сочли временным увлечением. Почему? Да хотя бы потому, что Берговиц поручил выбирать мне подарки своему секретарю. Подарки, которые мне вообще не нужны!