Скрывая улики. Компиляция

Я побыл у него еще немного, но, что бы я ни говорил, мне не удавалось стереть торжествующую ухмылку с его лица, и меня это начинало раздражать. Я отправился обратно к себе, предпочитая общество игнорирующей меня Эдны.

Но когда я вернулся, Эдна была не одна. Посетитель, ростом примерно шесть футов два дюйма, с короткими черными волосами, зачесанными назад, был одет в кожаную куртку, которая, вне всяких сомнений, стоила больше, чем нужно было для спасения семьи гватемальских выдр. Он пытался изображать важную шишку и на Эдну явно произвел впечатление. Она даже отложила свой кроссворд и принесла ему чашку кофе. Со стороны Эдны это означало безмерную преданность.

— Эндрю, это Джеффри Стайнз. Мистер Стайнз, Эндрю Карпентер.

Эдна почти никогда не называла меня Эндрю, и это было из ряда вон. Хотя, видимо, она пыталась продемонстрировать высший класс.

Стайнз улыбнулся и протянул руку.

— Приятно познакомиться.

Я пожал ему руку.

— Мне тоже. Чем могу быть полезен?

— Вы могли бы быть мне полезны как юрист, — ответил он, продолжая улыбаться.

— Что ж, давайте обсудим, — сказал я и пригласил посетителя в кабинет.

Когда он вошел, я обернулся и увидел, что Эдна показывает мне поднятые большие пальцы, выражая свое одобрение и желание видеть его моим клиентом. Я закрыл за нами дверь, без сомнения, разозлив Эдну, но это ей в отместку за «Эндрю».

Большинство людей, которые ко мне обращаются, садятся на стул напротив моего стола, но Стайнз сел на диван. Я принес свой стул, чтобы быть ближе к нему, когда мы будем говорить. Он выглядел совершенно спокойным и невозмутимым, в отличие от моих обычных предполагаемых клиентов. Люди, которые нуждаются в услугах адвоката, по определению подавлены, но если Стайнз и испытывал какое-то напряжение, то очень удачно скрывал это.

— Почему вы решили обратиться именно ко мне? — спросил я.

— Ну, вы же известный человек после дела Миллера. Хотя я слежу за вашей карьерой уже довольно давно, — сказал он.

Я был озадачен и почувствовал неясную тревогу.

— А что вас заставило следить за моей карьерой?

Он снова самоуверенно улыбнулся.

— Я знал, что могу оказаться в такой ситуации, как сейчас.

Прежде чем мы обсудили, о какой именно ситуации идет речь, я просветил его насчет некоторых основных моментов найма адвоката. В том числе и стандартного соглашения с нанимателем, которое Эдна подготовила, а Стайнз подписал. Хотя такое соглашение и не гарантировало, что я соглашусь заниматься делом Стайнза, оно, однако, устанавливало рамки нашего взаимодействия и позволяло Стайнзу обсуждать со мной причины, по которым ему нужен адвокат, не опасаясь огласки.

Все это заняло около десяти минут, по окончании которых Стайнз с технической точки зрения считался моим клиентом, хотя пока что только в рамках данного разговора. Я решу, браться ли за его дело, когда услышу, в чем оно состоит.

— Ну, — сказал я, — теперь прошу рассказать, что заставило вас обратиться к моим услугам.

— Есть маленький, но верный шанс, что я буду обвинен в преступлении, — сказал он таким тоном, будто это его совершенно не касалось.

— Что-то серьезное?

Он снова улыбнулся, на сей раз гораздо снисходительнее, чем прежде.

— Да, довольно серьезное.

— А конкретно?

— Убийство Алекса Дорси.

Вряд ли мне удалось сохранить невозмутимость.

— Вами интересовалась полиция? — спросил я.

— Нет.

— Но у вас есть информация, которая заставляет вас полагать, что они собираются вами заинтересоваться?

— Нет.

— Тогда почему же вы думаете, что вы под подозрением?

Еще одна улыбка, теперь не такая широкая.

— Не думаю, что меня подозревают. Но когда я убивал его, на мою одежду попало несколько капель его крови. Я выбросил и одежду и нож в какие-то кусты за стадионом Хинчклифф. Надо было выбросить их в водопад, но я торопился, вы понимаете.

Стадион Хинчклифф — это большое бейсбольное поле, в прошлом база юношеской лиги, и он находится прямо около водопада Пассайк, одного из крупнейших водопадов страны. Если бы Стайнз выбросил улики в водопад, их бы никто никогда не нашел.

— Дорси был убит не за стадионом Хинчклифф, — заметил я.

Он улыбнулся.

— Не путайте место, где было найдено тело, с местом, где он был убит. Его нашли на складе на бульваре Маклина.

Я уже почти решил, что откажусь от этого дела, но по какой-то причине — может, из-за нездорового любопытства — продолжал расспрашивать его:

— Почему же вы не пошли и не забрали все это оттуда?

— Потому что если бы по какой-то причине полиция наблюдала за мной, они бы приперли меня к стенке. А так, даже если они обнаружат, есть шанс, что они не свяжут это со мной.

Он только что признался в зверском убийстве, демонстрируя ровно столько эмоций, сколько я испытываю, заказывая пиццу. Меня внезапно охватило желание нажать на интерком и сказать: «Эдна, это Эндрю. Не могли бы вы принести мне мачете, канистру бензина и несколько спичек? Мистер Самый Подходящий Клиент хочет показать нам, как он на прошлой неделе обезглавил и поджарил полицейского».

— Почему вы убили его? — спросил я.

Он рассмеялся, еще более уменьшая шанс, что я передумаю и возьмусь за это дело.

— Если бы вы знали Дорси, более логичным был бы вопрос, почему никто не убил его раньше?

— Что вы сделали с его головой?

Он улыбнулся — казалось, он раздумывает, стоит ли отвечать, — потом принял решение.

— Не думаю, что хочу этим с вами делиться. Так что решайте, браться или не браться за мое дело.

Кажется, он решил, будто я сомневаюсь в том, что он говорит правду, поэтому без каких-либо вопросов с моей стороны рассказал, какую смесь бензина и пропана использовал, чтобы сжечь тело Дорси. Состав смеси был тот самый, о каком Пит говорил Лори, но в газетах этой информации не было.

Мне хотелось узнать больше, но это желание вскоре уступило место другому, гораздо более сильному. Я хотел, чтобы этот человек покинул мой кабинет. Немедленно.

Я встал.

— Проверьте, чтобы у вас сохранилась копия соглашения нанимателя. Это ваша гарантия, что я не пойду в полицию со всем, что вы мне только что рассказали. Я не стану представлять вас в суде.

Стайнз тоже поднялся. Если он и был разочарован, то хорошо скрывал это.

— Вы полагаете, что я не заслуживаю хорошей защиты только потому, что виновен? — спросил он, явно развлекаясь.

Я покачал головой.

— Я полагаю, что каждый имеет право на самую лучшую защиту, какая только возможна. А уж тем более виновный.

— Тогда почему вы отказываетесь вести мое дело? Я заплачу любую цену, которую вы запросите.

Я решил ответить прямо:

— Мистер Стайнз, когда я представляю клиента, я делаю все возможное в рамках дозволенного, чтобы выиграть дело. Я не хочу потом сожалеть, если дело увенчается успехом.

— Вы хотите, чтобы я сел в тюрьму? — спросил он.