Скучающий жених
Шрифт:
– Это будет не то, к чему вы привыкли, – предупредил он, – но я проголодался, и вы, должно быть, тоже.
– Ужасно! – подтвердила Лукреция.
Вскоре они уже сидели во дворе маленькой, крытой соломой гостиницы, наслаждаясь простым обедом – хлебом с сыром и сидром домашнего приготовления.
– Как чудесно! – воскликнула она, поставив локти на стол и упираясь подбородком в кулачки.
– Я полагал, что есть пищу простых пахарей вы посчитаете ниже своего достоинства, – заметил маркиз.
– Вы меня поддразниваете. Уверяю вас, я люблю все… Кроме войны!
Говоря это, она посмотрела вдаль, на прилив.
–
– В позапрошлом году я была в Париже, – пояснила Лукреция.
– В Париже! Тогда, уверен, подобно всем английским путешественникам, вы нашли Тюильри великолепным, а появление Бонапарта в простом синем мундире заставило ваше сердце учащенно забиться.
– Да, я видела Первого Консула [8] . Мы с отцом были в Тюильри, и были под сильным впечатлением. Там были многочисленные лакеи в зеленых с золотом ливреях и офицеры, которые расхаживали по вестибюлю в великолепных мундирах. А мундиры адъютантов меня просто ослепили.
8
Титул Наполеона Бонапарта с 1799 по 1804 г.
Помолчав, она добавила:
– Я была представлена Наполеону Бонапарту.
– И как вам понравился новый император французов? – спросил маркиз с явной насмешкой в голосе.
– Я его возненавидела, – искренне ответила Лукреция.
Маркиз вопросительно поднял брови, а она продолжала:
– У меня есть подруга, ставшая монахиней, я часто приходила к ней в госпиталь Христовых сестер. – Лукреция вздохнула. – Госпиталь был забит солдатами, раненными на войне. Там были мужчины без рук и ног, ослепленные взрывами артиллерийских снарядов, люди, переставшие быть людьми, так как они лишились разума из-за пережитых ими ужасов.
– Вам не следовало видеть подобные вещи, – резко сказал маркиз.
– Я сама работала в госпитале, когда была в Париже!
– Что вы делали? – вырвалось у маркиза.
– Недолго, впрочем, – продолжала Лукреция, – отец, если бы узнал, был бы очень недоволен этим. Но с семи утра до полудня я помогала моей подруге и другим монахиням ухаживать за ранеными. Тогда-то и поняла: Наполеон Бонапарт – чудовище и варвар.
Голос Лукреции звенел от волнения.
– Вы на самом деле работали в госпитале? – помолчав секунду, спросил маркиз.
– Вы подозреваете меня во лжи?
– Но леди не ведут себя таким образом! – воскликнул он.
– Вы забываете, что до вчерашнего дня, когда я стала вашей женой, я не принадлежала к высшему свету. И я убеждена, что облегчать страдания – это лучшая миссия для женщины.
– Вы совершенно поразительная молодая леди, Лукреция, и, как я уже говорил, вы полны сюрпризов!
На один краткий миг их глаза встретились, и Лукреции показалось, что между ними снова возникла какое-то притяжение, нечто магнетическое, то, что вызвало у нее дрожь.
Смутившись, она торопливо поднялась.
– Наверное, нам пора возвращаться домой.
– Не стану возражать, потому что мы сегодня приглашены на ужин, – сказал маркиз.
– Приглашены кем? – спросила Лукреция.
– Премьер-министром. Он сейчас в Уолмерском замке, где он жил, когда был в отставке.
– Я думаю, недавнее возвращение сэра Питта на пост
премьер-министра стало важным событием для Англии, – сказала Лукреция.– Непременно скажите ему это сами сегодня вечером, – посоветовал маркиз. – И странное совпадение, именно в этот день, седьмого мая, Наполеон провозгласил себя императором Франции!
– Тот факт, что сэр Питт снова занял свой пост, – самое грозное предупреждение, которое могло быть сделано императору, – сказала Лукреция.
– И снова не могу не согласиться с вами.
Одеваясь к обеду, Лукреция испытала приступ отчаянной паники при мысли, что встреча с друзьями маркиза, которые все сплошь были высокообразованными интеллектуалами, окажется для нее большей пыткой, чем пребывание в обществе принца Уэльского.
Сегодня вечером ей придется продемонстрировать не только обаяние и безупречные манеры, но и ум, рассудительность и остроумие.
И еще один вопрос задавала себе Лукреция. Она с горечью спрашивала себя, стал бы маркиз в медовый месяц устраивать обеды с друзьями, будь они даже министрами, если бы рядом с ним была та, которую он действительно любит, женщина, вызывающая в нем страстное влечение.
Лукреция одевалась очень тщательно, она выбрала платье нежного желтого цвета, цвета весеннего нарцисса, а к нему – ожерелье из крупных топазов с бриллиантами, оттенявшее ее белоснежную кожу. Игра камней словно придавала особый блеск штормовой сини ее глаз.
Закончив свой туалет, она направилась в гостиную, где ее ожидал маркиз, и присела перед ним в реверансе.
– Надеюсь, вам не будет стыдно за свою деревенскую жену, – дерзко проговорила она.
– Вы словно сошли со страниц «Тысячи и одной ночи», – восхищенно ответил маркиз.
Лукреция так и не поняла, чего было больше в его комплименте – искреннего восхищения или скрытой насмешки.
Уолмерский замок был построен во времена норманнов. Впоследствии, став резиденцией губернаторов Пяти портов, перестраивался, а сэр Питт сумел превратить его в привлекательную резиденцию. Из окон замка открывался великолепный вид на Ла-Манш, Лукреция была в восторге от него.
Сэр Питт, блестящий государственный деятель, был вынужден оставить свой пост еще в начале войны, а теперь, когда он вернулся к своим обязанностям, нация вновь обратилась к нему за помощью после возобновления военных действий.
Сэр Питт был шатеном со смуглой кожей. Взгляд у него был острый, осанка величавая. При первом знакомстве с ним Лукреция сочла, что он суховат и высокомерен.
Красноречие премьер-министра было широко известно. Его выступления в Палате общин находили гениальными. По пути в замок Лукреция призналась маркизу, что мистер Питт – мужчина, с которым она более всего хотела бы познакомиться. Будущая встреча с ним внушала ей волнение и одновременно вызывала гордость.
Гостей было немного: шестидесятилетний адмирал, почтенный сэр Уильям Корнуоллис, главнокомандующий флотом, генерал, командующий силами в Дувре, и приятный молодой морской офицер, которого посадили за столом рядом с Лукрецией.
Самой Лукреции отвели место по правую руку от премьер-министра. Хозяин был чрезвычайно внимателен и любезен, но Лукреция быстро поняла, что господин Питт хочет что-то обсудить с маркизом и адмиралом.
Чтобы не мешать ему, она начала флиртовать с импозантным моряком, явно покоренным ее обаянием.