Скучная Жизнь 5

— Да погоди ты. — морщится здоровяк и крепкий парень — замирает на месте: — не нужно его калечить. Нам потом это все еще продавать. Кто его знает может и зубы со скулами кому нужны будут?

— Зубы со скулами?! — лепечет Ан Чонг Ву, не понимая, что происходит.

— Извините, дядюшка Ван, не подумал. — прячет кастет в карман крепкий паренек: — в самом деле, привык что обычно почки и печень с сердцем разбирают, но в прошлый раз довольно много костного мозга купили.

— Вот ты сперва думай, а потом руками маши. — советует здоровяк: — лучше вызови этих… пусть едут скорей.

— Не надо никого вызывать! — про подпольные казино и игорные дома давным-давно ходила дурная слава, что якобы они проигравших и изрядно задолжавших клиентов — на органы пускают. Не сразу, постепенно, сперва одну почку эндоскопом вытянут, потом другую. Половину печени, половину легкого… вот и долг отдан. Но могут же и вот так — все сразу… наверное. Ан Чонг Ву вдруг остро захотел остаться одним целым, единым куском, без хирургического вмешательства. Деньги вдруг показались не такими уж и важными.

— Я же говорил, что меня ждут очень важные люди! — заторопился он: — если меня завтра не будет, то…

— А мне плевать. — спокойно оповещает его здоровяк, доставая свой телефон и видимо — включая камеру: — это твои проблемы. Хотя… давай, расскажи, что там с тобой и почему ты завтра должен быть на судебном заседании?

И Ан Чонг Ву — начинает рассказывать. Все как на духу — и про аварию, и про то, что люди в автомобиле сгорели и он — не был виноват, про что, что очень большие люди подошли к нему и предложили взять вину за происшествие на себя для того, чтобы перевести все в уголовное расследование и затянуть процесс на несколько лет. Они обещали, что он останется на свободе во время следствия, да и потом его в тюрьму не отправят. Он не был дураком и взял деньги вперед, приличные деньги, как за пять лет его работы водителем. Купил жене машину, выплатил ипотеку и внес депозит на обучение младшенькой. Но и его предупредили, что теперь он обязан сделать то, за что уже взял деньги. Что это очень большие люди. Он уверен, что если он не сделает то, чего от него ждут на завтрашнем заседании, то ему придет конец. Он, Ан Чонг Ву, конечно, понимает, что мадам Вонг и здоровяк Ван не пальцем деланы и что с ними шутки плохи, но зачем им лишние неприятности с большими людьми? У больших людей — большие деньги и крепкие связи, длинные руки и очень хорошая память… и все что ему нужно — это завтра на заседании быть, а потом он у них попросит еще немного денег.

— Хм. — говорит Ван и подносит телефон, которым он снимал всю исповедь — к своему уху: — все слышал? Это же ваш тип? Угу… я ж и говорю — будешь должен. Может ему ногу сломать? Будет в больничке лежать, на заседание завтра не попадет… что? Ах, вот как. Ну что же… элегантное решение. В последнее время я только и делаю, что за тобой по городу подчищаю. Не жалуюсь, что ты. Мы же партнеры. Но ты имей в виду, малой, будешь мне должен пьянку в хорошем ресторане. Да. — он вешает трубку и задумывается. По спине Ан Чонг Ву — бегут предательские струйки пота. Кому звонил этот здоровяк? И что ему теперь делать? Неужели его сейчас и правда убьют и разрежут на органы? Но если видел тех, кто пришел договариваться от больших людей и эти — не будут с ним церемониться. Если он не признается завтра в судебном заседании — то ему конец.

— Я… я не могу нарушить свое обещание! — выпаливает он: — меня же убьют! Я же обещал и даже деньги взял! У меня уже нет этих денег и даже если бы я их вернул — было бы уже поздно! Меня отдельно предупредили что возврата не будет! Я должен быть завтра в суде и признаться что это я хотел убить чету Кан, для того, чтобы дело перевели в уголовную юрисдикцию!

— И что, ты готов сесть на пять лет за деньги? Знаешь, я бывал в тюрьме, у Хозяина не забалуешь. А такого как ты на нарах быстро в порядок приведут… тем более если ты нам должен окажешься. — хмыкает здоровяк.

— Мне обещали, что я не сяду! Мне главное признаться, и чтобы процесс приостановился на время следствия! — говорит Ан Чонг Ву: — просто признаться! Но потом экспертиза не подтвердит мои слова и через год или два — дело закроют. Вот и все, что нужно большим людям!

— Тебе обещали? И даже дали денег… и ты всерьез доверяешь на слово этим людям? — качает головой здоровяк: — а ты не подумал что если бы у этих «больших людей» действительно все так схвачено на месте, все судьи и прокуроры в кармане — зачем им ты? Если бы они могли направить весь процесс в суде туда куда хотят — зачем им затягивать все на два года? Не думал? Они не могут гарантировать ничего в гражданском суде и вынуждены подкупать тебя для этого, а уголовный суд куда сложнее направить в нужную сторону. И как ты думаешь… когда они не смогут направить уголовный процесс — будут ли они выручать тебя так же? Станут ли платить миллионы кому-то только для того, чтобы какой-то водила остался на свободе? Поднимать бучу ты не будешь, да и… — он махнул рукой: — даже если и будешь. В тюрьме с тобой можно сделать что угодно за пачку сигарет и свидание с кисэн. Доказательств у тебя нет… как по мне так тебя сделали дешевым камикадзе.

— Но… — Ан Чонг Ву сжал челюсти. Он и сам понимал, что не все ладно, но ему нужны были деньги! Его семье, его жене и дочери…

— А теперь ты еще и нам должен. — кивает здоровяк: — и достаточно крупную сумму. Впрочем… мой друг подсказал мне как мы можем выйти из ситуации. Так, чтобы ты — не нарушил свое обещание и признался в том, что ты — убийца четы Кан, в то же самое время — не сел в тюрьму и расплатился со своими долгами здесь.

— Такое… возможно?! — с вновь вспыхнувшей надеждой вскинулся Ан Чонг Ву: — как это сделать?!

— Слушай сюда. Завтра на заседании ты скажешь вот что…

Глава 18

Глава 18

Интерлюдия Пак Вон Су,

новоиспеченный член команды господина У, кличка «Бухгалтер»

Идея с водителем грузовика Пак Вон Су не очень нравилась с самого начала. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что такой трюк поможет им выиграть время. Достаточно много времени. При этом — не будет никакого решения, никто не будет давить на судью, никаких публикаций в прессе, потому что «нельзя влиять на следствие» и опять-таки запрет на утечку сведений, все-таки уголовное дело. Пока идет следствие все свидетели и участники дела дадут подписку о неразглашении, а утечки в средства массовой информации будут пресекаться, все что можно будет дать в таблоидах и социальных сетях так это «субъективное мнение», которое к делу не пришьешь. Порой и такое вот мнение может быть опасно для имиджа компании, но этим уже не он будет заниматься, этим пусть Господин У и его питомник юных гениев-беспредельщиков занимается. Его, Пак Вон Су задача очень простая — отыграть все на юридическом поле. И с точки зрения юридической перевод дела из гражданского процесса в стадию уголовного расследования — это отличный ход. Вот только сам способ… подкупать ключевого свидетеля, чтобы он дал показания на самого себя, признался в том, что он хотел убить чету Кан, что это было сознательным, запланированным актом — вот тут у него возникали сомнения. Он спорил с господином У, он говорил о том, что расследование довольно быстро поймет, что это все — чушь, бред сивой кобылы и сказки Венского леса. Начать с того, что этот вот водитель Ан Чонг Ву — в жизни не был знаком ни с главой семьи Кан, ни с его женой. Не пересекался нигде и никогда. Однако госпожа Югай сказала, что именно поэтому они и не уточняли детали для водителя, пусть сам все придумает. В конечном итоге это будет бред сумасшедшего, однако суд все равно будет вынужден прервать процесс и отдать дело на дополнительное расследование, потому что суд не может давать определения такому признанию. Это следствие должно разобраться. И именно потому данный ход — беспроигрышен. Ну сошел один дурачок с ума из-за угрызений совести, ну бывает. Никаких последствий ни для кого, включая и самого дурачка. Могут его конечно и в изолятор закрыть на период следствия, но вряд ли. Он же сам себя обвиняет, дает показания, в таком случае шанс что его признают «потенциально готовым к побегу» — мизерный. А еще, у них на деле — прокурор прикормленный, его отцу предложили работу в корпорации, работу на которой и работать не нужно, а деньги получать он будет стабильно и неплохие деньги. Судья же по делу из старых работников, такой не будет в бутылку лезть. Потому что лень. Старость не радость, энергии у стариков поменьше, вряд ли он будет досконально разбираться, тут у него есть замечательная возможность убрать это дело с глаз долой, пусть следователи разбираются. Меньше ответственности. И вообще, ты слишком много думаешь, Бухгалтер, все будет тип-топ, план надежен как швейцарские часы, не парься, все уже решено, ступай домой выспись…

И вроде все аргументы Господина У и госпожи Югай были верными и правильными, но все-таки червь сомнений грыз Пак Вон Су с самого утра, а уж с момента как в коридоре суда он заметил самого Ан Чонг Ву — в мятом пиджаке с чужого плеча, с бледным и решительным лицом и красными от недосыпа глазами — и подавно. Пак Вон Су не был новичком в судебных процессах, но он прекрасно помнил, как именно себя чувствует человек, который в первый раз дает показания под присягой. Некоторые ребята со стальными нервами и те в первый раз бледнели. И это даже при том, что они говорили «правду, только правду и ничего кроме правды». А уж если ты в первый раз даешь показания под присягой и тебе нужно соврать… то уровень стресса зашкалит. Вот о чем не подумали Господин У и госпожа Югай! О том, что этот водитель — обычный парень с улицы, простой работяга. Это они могут врать в лицо самому Господу Богу, не краснея и не поведя глазом, они так привыкли, у них это высокое искусство, но этот водитель — он же не умеет врать убедительно. Да, Господин Уи и госпожа Югай сказали, что это не существенно и что прокурор все равно заявит ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование, а судья — поддержит это ходатайство и закроет процесс, но все же…

— Доброе утро, госпожа Юн. — кивает Пак Вон Су, приветствуя коллегу с противной стороны: — рад вас видеть.

— И вам доброе утро Пак-сонбэнним. — вежливо кланяется Юна Юн, адвокат юной Кан, оставшейся сиротой в результате аварии. В любое другое время сердце Пак Вон Су сжалось бы, едва он бросил бы взгляд на эту бедную девочку, осталась сиротой в одночасье, бледная и потерянная стоит рядом со своим адвокатом, вон даже взяла ее за руку, чтобы не потеряться. В конце концов и он тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо, но… Но прямо сейчас он в первую очередь юрист. Защитник своей корпорации. Так что чувства — на потом. Может быть, после процесса он пошлет ей анонимное пожертвование с соболезнованиями, но это будет потом. Или не будет.

С формальными приветствиями закончено, госпожа Юн выпрямляется, и он с удивлением отмечает на ее шее — едва заметный кровоподтек характерной формы. Моргает, справляясь с удивлением. После того, что он видел в офисе Господина У — он не должен удивляться таким мелочам. В конце концов госпожа Юн — молодая и незамужняя девушка в расцвете сил, у нее просто обязан быть молодой человек. С которым, судя по всему — она и провела прошлую ночь.

Он проходит на свое место, садится, раскладывая бумаги перед собой на столе, размышляя о том, какие нравы нынче в ходу у молодежи. Во времена его молодости девушке было бы позорно ходить с таким вот «засосом» на шее. Это как клеймо на лбу. Но сейчас видимо принято. И с клиентом за руки держаться… хотя опять-таки понятно, все-таки эта юная Кан — сирота. Наверное, госпожа Юн ее утешает так, со стороны смотрится странновато, но понятно. Хотя… а куда эта Кан руку свою направила? Или ему показалось? Не может же сирота, убитая горем, да еще и совсем школьница — флиртовать со своей защитницей? Точно не может.