Скуф. Маг на отдыхе 2

— Я это сейчас серьёзно, — ответил я. — Как у Столпа Империи, у меня есть такое право. Я могу вызывать на поединок человека любого сословия. Кроме Его Величества, само собой, таких преференций нет даже у меня.

— Вась, — почему-то за этого прощелыгу решил вписаться не Гринёв, а минобороны. — Может, не надо?

— Надо, Владимир Александрович. Смею напомнить вам, что я тоже «при исполнении». И сейчас, и всегда, таков мой официальный и потомственный статус. Так что, если кто-то попытается меня остановить, то сам поплатится. Я и так потерял довольно много времени, согласившись на карантин.

— Да насрать! — крикнул граф Дудка совсем уж не по-аристократически. — Я от драки никогда не убегал! Будет тебе дуэль, Скуфидонский!

— Прекрасно, — кивнул я. — Надеюсь вы будете так разумны и не сбежите.

— О, нее-е-е-ет! — рассмеялся Дудка. — Зачем же мне убегать? Ты ведь оставил за мной выбор оружия…

Так.

Надеюсь только, что ситуация не скатится в фарс и мне не придётся состязаться с Дудкой в шахматы или пинг-понг. Или в то, кто кого перебухает. А хотя… я ведь озвучил вслух «дуэль до смерти», так? Так. Да и потом, в случае чего я его и шахматным конём убью. Чёрным. Или ракеткой заколочу.

— Прекрасно, Никита Евгеньевич, — сказал я. — Место?

— Здесь, — не думая ответил он.

— Восхитительно. Степан Викторович, у вас в Институте найдётся экранированная комната под такие цели?

— Найдётся, Василий Иванович, — Державин подхватил мою игру в с официальными обращениями.

— Вот и хорошо. Значит, всё решено?

— Мне нужно кое-куда съездить, — заулыбался Никита пуще прежнего.

Задумал что-то. Вот только что?

— К юристам? — хмыкнул я. — Очень предусмотрительно с вашей стороны. Вряд ли в столь нежном возрасте вы прежде задумывались о составлении завещания.

— Ха-ха-ха, — Дудка аж плюнул со злости. — Ничего-ничего. Увидишь.

— Конечно же увижу. Константин Васильвеич, не будете ли вы так любезны сопроводить вашего подчинённого? Боюсь, как бы он не потерялся по дороге.

— Я тебя не боюсь, Скуфидонский!

— Все так говорят, — кивнул я. — А потом сидят на границе с поддельными паспортами, глазами хлопают и придумывают всяческие небылицы.

— Ты ещё пожалеешь!

— И как вас только с таким норовом взяли на службу? — поморщился я. — Фу, Никита Евгеньевич. Ваше поведение несдержано, банально и безосновательно.

Дудка засопел и двинулся на выход. Хотел было бортануть меня плечом, но налетел на щиты и дёрнулся так, будто его током шарахнуло. Грубо выругался, — прямо вот матом, — и вылетел прочь из операционной.

— Господа, — обратился я к министрам. — Будьте так любезны, оставьте меня с группой наедине.

Господи спешно исчезли, словно их порывом ветра выдуло, а альтушки напротив зашли внутрь из коридора. Я захлопнул дверь и ободряюще улыбнулся девкам.

— Всё нормально?

— Нормально, — покивали альтушки. — И правильно вы с этим… так его гада.

— Что-то ему рассказали?

— Ничего не рассказали.

— Катя, — я положил Чертановой руку на плечо. — Что он тебе сказал? Дословно.

— Сказал, что моя мать проститутка, а отец… прочерк? — ответила Катя и еле удержалась от того, чтобы всхлипнуть. — Я не поняла, что это значит.

— Да не бери ты в голову, — вмешалась в разговор Фонвизина. — Это всё инструменты давления. Ты даже не представляешь, что он мне сказал. А теперь и вспоминать смешно. Всё ложь, Кать, не переживай.

Что ж.

Спасибо вам, Ваше Сиятельство, за попытку разрядить ситуацию, но пришла пора как-то всё это дело разрешить.

Скрыть гнойник, так сказать.

Не будь Екатерина Дмитриевна Чертанова кадетом Дольче, то я бы на себя такое, конечно, не взял. Не с руки мне лезть в чужую семью. Но раз уж она у меня в подчинении, и речь идёт не просто о том, что папа маме изменял, а о демонической крови, то… придётся прояснить ситуацию. Иначе… иначе это сделает кто-то другой, как попытался этот недоделанный следак. И будет только хуже.

— Кадет Дольче, — вздохнул я. — Мне нужно тебе кое-что рассказать…

Глава 21

— Василий, — прохрипела Дольче из последних сил, — Ива… Иваныч…

Демонический огонь в глазах Чертановой потух. Да и огонь жизни вместе с ним. Навсегда. Вся с ног до головы в крови, волосы аж слиплись, кадет Дольче умерла у меня на руках. Последняя из оставшихся в живых альтушек. А я даже не знаю, радоваться мне по этому поводу или плакать.

А вокруг…

Даже не знаю, как всё это назвать…

Руины. Наполовину снесённые здания многоэтажек в огне. Из-за пожаров по всему городу низкое пасмурное небо стало багряным, прямо-таки инфернальным. Взрывы. Крики. Трупы тут и там, куда ни погляди.

Так…

Минуточку…

Что за хрень происходит?

— А-а-а-а-аааа! — я аж заорал от натуги.

Какой же ты всё-таки, с-с-с-сука, сильный!

Ненавижу грёбаных менталистов!

Усилием воли я выкинул Дудку из своей головы и разогнал неумело свёрстанный морок. Почему неумело? Да потому что предсказуемо. Падла же перечитал личные дела девок, вот и зацепился за историю с демонической кровью. Уже третий раз подряд её прогоняет, куда чаще остальных.

Вторжение демонов, все дела.

Самое первое, что приходит на ум, короче говоря.

Во время предыдущих атак он погружал меня в галлюцинации с обезумевшей Ромашкой, которая врывается в школу, а я не успеваю её остановить. Потом с Фонвизиной, которая каким-то хреном становится императрицей, отчуждает Дальний Восток японцам, Центральную Сибирь — Орде, а меня приказывает казнить. Потом ещё с Шестаковой было, и кстати, вот это самая правдоподобная из всех иллюзий. Кадет Шама каким-то образом выхлопала все деньги со всех моих счетов и угнала машину. Со Смертью тоже что-то было вроде бы…

Не помню уже. Все его иллюзии быстро забывались, как сны.

— Ах-ха-ха-ха! — поржал Дудка откуда-то из угла.

А мне в том углу до сих пор разрушенный город и красное небо мерещились. Ещё одно небольшое усилие воли — изыди из моей головы, тварь! — и вот мы снова здесь, в бронированной и экранированной от магических воздействий комнате, которую Державин с барского плеча отвёл нам с графом для дуэли.

Обычно они здесь артефакты тестируют, если подозревают, что может рвануть.