Сквайр Драконьего Камня

Джон бежал и бежал, по каменным коридорам Драконьего Камня, через ворота, не обращая внимания на изумленные взгляды тех, мимо кого он пробегал.

– Ты не имеешь права читать мне нотации о том, как мне следует любить мою семью, раз ты никогда не знал другого!

Слова Станниса звенели в его ушах. И то, как они были сказаны… Станнис наклонился так близко, проговаривая слова тихим, холодным тоном. Слова ранили, и не просто ранили. “Вы думаете, расти в Винтерфелле было сказкой, милорд? Да, я никогда не беспокоился о том, где достану пищу, будет ли крыша над моей головой. Меня учили, как благородного лорда. Но нелегко было видеть, как леди Старк целует моих братьев и сестер, а потом тяжело смотрит на меня, словно мне там не место, и никогда не было место. Отец пытался притворяться, что я не существую, когда приезжали важные гости, такие, как ваш любимый брат”.

Джон остановился, когда достиг берега, с которого они с Ширен бросали камни. Несколько плоских камешков стопкой лежали наготове у огромного булыжника, и Джон схватил несколько и начал швырять их в море. Но как бы он не пытался, он не мог заставить их прыгать, поэтому он просто швырял их как можно дальше в далекие волны, один за другим.

Он не в первый раз спорил со Станнисом. Но в первый раз Джон увидел Станниса действительно неразумным, и Станнис не желал этого признавать. Лорд Драконьего Камня обычно был столь спокоен и упорядочен, до такой степени, что иногда просто не замечал эмоций. Но отношения с братьями были как гнездо шмелей, которое случайно пнул Джон, за что и поплатился. Что случилось между Робертом, Ренли и Станнисом? На людях Роберт и Станнис были вежливы, но могло ли быть, что наедине они кричат друг на друга? Как именно Роберт оскорбил Станниса, что тот до сих пор это не забыл? Упоминание о наследстве должно быть касалось Штормового Предела, и жена Станниса как-то упоминала его – Джона всегда удивляло, как именно младший из братьев Баратеонов получил величайший замок Штормовых Земель, а не старший из братьев или не один из королевских детей. “И все же Станнис верен своему королю и брату, я в этом не сомневаюсь”.

Джон сердито погрузил пальцы в волосы, стараясь уложить беспорядок его мыслей – в том числе шок от новости от королевских детях, о чем и велся в начале разговор. Ему следовало пойти в кабинет и извиниться перед Станнисом. Он наверняка все еще будет там, читая письма на его столе или глядя в окно, со стаканом ледяной воды в руке. Но это могло подождать, потому что сейчас Джон был не в состоянии говорить со Станнисом. “И я даже не пьян, представьте себе”.

Внезапно перед Джоном появилась длинная тень. Он с облегчением вздохнул и обернулся:

– Призрак, я уже начал беспокоиться, куда ты…

Призрак был тут, конечно, потому что Джон всегда чувствовал своего волка. Но он не был готов, что у Призрака была компания.

– … пропал…

Станнис стоял перед ним, сложив руки за спиной, а Призрак стоял рядом с ним, будто так и надо.

Джон стоял неподвижно, в его ушах волны гремели о берег. Он задумался, кто заговорит первым.

– Лорд Станнис.

– Джон.

Тишина вернулась. Станнис посмотрел вниз и взлохматил шерсть Призрака.

– Твой волк настаивал, чтобы я пошел с ним. Наверное, это здесь он любит играть с моей дочерью.

Джон моргнул.

– Я… – начал он, но Станнис перебил его.

– Я пришел извиниться. Я позволил своим эмоциям играть со мной, словно с куклой, мне не следовало на тебя кричать. У нас была разумная беседа о делах государства, и ты указал мне на ошибку, которую я совершил.Тогда я это не оценил, но с твоей стороны это было правильно.

Джон был ошеломлен. Не только спокойствием голоса Станниса, но самим фактом, что этот человек умеет извиняться, и теперь извинялся.

– Я слишком долго откладывал решение вопроса о бастардах Серсеи и Джейме Ланнистеров. Пришло время Роберту и королевству узнать.

– Спасибо, – тихо сказал Джон. – Я тоже поступил неверно. Мне не следовало домысливать о вашей семье.

Станнис приподнял брови.

– Я просто никогда не думал… – голос Джона затих, когда Станнис внимательно посмотрел на него. “Я никогда не думал, что кто-то может мне позавидовать, особенно высокородный лорд”. Нельзя было говорить это Станнису, так спор начнется снова. – Я просто никогда не думал так о своей семье.

– Один из грехов юности – слишком многое принимается как должное.

– Ширен беззаветно любит вас, вы должны это знать.

– Да, я знаю, – мрачно ответил Станнис. – Не то чтобы я это заслужил.

– Вы ее отец. Разве этого мало?

Станнис не ответил, обойдя его и присев на булыжник. Он жестом велел Джону сделать тоже, и Джон послушался. Призрак побежал в море. Так они сидели некоторое время, глядя на горизонт.

– Фамилией ты не решишь всех своих проблем, – начал Станнис. – Даже с законнорожденным могут обращаться как с бастардом.

Джон посмотрел на Станниса, отметил напряжение в его спине, в лице. Но он не скрипел зубами, и Джону это показалось добрым знаком. Джон обдумал слова Станниса, понимая, что они правдивы, понимая, почему Станниса так раздражал его стыд о того, что он Сноу. Даже имея великое имя, Станнис не получил все, чего хотел. Джон задумался, была бы у Станниса любящая семья, если бы его родители не погибли, задумался, который из братьев был главной причиной всех раздраев между Баратеонами. Возможно, все они по-своему виновны.

Тут его посетила другая мысль, и он вернулся к словам, сказанным задолго до этого спора, задолго до того, как Джон прочитал книгу родословных.

– Вы мне доверились.

– Я был не прав? Сделаешь какую-нибудь глупость, например побежишь рассказывать Серсее, что знаешь ее тайны?

Джон покачал головой:

– Я еще не хочу умирать. Знаю только я?

– Ты единственный, кому я сказал. Кроме Джона Аррена, конечно. Скоро я расскажу сиру Давосу, и потом решу, что делать.

– Поезжайте в Штормовой Предел. Расскажите лорду Ренли об инцесте.

Станнис прищурился, но его голос оставался спокоен.

– Немедленно?

– Почему нет? Как вы сказали, в конечном итоге узнает весь Вестерос, и если ваши братья – на ваши лучшие союзники, то Дому Баратеонов ни к чему занимать престол. С какой бы… – Джон пытался подобрать слова. На ум пришло слово “ненависть”, но это было слишком сильное слово, слишком суровое, даже для Станниса. И Джон не думал, что Станнис ненавидит братьев, как сам не ненавидел леди Старк. – С какой бы неприязнью вы не относились к братьям, уверен, Ланнистеры вам нравятся еще меньше.

Станнис согласно кивнул, а потом задал странный вопрос:

– Ты считаешь, я хочу стать королем? Чтобы у Роберта никогда не было законных детей?

“Нет, не хотите”, сразу пришло в голову Джона. Станнис казался довольным положением лорда Драконьего Камня, бесспорного хозяина его земель. Он знал, как содержать дела в порядке, и успевал при этом плавать по морям, проводить время с дочерью и отдыхать в компании тех, кому доверяет. “И меня. Ему хватило времени меня учить”. Став королем Станнис получил бы еще одну ответственность на свои плечи, и он бы с ней справился, но другое дело – двор. Если он с трудом вытерпел пир в Винтерфелле, Джон сомневался, что Станнис выдержит церемонии дворца. А все эти попытки вымолить или выпросить себе услуги, заговоры ради власти – Джон не мог представить в этом Станниса. Но власть, которая приходит с троном… Отец говорил, как власть меняет человека. Станнис мог бы переписать законы, которые считал несправедливыми, очистил бы двор от лживых змей – и кто бы встал против него, если только он не уподобился бы Мейгору Жестокому или Эйрису Безумному.