Скверный маркиз

— Я был занят важным мужским делом! Сколачивал себе состояние… И теперь я богат, моя ненаглядная! Как мне того и хотелось!

— Но это не имеет никакого значения! Ни малейшего! — вытирая ладонями слезы, отвечала ему Кэролайн, не помня себя от счастья. — Только ты мне и нужен! А никакое не твое состояние! Я хочу только тебя! Я всегда тебя любила, всегда, тебя и больше никого!

— О, Кэролайн, Кэролайн… — И он приник к ее губам, а потом стал осыпать жадными поцелуями ее всю, а Кэролайн крепко обхватила его, как утопающий хватается за протянутую к нему руку, спасающую его от гибели в темной пучине моря во время шторма…

Орелия от неожиданности всего случившегося приросла к полу и молча наблюдала эту картину — встречу двух неистово любящих друг друга людей, но вспомнила вдруг, что маркиз вот-вот отправится в церковь… Она робко окликнула Кэролайн. Однако ее сестра и лорд Фарингэм по-прежнему сжимали друг друга в объятиях, совершенно не видя ничего и никого рядом. Тогда Орелия незаметно вышла. Внизу у лестницы по мраморному полу расхаживал взад-вперед маркиз. У подъезда уже стояла парадная карета, которую члены семейства Райдов всегда снаряжали для поездок на открытие парламентских заседаний или для подобных торжественных церемоний.

— Милорд! — окликнула маркиза Орелия, но слова замерли у нее на губах. — Милорд! — воззвала она снова, с трудом, но погромче, и на этот раз, уже подойдя было к двери, маркиз оглянулся и посмотрел наверх. Он был мрачен, суров, глаза его были потухшими и безжизненными.

— Кэролайн хотела бы… поговорить с вашим сиятельством, — еле-еле выговорила Орелия и, опасаясь, что сейчас он ответит отказом, быстро добавила: — Это чрезвычайно важно!

С жестом нетерпеливой досады, словно ему помешали, маркиз повернул обратно и стал подниматься по лестнице. Выглядел он очень торжественно, как и подобает джентльмену в такой знаменательный и ответственный день. Не взглянув на Орелию, он прошел мимо нее к Кэролайн. Лицо его было замкнутым, на нем залегли глубокие складки, словно выгравированные резцом.

Он постучал, никто ему не ответил, и он повернул ручку двери. Дверь распахнулась и явила взору маркиза ударную мизансцену, в любом драматическом спектакле такая взметнет вверх кассовый сбор: невеста главного персонажа целует в день свадьбы другого!.. Кэролайн повисла на шее лорда Фарингэма, и их губы слились в страстном сладостном поцелуе… На какое-то мгновение маркиз остолбенел, а потом его увидела Кэролайн. Лицо ее сияло небесным светом, глаза были влажны от слез, но сверкали как звезды.

— Дариус, прости, прости, — закричала она, и слова ее прозвучали как гимн радости и неземному блаженству. — Прости меня, но я не могу выйти за тебя замуж! Какое же это счастье!

Не в силах услышать ответ маркиза, Орелия закрыла за ним дверь: слишком все было неожиданно и мучительно, чтобы просто стоять и слушать. Сзади послышались шаги, и она обернулась — это подошел лакей с большим серебряным подносом, на котором стояли шампанское в ведерке со льдом и несколько хрустальных бокалов. Она поспешила воспользоваться этим удачным моментом.

— Сейчас нельзя беспокоить миледи, — скороговоркой остановила его Орелия, — поставьте шампанское вот сюда. — И лакей верным и элегантным движением опустил поднос на маленький столик, стоящий поблизости тут же, у самой стены. — А мне срочно нужно в деревню. Пожалуйста, скажите, чтобы подали дорожное ландо и попросите кучера ждать меня у черного входа на Парк-стрит…

Лакей был слишком хорошо знаком с причудами знатных хозяев, чтобы задавать вопросы, к примеру, такой: зачем надо срочно ехать в деревню перед самой свадьбой, и, ответив лишь «да, мисс, очень хорошо, мисс», как и положено, он отправился выполнять приказание.

Орелия вбежала в свою комнату. Не может она больше оставаться в Райд Хаузе! Ни секунды! Что здесь дальше будет происходить? Какое ей до всего этого дело… То, как прошел сейчас мимо нее маркиз, подсказало ей — она здесь лишняя. Лишняя, как бы ни сложились последующие обстоятельства…

Схватив старый, еще морденский плащ, Орелия на секунду замешкалась. Она была в нем, когда маркиз впервые ее поцеловал… Она потерла лоб… Нет, к чему сейчас эти неуместные провоцирующие воспоминания?.. Она достала холщовую сумку, с которой была в ту ночь, когда он помешал ей бежать из Райд Хауза… Господи, он! Снова и опять он!.. Наваждение…

В каком-то полузабытье она лихорадочно побросала в сумку свой стихотворный томик, одно нарядное платье, два-три предмета с туалетного столика и решительно вышла из спальни. Пройдя узкими коридорами, она тихо стала спускаться по лестнице вниз, в ту часть здания, где жили слуги. Здесь ей никто не встретился, коридоры и комнаты словно вымерли — почти весь штат прислуги был уже в церкви Святого Георгия, на предназначенных для них местах: всем хотелось поприсутствовать на свадьбе хозяина, насладиться созерцанием пышного зрелища и вкусить от этого лакомого удовольствия.

Ландо уже подали. Орелию никто не заметил. Сказав кучеру, куда лежит путь, она откинулась на подушки, стиснула руки и закрыла глаза, пытаясь успокоиться и унять дрожь во всем теле.

— Господи, пожалуйста, — взмолилась она, — что бы ни случилось, пусть он будет счастлив! Я желаю этого больше всего на свете: только чтобы он был счастлив!

Пошел уже четвертый день после ее приезда в поместье Морден.

Орелия вышла в сад, неся в руках писчую бумагу, чернильницу и гусиное перо. Солнце теплым лучом тронуло ее волосы, пронизало тонкий муслин платья, но ей было холодно. Она не замечала ни буйно цветущих клумб в запущенном, но прекрасном саду, ни множества бабочек, перелетающих с цветка на цветок, не слышала пения птиц. Она ощущала только леденящее одиночество, тяжким бременем осевшее в ее душе, непреходящей болью оно стискивало ей сердце. В дальнем конце сада стояла беседка — маленькое подобие древнегреческого храма. Некогда здесь работал лорд Артур Морден. Тут остались его письменный стол, диван и несколько очень удобных стульев, хотя и порядком потершихся.

Орелия разложила на столе бумагу, поставила чернильницу, положила перо и, сев, сурово сказала себе, что настало время самой зарабатывать себе на жизнь… У нее есть материал для маленькой книжки или статьи, о которых просили ее издатели. И сложились строчки стихов, только надо свести их воедино и рифмы поправить… Она сосредоточилась.

Но у мыслей, видно, был собственный путь в ее голове, далекий от благих намерений и творческого вдохновения…

Маркиз к ней так и не приехал! Значит, он потерян для нее навсегда. Женился ли он все-таки на Кэролайн или нет, к ней, Орелии, он больше не питает интереса. До этого она жила, хоть и недолго, в волшебном мире грез и мечтаний, ей снился чудесный, но несбыточный сон, теперь же она проснулась, и вокруг нее — реальная жизнь.

Как же она была глупа и наивна, твердила она себе, глядя на чистый лист бумаги. Как могла она вообразить хоть на минуту, что маркиз действительно может жениться на таком по всем статьям тщедушном создании, как она? Да, она слишком привыкла думать о нем — сначала как об одиноком, никем не любимом мальчике, потом считала его несчастным, забыв, какое важное положение занимает этот человек в обществе! Она совсем забыла о его обширных владениях и придворных обязанностях. Как по-детски смешно, как самонадеянно было с ее стороны полагать, что она сможет стать для него чем-то б льшим, нежели объектом преходящего вожделения, возникшего лишь потому, что его нельзя было удовлетворить, когда ему этого захотелось…