Сквозь Навь на броне

– У круглого озера. Там будет точка выхода, - произнес Мефистофель, возникнув, как чёртик из табакерки у меня за левым плечом, отчего я вздрогнул и чуть не ударил беса фокусным импульсом.

– Не надо так делать.

– Обосрался?
– с ехидцей спросил бес, - ничего, главное не привыкать, а то втянешься и начнет нравиться.

Я вздохнул и пошел в палатку.

Сразу бросился в глаза Сорокин, который, часто дыша, сидел на брезентовом полу и с какими-то дикими глазами и кривой улыбкой раскрашивал снятые с БМП Луники черепа синей краской под Гжель. Сзади к нему прижалась Света, обняв паренька, и положив ему голову на плечо.

– Забавная шлюшка, - произнес бес, за что удостоился полного ненависти взгляда.

– Выкинь ты этого уродца, - произнесла со своего места Ангелина.

Я, проигнорировав это замечание, перевел взгляд на понурого деда и спящую у него под боком Ольху в личине кошки. Домовой тяжело вздохнул, а я бегло глянул на лежащую с краю Белкину, и лишь потом спросил.

– Оксана где?

– В речке между машин тонет. Она по воде стосковалась, - ответил домовой, прижимая к себе какую-то щепку и поглаживая кошку.

– Береста?

– Гербарии собирает.

– Понятно, - устало ответил я, а потом сел на пол и посмотрел на Ангелину.
– Рассказывай.

– А я что?
– спросила Ангелина.

– Ох, ни хрена себе, чего! Ты же ангел, как бы, да еще и мой хранитель. Я, между прочим, об этом не знал. Колись давай, падшая.

– Что рассказывать?
– закусив губу, произнесла она.

– Всё по порядку. Сколько тебе лет, для начала?

– Пассивных или активных?

– Мы о возрасте разговариваем или об ориентации?
– съязвил я.
– Лет сколько?

– Одиннадцать тысяч, но я большую часть времени провалялась после изгнания в депрессии в режиме ожидания. Так что, фактически всего двадцать с лишним. Люцифер ставку на наивную молодь сделал, и темных богов. Я несколько раз выходила из режима ожидания, и все. Последний раз это было два года назад, как раз, когда блокаду колдовства сняли. Я всегда прошение о помиловании отправляла. Приходил отказ, и я снова в спячку погружалась.

– Дай угадаю. А тут тебе условия поставили, и ты ринулась их исполнять, как комсомольцы на стройке БАМа.

– Да, - насупилась Ангелина, - Условие простое. Помогаю по мере возможностей не подохнуть, а после твоей смерти меня рассматривают на аттестационной комиссии. В идеале ты умираешь в постели в преклонном возрасте.

– И за что такая честь? Я что, избранный? Как Нео в Матрице?

– Не обольщайся. Я одна из тридцати тысяч. Ты не избранный, ты маленький пунктик в отчете и строчка в громадном списке.

Рядом крякнул дед, привлекая к себе внимание.

– Я так разумею, это простой и проверенный временем выход. Дабы эти падшие не переметнулись к ворогу, их нужно к делу пристроить, да еще и пряником сладким помахать перед носом. Я бы тоже так сделал.

– Политики, твою мать, - плюнул я на землю, - у меня в отряде восстания не будет, терминаторша хренова?

– Нет, - покачала головой Ангелина, - я домой хочу, очень сильно хочу.

– Хорошо, и с этим разобрались. У кого-нибудь еще сюрпризы есть?

– Нет, - почти хором отозвалась команда.

– Тогда ставлю задачи. Володя, ты отвечаешь за Урал, пока Ангелина не поправится. Дед, ты ухаживаешь за Бельчонком. Ангелина, поправляется и занимается грузовиком дальше. Света - по плану. Всем всё понятно?

– Да, - опять хором отозвалась команда.

– У нас шестнадцать часов есть, - произнес бес, - потом можно будет открывать портал.

– Хорошо, - ответил я.
– Нужно будет подготовиться. Володя, Света, проверьте машины. А мне нужно чуть-чуть поспать, мне колдовать много придется. И так уставший.

Парочка быстро вскочила с места и умчалась выполнять задание.

– Я ему приказал испытывать боль, когда кровососка к нему прикасается, - произнес бес, - Для него ее объятия все равно, что прислониться к раскаленной печке, а он, сволочь, назло мне терпит.

– Зачем ты его мучаешь?
– скрипнув зубами, спросил я.

– Потому что он моя вещь, - с улыбкой произнес бес, - и я не хочу, чтоб он это забывал, а то рисует всякие каракули про меня.

– Отпусти его.

– Нет. Он продал душу сам. Его никто не заставлял. Он мой.

– Отпусти по-хорошему.

– Не дави на меня, человек. Я не нарушил ни одного правила. За меня вступится вся Навь. Ты войны хочешь?

– Хотя бы отмени приказ на боль, - сглотнув вставший в горле ком горечи, произнес я.

– Пусть ангел попросит, - злорадно произнёс бес, - всю жизнь мечтал.

Я закрыл глаза, готовый сорваться и ударить это существо всем колдовством, что имею. Не знаю кто из нас победит, но это не играет роли, потому что... потому что он мразь.

– Я прошу тебя, - раздался тихий голос моей хранительницы, полный боли не меньше чем та, которую испытывает ее физически истерзанное тело.

– То-то же, - обронил слова Мефистофель и вышел из палатки.

– Тварь, - полетел вдогонку ему звучный эпитет из уст Ангелины, которая сделала долгий выдох, - была бы война, я бы его тут же грохнула, но сейчас перемирие. Нельзя. И судить его не за что. Он действительно в своем праве.

– А если без суда и следствия?

– Тогда я буду не лучше его. Я не могу. Я просто дождусь его промашки. Обязательно дождусь.

Я отвел взор, наткнувшись на сосредоточенный взгляд деда Семена, который все это время сидел тихо, словно обернулся мышью в чулане, а потом просто упал на спальник рядом с Александрой.

Я вздохнул и снова посмотрел на Александру. Девушка ровно дышла, словно просто спала. Я приподнялся на локтях и тихонько поцеловал ее в губы, почувствовав как ее дыхание участилось, а потом уткнулся, закрыв глаза, в ее плечо.

Я шел мстить за одну женщину, готовый умереть сам, а теперь нашел другую, и не хочу больше терять.

– Мы выберемся, я обещаю, - словно со стороны услышал я свой собственный шепот, проваливаясь в сон.

ГЛАВА 37. ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ

– -- Егор Соснов --- Тик ---

Проснулся я от запаха еды. Кто-то разогрел кашу из сухого пайка и теперь молча постукивал одноразовой ложкой и дул на горячую гречку. Кто-то делал это так самозабвенно, словно в мире больше ничего другого не существовало.