Сквозь силу 2

— Мы — приветствуем Вас, того, кто смог принять наш маяк.

Маяк? Покопалась я в памяти. Это же то, что искал Сарен от Торианина.

— Митра…

— Учитель…

— Мы — расскажем Вам нашу историю, чтобы она не повторилась… Наше предостережение…

— Митра? Оу… Только не говори, что ты что-то понимаешь.

— Погоди… — пыталась вслушаться в историю голограммы.

— Историю нашего падения стоит начать с ошибки. На самом рассвете своего развития мы столкнулись с опасностью, который представляет машинный разум. Тогда было решено, что победить можно, лишь объединив под своим правлением всю органическую жизнь. Конечно, объединение не обходится без кровопролитий, однако любой народ при желании мог бросить нам вызов, и если бы он победил, то правил бы вместо нас. Многие пытались, но ни у кого не получилось. А нам нужна была лишь сила и единство в Галактике. Став доминирующей расой своего цикла, мы объединили всю галактику в единую империю, состоящую из множества подданных, которые в итоге стали нами, переняв нашу культуру, обычаи, знания. Сеть ретрансляторов — великая наша ошибка — помогла объединить все системы, установить контроль. На какое-то время мы думали, это начало Великой Истории. Мы начали одерживать верх в конфликте с машинами из пустоты. Но война Метакона была всего лишь началом нашего угасания. Немногим тогда было очевидно, что мы столкнулись с чем-то выше нашего понимания…

— «ВИ» рассказывает историю протеан, — дослушав до небольшой паузы, отвлеклась я на Нойшу.

И, по-моему это не тот интеллект, которого я ощущаю. Этот куб похож на обычный голокрон, отличающийся только размером от оных. А по сути, предназначение у них одинаковое — хранение информации. Интеллект же должен как-то взаимодействовать, вести диалог. А этот просто крутит заранее сохраненный в нем материал. Однако не будет лишним послушать. Хотя лишние шумы изрядно мешали нормально прослушать запись.

— Думаю, это просто хм… как аудиозапись, оставленная теми, кто спит там. А «ВИ» нужно искать дальше.

— Оу… Запись, говоришь? Много там записано? — было видно, как изнывала от досады Нойша, слушая только неразборчивый шум.

— То, что было нашей «силой», обмануло нас… — стала переводить я слова «ВИ». — Внутренние конфликты, раздираемые во времена слабости, разорвали нас изнутри. Подчинённые нами расы были разделены и сбиты с толку, когда наше великое открытие обернулось против нас и тогда поражение стало лишь вопросом времени. В течение нескольких веков мы сражались за каждую систему, за каждую планету, за каждый город, изнуряя машин. Но чтобы лишь замедлить их продвижение. В жертву приносились целые планеты, системы, расы. Время, которое машины тратили на переработку органической жизни, позволяло нам хоть немного углубиться в тайну их происхождения. Однако в долгосрочной перспективе это всё было безнадёжно. И, в конце концов, их происхождение так и осталось тайной. Когда мы здесь основались, машины уже прошлись по всем обитаемым мирам Империи. Часть планет была целиком уничтожена, другие они захватили и обратили население в себе подобных. Они никогда не предлагали сдаться, никогда не вели переговоров. Всем стало очевидно, у них лишь одна цель: уничтожение всей развитой органической жизни. Но для чего? И кто их создал?

— Ну… Мы это и сами хотели бы знать, — пожала плечами Нойша.

— Изучение прошлого привело нас к убеждению, что такое уже наблюдалось неоднократно. Многие скажут, цикличность — не ново в мире, многое повторяется. Те же пики эволюции, те же периоды распада. Одни и те же конфликты проявляются в каждом цикле, меняется только их облик. Но обнаруженное нами повторение «внезапного исчезновения предшествующих нам рас» в глобальной истории слишком очевидно, чтобы считать его случайным. Инусаннон — благодаря наследию которых мы и стали теми, кто есть, так же неожиданно были стерты с лица Галактики синтетической жизнью. Некоторые наши учёные пришли к выводу, что и их постигла наша участь, и то, что машины запрограммированы на цикл повторений. Они активируется каждый раз по одному и тому же определённому сценарию — пробуждение ретрансляторов и центрального их узла. Тогда, когда ничего не подозревающие расы с ликованием будут осваивать космос с помощью «ловушки» врага.

Центральный узел и те самые «Ину»… Вдруг уши резало неприятным грохотом и в мыслях вспышкой промелькнули кадры до боли знакомой станции. Вот только выглядела она немного иначе — Цитадель. Все её «лепестки», которые нынешние расы используют в качестве жилых участков, были распущены как у цветка. И в самом её центре горело белым пламенем энергетическое ядро как у ретрансляторов, только в разы большего размера. Видение исчезло в момент активации и в момент звука жнецов.

И что это значит? Цитадель — это ретранслятор, но более мощный? Это… Это… То, что нужно! Давно закравшиеся в душе грёзы тут же дали о себе знать. Только вдумайтесь, рабочий сверхмощный ретранслятор. А что делают с помощью ретрансляторов...

Я чуть не прослушала запись, поддавшись мимолётной радости от мыслей о возвращении домой.

— И хотя существование Конструктора Машин предполагалось как само собой разумеющееся, мы так и не смогли установить, кем он или они были. Насколько мы можем судить, все ответы находятся в Великой Пустоте. Увы, слишком многого мы не успели узнать и осознать. Нам остаётся лишь надеяться, что наши маяки, хранящие знания о них, найдут потомки, чтобы не повторить наших ошибок и возможно отыскать ответ и тем самым спастись от повторения цикла.

— Маяки… Это же та хреновина, которую Джон и как его… Уже подзабыла… А, Найлус! Должны были доставить на Цитадель. Они были настолько важны?

— В них заключен шифр протеан, который и позволяет понимать их язык и использовать их устройства.

— А-а… Ясно. Постой, а как ты его получила и когда?

— На Феросе от Торианина.

— Эм… Ничего не поняла, но ладно.

— А что за Великая Пустота? — поинтересовалась Джилл.

— На ум приходит только пространства между скоплениями галактик. Протеане думают, что жнецы прячутся там? Это как-то тупо, не? Почему там? О, наконец-то, заткнулся, — окинула взглядом куб Нойша, когда наступила тишина. — А, нет, снова начал. Богиня, до чего ужасные звуки! Что он там ещё говорит?

— Историю падения стоит начать рассказать с ошибки… Хм… Начал повторяться.

— Ясно… — уставилась на голограмму Нойша. — Можешь его вырубить, а то сейчас оглохнем?

Запись прервалась лишь тогда, когда я отошла от куба на пару метров. В итоге, мы уселись в лагере церберовцев и в тишине обдумывали полученные сведения. Их не много, но есть важная зацепка, куда двигаться дальше — Цитадель. Обратно к началу.

— И что мы узнали? — начала размышлять вслух азари. — Практически ничего нового. Во-первых, протеан выкосили полностью. Во-вторых, жнецы были уже тогда и их создали не они. Это значит… Что это значит? Ах… Как же всё непонятно… Жаль тут не осталось никого живого из них.

— Кстати, это может быть не правда. Как бы не были тщательны Жнецы, некоторых протеан они всё же упустили. В видении я увидела, как протеане были на грани того, чтобы раскрыть тайну технологии ретрансляторов, ключевой фигурой которой является Цитадель. Эта станция, также является ретранслятором. А возможно управляет всеми ими.

— Что?!

Но чего же не успели доделать здешние учёные? Взломать ретранслятор? Перехватить управление? По мне, это был самый вероятный вариант. Насколько я помню, тот жнец не был оснащен мощным сверхсветовым двигателем. А значит, им тоже нужные ретрансляторы и взятие под контроль главное средство перемещения в Галактике могло переломить ход войны. Но как они хотели взломать их отсюда?

— Вы это слышали? — встрепенулась азари и посмотрела в сторону дверей с оружием наготове.

Панель лифта загорелась красным и раздался сигнал. Сверху кто-то спускался.

— Несколько жизней.

Вопреки нашим ожиданиям, это была не охрана, а очередная группа ученых с ещё одним биотиком. Люди сразу заметили состояние зала и отсутствие своих коллег, но не успели среагировать должным образом. Их мы тоже отправили к коллегам, но взяли с собой уже знакомого Ньюмана, который хорошо знает тоннели.

Чтобы попасть на нижний уровень, нужно было заново подняться и пройтись немного по коридорам. К моему удивлению, размах деяний церберовцев был не так уж велик. Похоже, Призрак не особо верил в успех сего проекта. Да и проект был сам по себе странноват, как и сами люди. Для обычного научного сотрудника, которого здесь якобы удерживают, Ньюман не охотно отвечал на вопросы о «Цербере» и даже вскользь пытался разузнать, кто мы такие.

Очередной поворот привёл нас в тупик, где у церберовцев стояла машина для бурения.