Сквозь тернии к счастью

— Ты что? Не дай бог! Неизвестно, что матери придёт в голову. Нет, ещё не время. Придумай что-нибудь, будь другом.

Мы вышли из туалета. Мама поправляла мою постель и отдавала распоряжения нянечке и постовой медсестре.

— Антон любит спать на правом боку. Следите, чтобы простыня была чистая, без крошек и качественно натянута. Если увижу на коже сына хотя бы одно красное пятно, засужу! Так и знайте!

Да, уж что-что, а угрожать мама умела. Ее все и всегда слушались беспрекословно.

— Анна Анатольевна, у Антона закончились ночные памперсы, — сказал Дима, заглянув в прикроватную тумбочку.

— Правда, съезди в аптеку и купи, — тут же распорядилась мама.

Я нахмурил брови: тоже мне, конспиратор! Нашёл, что сказать!

— Мама, может, ты сама? Как я без Димы справлюсь?

— Папа тебе поможет.

— Родители, вы решили задушить меня своей опекой? — воскликнул я. — Я не смертельно больной человек! Хочу просто расслабиться, посмотреть телевизор, побыть один, в конце концов!

— И этой позвонить? — мамино лицо пошло красными пятнами.

— Да, хочу поговорить со своей женой. Ты довольна?

— Аня, — папа взял мама за руку. — И правда, поехали домой. Ты устала.

— А завтра…

— Мамочка, и завтра возьми выходной. Съезди, проконтролируй свои магазины. Вдруг без тебя вся торговля разладилась! Ты же видишь: со мной все хорошо.

Родители ушли, а я облегченно выдохнул: ещё чуть-чуть, и они бы столкнулись с Ритой и Леночкой.

Действительно, мои девочки пришли через полчаса.

Сначала в палату заглянул Дима и показал глазами на кого-то у себя за спиной.

— Да, заходите! — воскликнул я.

Даже ладони вспотели от напряжения. Я вытер их о спортивные брюки. Дима специально посадил меня в кресло, чтобы не напугать девочку.

Рита вошла, держа за руку Леночку. Малышка с любопытством посмотрела по сторонам, потом ее взгляд замер на мне. Она спряталась за спину матери.

— Ну, что ты, Леночка! — Рита подтолкнула ее ко мне. — Поздоровайся с дядей Антоном.

— Здравствуйте, — милое личико выглянуло из-за маминой ноги и снова скрылось.

— Леночка, подойди ближе, — позвал ее я.

Мой голос прерывался от спазма, стянувшего горло. Я боялся расплакаться, как ребёнок.

Но… мужчины не плачут!

— Не пойду.

— Почему?

— Не хочу. А это что у тебя? Ой, у вас? — девочка смутилась.

Я проследил взглядом за ее пальцем: он указывал на вазу с фруктами, которая стояла на тумбочке.

— Лена! Так нельзя! — Рита покраснела.

— Иди сюда, — я протянул руку. — Что ты хочешь взять: яблоко или грушу?

— Мандаринку.

Мы с Ритой переглянулись и рассмеялись.

— Вот так всегда: ее об одном спрашивают, а она другое. Лена, покажи дяде рисунок, который ты принесла.

Опять это слово «дядя». Оно уже второй раз царапнуло меня. Я понимал, что нельзя сразу сказать ребёнку, что я ее отец, но все равно было неприятно.

Рита подтолкнула девочку ко мне. Она доверчиво подошла и протянула мне рисунок. Сердце сжалось, как только я разглядел, что на нем изображено. А там стоял кривобокий дом, рядом дерево. В центре листа девочка — палка, палка, огуречик в платьице треугольником — держала за руку мужчину — палка, палка, огуречик плюс штаны. Волосы на головах торчали во все стороны.

— Это кто? — шепотом спросил я, втягивая носом детский, ещё молочный, запах.

— Ты, — доверчиво посмотрела на меня дочка. — Правда красиво? Мама говорит, что я хорошо рисую. Правда, мама?

— Очень! Ты моя прелесть! Можно я тебя обниму? — едва выдавил из себя я дрожащими губами.

— Мама, — Леночка повернулась к Рите, — можно?

— Д-да.

Рита неожиданно всхлипнула и выскочила из палаты. Мы остались с дочкой одни.

— Иди сюда, — я протянул к ней руки. — Покатаю.

— А тебе не больно? — Леночка ткнула пальцем в мою ногу и тут же его отдернула.

— Нет. Садись.

Я подхватил дочку на руки и пристроил ее у себя на коленях. Она доверчиво прижалась ко мне спиной. Ее тепло окончательно растопило лёд в моей душе.

Как я мог! Как я мог лишить себя такого счастья! Не увидел первые шаги своего ребёнка, не услышал первое слово, ни разу не отвёл в садик. Идиот! Надо же быть таким идиотом!

Я застонал, видимо, громко, потому что Леночка подняла голову и посмотрела мне в лицо: глаза в глаза, серые к серым. Даже сомнений не было, что это моя девочка.

— Ну, куда хочешь прокатиться?

— Вперёд!

— Отлично!

— А мандаринку?

— О, прости! Забыл.

Я дал Леночке обещанный фрукт, взялся руками за колеса и опять пожалел, что нет рядом моей Меуры. Вот был бы восторг у ребёнка! Мы подъехали к двери, открыли ее, а потом отправились путешествовать по клинике. Одни.

Рита было рванулась за нами, но я остановил ее взглядом. Сегодня я знакомлюсь с дочкой, хочу побыть только с ней. Полчаса мы весело катались. Посетили все знакомые мне места.

— А что это? — спрашивала она меня, показывая ладошкой точна одно, то на другое. — А это?

Я рассказывал, и показывал, и развлекал. Нет, я заливался соловьем, так мне хотелось понравиться своему ребёнку. А Леночка оказалась благодарным слушателем и зрителем. Она на все смотрела с таким восторгом, что у меня крылья за спиной вырастали.

Рита разыскала нас через час. Любимое лицо тоже лучилось внутренним светом, к которому тянуло, как к огоньку костра.

— Вот вы где, проказники! Елена Антоновна, нам пора домой.

— Антоновна? — ахнул я.

— Да, — девочка повернулась ко мне. — Ты дядя Антон, а я Антоновна, так звали моего папу.

Я посмотрел на Риту и взял ее за руку. Прохладные пальцы коснулись моей горячей ладони, и электрический ток пробежал по коже и заставил нас вздрогнуть.

— Спасибо! Спасибо, дорогая, — прошептал я. — Ты даже не представляешь, как я счастлив.

— Дядя Антон, ты плачешь? — Лена показала пальцем на мое веко, на котором висела непрошеная слеза.

— Нет, что ты! Мужчины не плачут. Это звездочки горят в глазах. Я очень рад, что познакомился с такой замечательной девочкой. Придёшь ещё ко мне в гости?